Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. Пылающие скалы. Проснись, Фамагуста
Шрифт:
В двухэтажной времянке, которую с чьей-то легкой руки прозвали бараком, Корват появился через полчаса после им же назначенного срока. Кляня себя за опоздание, Игнатий Сергеевич тем не менее не извинился перед терпеливо ожидавшими сотрудниками. Пробурчав нечто малопонятное, он толкнул ногой дверь и широким жестом зазвал всех в кабинет.
Сразу стало понятно, что настроение у шефа хуже некуда и следует держать ухо востро. Поэтому входили чуть ли не на цыпочках, вобрав голову в плечи.
Самолюбивый Северьянов, которого Игнатий Сергеевич упросил остаться старшим научным
Рядом с ним скромно приютилась на венском стуле Лариса Постор, тоже бывшая студентка Игнатия Сергеевича, а ныне старший научный и кандидат геолого-минералогических наук. Она принесла новые варианты карты, где были учтены последние данные геофизики и разведочного бурения. Концы с концами у нее не сходились, и было страшно первой угодить под огонь уничтожающей критики. Корват был беспощаден на язык.
Лишь одна Лебедева, ни при каких условиях не терявшая бодрости духа, смело придвинула кресло к директорскому столу, уставленному телефонными аппаратами.
— Это еще что за новости? — спросила с обезоруживающей улыбкой. — Глядит букой, не разговаривает… Что-нибудь случилось, Игнатий Сергеевич?
— Ничего не случилось! — Он ожесточенно зыркнул на нее из-под насупленных бровей. — А надоело до чертиков! Ей-богу, брошу все к такой-то матери.
— Фи! — Она шутливо наморщила носик. — При дамах.
— Знаю я этих дам! — драчливо ощерился Корват. — Ни в чем не уступают нам, а чуть что скажи, сразу в истерику.
— Не знаю, каких дам вы подразумеваете, — Лариса Постор пришла на помощь подруге. — Но тут они не присутствуют. — И пояснила, не моргнув глазом: — Я истеричек имею в виду.
— Ладно, кончай разговор! — Остывая от яростного накала, Корват принялся искать по карманам очки.
Стало как будто легче. Придерживая за край дужку, обвел чуть проясневшим взором сидящих. Как это все-таки здорово, когда вокруг тебя свои.
— Дмитрий Васильевич? — тепло удивился он, словно впервые заметив. — Ну-ка подсаживайтесь поближе… Давайте вашу пачкотню, Лариса.
— Вот так всегда с вами! — Постор развернула карту. — Еще не видели, а уж обзываете пачкотней.
— Так и есть! Упражнения гориллы, а не карта. — Игнатий Сергеевич хлопнул ладонью по розовому пятну, чем-то насторожившему его геологический нюх. — Что это такое, я вас спрашиваю? Где легенда?!
— Пожалуйста! — Лариса Антоновна мгновенно подсунула ему листок. — Не успели еще нанести.
— Извольте успевать, раз приглашены для доклада! — Он справился с легендой и, недовольно покрутив носом, уставился в потолок. — Нет, — изрек убежденно, — такого просто не может быть.
— Почему, Игнатий Сергеевич?
— А я знаю?.. Да вы сами взгляните, Лариса! Ведь полнейшая дисгармония! — Игнатий Сергеевич, бормоча под нос, схватил карандаш. — Кембрий, триас, верхний мел… Определенно ваши архаровцы
Лариса Постор, крупная красивая брюнетка с резкими мужскими манерами, смотрела на Корвата с почти материнской нежностью. Он и вправду чем-то напоминал виртуоза-вундеркинда, которому дозволено все. В его жутких каракулях придется разбираться не один день, но в конечной правоте шефа Лариса не усомнилась ни на минуту. Подобно композитору, который, едва взглянув на партитуру, целиком схватывает музыку, Игнатий Корват молниеносно почувствовал фальшь. В графическом совершенстве партитуры глаз резала уродливая строка, и он не поверил, что за ней может скрываться благозвучная мелодия.
Геолог божьей милостью, он постигал в красоте гармонию мира. Если красиво, значит, и правильно, уродливо — абракадабра, мартышкин труд, чертовня собачья. На подобные выражения он никогда не скупился.
— Неудивительно, что с такими картами мы до сих пор не можем найти газ. Кто-нибудь из вас покажет мне, где нужно искать? Что выявило бурение?
— В пластовых водах есть растворенный метан, следы ароматики и фенолы, — сказал Северьянов.
— Я так и знала, что будут фенолы и ароматика! — обрадовалась намечавшая точки для бурения Лебедева.
— Нам-то какой навар от ваших предвидений? — огрызнулся Корват. — Керны исследовали?
— Еще не пришли, — покачал головой Северьянов.
— Пешком идут? Никак вы им ножки приделали?
— С вами совершенно невозможно разговаривать, Игнатий Сергеевич! — не выдержал Дмитрий Васильевич. — Ящики отгрузили еще на прошлой неделе. Ждем со дня на день.
— Надо было самолетом отправить.
— Три тонны камней?.. Мне таких средств, извините, не отпущено.
— Ладно, давайте разбираться. — Отодвинув бумаги, Корват разложил карту и сделал знак собраться вместе. — Где у нас газопроявления?
Постор указала отмеченные черными треугольничками пункты.
— Допустим, Анастасия Михайловна права, и газ действительно мигрировал через сероцветы. — Игнатий Сергеевич задумчиво постучал ногтем. — Здесь и здесь… Куда же он потом делся? Ушел в красноцветы? Но там его нет, и нечего ему делать в них. Остается вон та мощная антиклиналь в пограничных толщах. Кто подскажет, в каком направлении проходила миграция? Молчите?.. Кстати, Анастасия Михайловна, как поживает ваш Лановой? Работает?
— Ланской, Игнатий Сергеевич.
— Хорошо, Ланской, не могу же я всех упомнить.
— Он заканчивает реферат по литературным источникам. Как вы посмотрите, если он выступит с ним на ближайшем семинаре? Мне кажется, это всем должно быть интересно.
— Так вот, Анастасия Михайловна, — продолжая размышлять о своем, предложил Корват, — не соизволите ли слегка озаботить его нашими насущными проблемами?
— Слегка озаботить? — всплеснула руками Лебедева. — Да он представил мне полный термодинамический обсчет процесса.