Собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Ларец Марии Медичи
Шрифт:
— Как же вы узнали, что именно он и есть посланец? Поверили на слово?
— Знак был.
— Какой еще знак?
— Фигурка с ожерелья.
— С какого ожерелья?
— Египетского. В шкатулке, у зеркала.
Люсин подошел к трюмо, раскрыл шкатулку и, порывшись там, вытащил знаменитое ожерелье из фигурок синего фаянса, в точности похожих на ту, что лежала тогда в чемодане у пропавшего иностранца.
— Отсюда фигурка? — спросил
— Ладно, допустим… Вы что же, должны были отдать этот ларец посланцу?
— Нет. Не знаю.
— Отец вам не говорил?
— Жди, говорил, посланца. Он скажет.
— И что сказал посланец?
— Отдай сундук.
— Это было в первое его посещение?
— Да.
— И что же вы?
— Не отдала.
— Почему?
— Жалко было.
«Весьма резонно! Очень даже убедительно».
— Как же прореагировал посланец?
— Велел отдать.
— В каких выражениях?
— Смертью грозил от имени самого Князя Тьмы.
— Дьявола то есть?
— Да.
— И вы что?
— Сказала, что только диаволу и отдам.
— Но вам же велено было слушаться посланца?
— То было давно.
— Это не аргумент.
— А если посланец поддельный? Вдруг он украл тайну?
— Понятно… Ну и как он прореагировал на ваш отказ?
— Опять пригрозил. Придет через неделю, сказал, с ним.
— С дьяволом, значит?
— Да.
— И когда он пришел, вы сразу догадались, что в мешке дьявол?
— Да.
— Теперь все понятно, Вера Фабиановна, все понятно. Вы верующая?
— Не знаю.
— В Бога-то верите?
— Не знаю.
— А в дьявола?
— Верю.
— Почему?
— Видела.
— Вы это про змея огненного?
— Да.
— А гадание ваше, Вера Фабиановна, оно от кого? От дьявола или же от Бога?
— От мудрости.
— От какой же это мудрости?
— Цыганской, египетской…
— Вы, случайно, на тароте не гадаете?
— Нет тарота.
— Если бы был, гадали?
— Да. Книга у меня есть.
— О гадании на тароте?
— Да.
— Вам никто не обещал достать тарот?
— Нет.
«Очевидно, исподволь готовился. Все, все про старуху знал, до самых мелочей… Не надеялся, что так просто отдаст она свое сокровище. Только зачем же он с угроз начал? Почему сразу смертью стал грозить? Или это уже самодеятельность пособника, слуги этого хромого, с бельмом?.. Почему тарот под конец приберег опять же?..
Так вроде бы хорошо подготовился и так неуклюже себя повел. Одно с другим как-то не вяжется. Или они работают параллельно? Нет, черт возьми, в такое совпадение я никогда не поверю».
— Как же назвался ваш посланец? Имя-отчество у него есть?
— Не сказал.
— Ладно, вернемся к дьяволу. Значит, на ваш отказ отдать ларец посланец ответил угрозами и пообещал вернуться вместе с дьяволом?
— Да.
— Ну а уговаривать он вас не пытался? Денег, к примеру, не предлагал?
— Предлагал.
— И много?
— Десять тысяч долларов.
— Ого! Почему же вы не согласились?
— А на кой они мне, эти доллары? В тюрьму из-за них сесть? «Ей-богу, молодец старуха! Уж такой молодец!.. Очень понятное у нее мышление. Одно слово — гадалка».
— Он, случайно, не иностранец, ваш гость?
— Нет. Наш. Из малороссов.
— Почему вы так думаете?
— «Г» глухо выговаривает.
— Вместо долларов рубли спросить не догадались?
— Девять тысяч по курсу.
— Да, девять тысяч… Значит, спрашивали?
— Нет.
— Почему?
— Сам предлагал.
— Девять тысяч?
— Тридцать.
— Но по курсу-то девять? Откуда же тридцать?
— Сама сообразила. Мне так выгоднее.
— Вы сообразили, что выгоднее взять тридцать тысяч рублей вместо десяти тысяч долларов, которые по курсу составят только девять тысяч? — догадался Люсин.
— Да. И рублями спокойнее…
«Ну и старуха! Просто клад, а не женщина…»
— Значит, вы согласились все же продать ларец?
— Нет.
— Почему?
— Он дороже стоит… Я диавола поглядеть хотела.
— Давайте разберемся, Вера Фабиановна… Выходит, вы отклонили предложенную сумму в надежде, что сумеете в следующий раз получить больше? Так?
— Да.
— Кроме того, хотели полюбоваться на дьявола?
— Да.
— И не страшно вам было?
— Страшно.
— И все же хотелось?
— Да.
— Так, понятно… Значит, в глубине души вы все же решили так или иначе расстаться с ларцом?
— Не знаю.
— То есть как это не знаете?
— Я ничего не решила. Пусть приходит, подумала, а там как будет, так будет… — Старуха быстро приноровилась к буквенному разговору, и, сперва односложные, ответы ее становились все более обстоятельными. — Может, он и деньги отдаст, и сундук потом оставит. Диавол все ж как-никак… Вдруг, думаю, это он испытывает меня?