Собрание сочинений в 10 томах. Том 10: Атлас Гурагона; Бронзовая улыбка; Корона Гималаев
Шрифт:
Такие «запретные» страны, как Китай, Япония и Корея, давно уже вынуждены были открыть свои ворота для ловких миссионеров и хищных купцов, но горы Тибета, его ледники и заснеженные перевалы, пропасти и теснины — надежный союзник людей, которые хотят сберечь своеобразие своей жизни, какая бы она ни была: хорошая или плохая.
Тибет… Последняя твердыня Азии, самой природой хранимая от любопытных взоров и алчных замыслов чужеземцев. Страна пустынь и величайших гор, где живут грозные и могущественные боги, чьи высеченные в скалах лики сурово глядят в глаза незваных гостей.
Это высочайшее в мире плоскогорье занимает пространство почти в 2 миллиона квадратных километров. Средняя высота его над уровнем моря — 4 тысячи метров. С севера и юга его оберегают горные цепи Куэнь-Луня и Гималаев, на востоке и западе альпийские долины надежно защищены глубочайшими пропастями. Извилистые дороги очень редки, и мало кто знает, как можно пройти по этим дорогам. Это пути горного лабиринта, теряющиеся у отвесных стен, скользящие над бездной.
Это земля озер и родина рек.
Озера лежат меж синих холмов Хачи на северо-западе. Холодные горько-соленые воды, спрятавшиеся на дне котловин. Путешественник рискует здесь погибнуть от жажды. Рек почти нет, колодцы засекречены, а небо всегда сурово и ясно. Холодно и сухо в этом краю туманно-синих холмов и стального беспощадного блеска мертвой воды.
Глина, глина и песок, покрытые черной галькой и редкими сухими кустиками солеросов. Пустыня, бесплодная и недоступная. Путь через нее губителен. Можно месяцами бродить здесь и не встретить ни человеческого жилья, ни колодца.
Тибет — мать великих рек Азии. Здесь, в скалистых горах его, формируются Хуанхэ и Янцзыцзян, Меконг (Лунцаньцзян) и Брахмапутра (Цангпо). Священный Инд тоже рождается в этих горах. Но Тибет — это не только горы, это луга, поросшие гигантскими цветами, колдовская сила пещер, в которых живут высохшие, как мощи, старцы, непроходимые леса, где стволы кедров обвивает сорокаметровая крапива. И лесные поляны, где люди не смеют охотиться, и куда олени приходят лизать соль, а барсы наточить о священные деревья беспощадные когти. Там медведь не уступит пути человеку, а леопард тихо уходит прочь, увидев на скале тень Учителя. Майтрея — победитель встает там во весь свой рост, связывая и разрешая судьбы. Майтрея — грядущий, еще не явившийся в мир Будда, который принесет счастье всем живым существам.
Люди живут там в основном по берегам священной для всякого индуса Брахмапутры. Она дает воду и жизнь Лхасе, Шигацзе, Джангдзе и Чэтану. На всем плоскогорье живут люди, говорящие на одном языке, составленном из многих наречий. Но ни индийцы, ни китайцы не понимают его. Жители называют себя народом бод (произносится «бё»), но обитатели Чантана между озерами Пан-Гон и Тенгри-Нор называют себя чан-па, люди страны между Тенгри-Нор, Куку-Hop и Дацзяньлу — хорпа, а кочевые племена — дог-па.
В давние времена тибетские кланы составляли единое и самостоятельное государство. Теперь большая часть и земель входит в состав империи, подвластной Дайцинской династии китайских императоров, а окраинные территории принадлежат Непалу, Сиккиму и Бирме.
Никто даже не знает, сколько живет в недоступном Тибете людей. Одни считают, что три миллиона, другие — не меньше восьми. А ведь мир вступил в XX век, и географы уверяют, что на Земле не осталось больше «белых пятен».
На северо-востоке Тибетского плоскогорья люди бод смешались с монголами (дамсок). Небольшая колония монголов поселилась и на севере Лхасы. Великое смешение народов, неодолимая диффузия, которая медленно, но верно подтачивает любую изоляцию.
Только с начала XVII века Небесная империя Дайцинов распространила свой суверенитет на Тибет. До той поры это был автономный край, состоявший из четырех провинций: У (Уй), Цан (Цзан), Кам и Нгари (Къорсум), находящихся под верховным управлением далай-ламы. Но медленно и постепенно, верные своей традиционной политике, китайские императоры стали прибирать Тибет к рукам. Ненавязчиво, вкрадчиво, почти незаметно для самих тибетцев власть стала переходить в руки правителей пограничных провинций Китая. Многомиллионное государство неторопливо всасывало в себя страну снегов. Для того чтобы наблюдать за землями, примыкающими к индийской границе, китайцы направили постоянного представителя — амбаня.
Потом началось наступление на власть далай-ламы. Амбань и не думал посягать на его религиозный авторитет. Напротив, святость и непогрешимость далай-ламы всячески подчеркивались. Но вот реальная власть, действительное участие в управлении страной — это далай-лама постепенно терял. Тем более что и другие высшие религиозные князья Тибета стали требовать для себя верховного владычества над провинциями и областями. Китайцы отнеслись к таким претензиям весьма благосклонно, и суверенитет далай-ламы становился все более номинальным.
В XIX веке все входящие в состав Китая тибетские земли были раздроблены на почти не зависимые друг от друга феодальные владения, так или иначе подчиненные Пекину.
Северо-восточная провинция, населенная кочевниками доша и монголами, подчинена китайскому амбаню, который проживает в Синине (китайская провинция Ганьсу).
Юго-восточный край с городами Батан, Литан и Дар-чэньдо включен в состав китайской провинции Сычуань и подчинен непосредственно ее генерал-губернатору.
Третья часть, значительно превосходящая по площади обе другие, составляющая собственно Тибет, закрыта для иностранцев и находится под надзором лхасского амбаня.
Так что изоляция Тибета вызвана не столько религиозными тайнами лам и желанием тибетцев сохранить свою самобытность, сколько чисто политическими соображениями центрального правительства в Пекине.
Жители Тибета все еще помнят те времена, когда далай-лама единовластно управлял всеми четырьмя провинциями. Однако деление страны на У, Цан, Кам и Нгари лишь дань исторической традиции. Три китайских амбаня управляют страной, раздробленной на множество автономных владений, точных границ которых не знает никто.
Таков Тибет на грани нового, XX века.
Французский путешественник Дютрейль де Рене считает, что непосредственная власть далай-ламы распространяется на полтора миллиона человек, среди которых не менее 300 тысяч монахов. Центром этих владений далай-ламы является провинция У.
Затем следует область, подчиненная второму тибетскому властителю паньчэнь-риньпочэ, или паньчэнь-ламе, обитающему в монастыре Ташилхуньпо близ города Шигацзе. Он властвует над сотней тысяч подданных, населяющих провинцию Цан, но авторитет этого второго по значению ламаитского иерарха распространяется далеко за пределы этой провинция. Именно паньчэнь-риньпочэ, а не далай-лама, назначает настоятелей монастырей племени голог в Амдо.