Собрание сочинений в 10 томах. Том 3. Мальтийский жезл
Шрифт:
Посторонившись, пропуская худосочную, заметно припадавшую на левую ногу девочку, которую подталкивала впереди раздраженная долгим ожиданием врачиха, Люсин закрыл за собой дверь и подсел к секретарше.
— Будете лечиться у нас? — поинтересовалась она, не отрывая глаз от сотрясаемой дрожью каретки.
— Я, Линочка, не по этой части, как ни жаль.
— Что вы! Наоборот, хорошо.
— Тоже верно, хотя, сказывают, к вам со всего Союза стремятся попасть.
— Еще бы! Некоторые по году ждут очереди… А кто вам сказал, как меня зовут?
— Прочел в ваших глазках, — мельком улыбнулся Люсин, невольно прислушиваясь к голосам за обшарпанной дерматиновой обивкой. — Тушь «Макс-фактор», тени «Ланком», звать Лина…
— Скажите пожалуйста! — заинтересованно засмеялась она, с треском выхватывая перепечатанный лист.
Намечавшийся флирт был оборван в самом зародыше зычной командой Чадриса:
— Немедленно сделайте повторные снимки и полный биохимический анализ!
Далее события развивались по принципу пущенной обратным ходом киноленты. Люсин вскочил, предупредительно уступил дорогу и занял прежнее место. Петр Григорьевич, вымыв после осмотра руки, оторвался от раковины.
— Остеохондрит, артроз, — ответил он на безмолвный вопрос. Одиннадцать лет ребенку… На чем мы остановились?
— Вы случайно не вели с Георгием Мартыновичем совместных исследований?
— Вели и продолжаем вести.
— В какой области, если не секрет?
— Гуморальной защиты. Это от слова «гумор» — жидкость, чтоб вам было понятнее. — Тщательно вытерев каждый палец вафельным полотенцем, Чадрис занял свое кресло. — Дело в том, что в сыворотке крови, слюне и других жидких фракциях обнаружены особые физиологически активные вещества, способные уничтожать микробы и нейтрализовывать токсины. Типичным примером может служить лизоцим, которым особенно богата слюна. Отсюда и широко распространенное в животном мире обыкновение зализывать раны. Вы не обращали внимание?
— Я сам всегда зализываю царапины!
— И правильно делаете, потому что лизоцим прекрасно дезинфицирует поврежденные ткани… Впрочем, я вам советую пользоваться бактерицидным пластырем. Помимо лизоцима, в слюне может оказаться и болезнетворная флора. — Чадрис замолк, потеряв первоначальную нить, и беспомощно огляделся. — О чем мы говорили?
— О гуморальной защите, — пришел на помощь Люсин.
— Именно! — обрадовался профессор, вновь обретая доброжелательную безмятежность. — Несколько лет назад удалось получить кристаллический лизоцим, который повсеместно внедряется в терапевтическую практику.
— Солитов? — высказал предположение Люсин.
— Нет, его, к сожалению, опередили зарубежные коллеги. Но Юре, Георгию Мартыновичу, посчастливилось обнаружить природные кладовые лизоцима. Оказалось, что его очень много в различных овощах, фруктах и даже цветах. Нет нужды напоминать, что в естественной смеси он действует куда более благотворно, нежели в синтетической. Во всяком случае, мы отдаем предпочтение натуральным продуктам.
— Уверен, что ваши больные с вами вполне солидарны.
— Надеюсь. — Чадрис приосанился с невинным, удивительно трогательным самодовольством. — Иначе какой из меня медик? Искусство врача заключается не только в знании медицинской науки. Главное — это уметь воздействовать на эмоциональную сферу пациента, заставить ее активно работать на выздоровление. Кстати, именно этим и славились всякие знахари и чудотворцы, житиями которых в часы досуга так увлекался Георгий Мартынович.
— Сам он умел?
— Откуда? Да и зачем ему? Разве он врач? Он был по-настоящему серьезным ученым, исследователем.
— А вы, Петр Григорьевич, можете повлиять на эмоциональную сферу? — Люсин сглотнул наполнявшую рот слюну.
— Выделяется? — с довольным видом отметил Чадрис. — Поди, есть захотелось? Что бы вы сейчас охотнее всего испробовали?
— Не знаю. — Люсин смущенно засопел. — Почему-то капуста представилась, белокочанная, сочная… Трещит на изломе и сочится слезой. Ну конечно, вы упомянули ее в связи с лизоцимом!
— То-то и оно! — торжествующе встрепенулся Чадрис. — Авиценна учил, что главным в лечении является внушение, далее следует лекарство и уж в самую последнюю очередь — нож. Когда-нибудь мы научимся управлять течением болезни одним лишь внушением.
— Вы действительно верите в это?
— Конечно, хотя и предстоит проделать долгий-предолгий путь, прежде чем сокровенная мечта человека станет явью… Своим студентам я всегда привожу крылатое изречение английского врача Сиденхема, жившего в семнадцатом веке: «Прибытие паяца в город значит для здоровья его жителей гораздо больше, чем десятки нагруженных лекарствами мулов». Замечательно сказано! Врачу совсем не обязательно превращаться в клоуна, но и роль мула ему не очень к лицу. А вот овладеть элементарными основами словесного внушения, безусловно, стоит. И еще нужно вновь обучиться искусству терпеливо выслушивать пациента, что так великолепно умели наши сельские эскулапы. Тогда, уверяю вас, количество больничных листов резко пойдет на убыль и люди перестанут метаться от одного экстрасенса к другому… На сем позвольте с вами проститься, уважаемый товарищ майор. — Величественным жестом Петр Григорьевич протянул через стол руку. — И прошу вас держать меня в курсе! Более того, я даже категорически на этом настаиваю!
Несмотря на то что его самым явным образом вытурили, Люсин ушел совершенно очарованным.
Глава двадцать первая
Обитель премонстранцев
К удивлению Березовского, приготовившегося ехать чуть ли не на край света, на дорогу от Праги до Теплы ушло не многим более двух часов. Он и опомниться не успел, как солидная черная «татра», любезно предоставленная милицейским начальством, вырулив на площадь старинного городка, замерла возле столба со статуей богородицы-покровительницы. Бронзовый, почерневший от патины лик скорбной мадонны осенял нимб, в котором горели пять золотых звездочек.