Собрание сочинений в 15 томах. Том 9
Шрифт:
Что еще, кроме единственного слова «люблю», может ответить на этот вопрос мужчина?
Не обращая внимания на гулявшую в парке публику, на игравших в песке детей, позабыв обо всем на свете, Мириэм потянулась к мистеру Полли, схватила его за плечи и поцеловала в губы. Что-то затеплилось в душе мистера Полли от этого поцелуя. Он обнял Мириэм, привлек к себе и поцеловал в ответ, чувствуя, что все решено бесповоротно. У него было странное ощущение: ему хотелось жениться, хотелось иметь жену, только почему-то он желал, чтобы это была не Мириэм. Но ему было приятно обнимать ее, были приятны ее губы.
Они отодвинулись немного друг от друга и секунду сидели смущенные и красные. Мистер Полли не отдавал отчета, что происходит в его душе.
– Я и подумать не могла, – начала Мириэм, – что понравилась тебе. Мне сперва казалось, что тебе нравится Энни, потом Минни…
– Ты с самого начала нравилась мне больше всех, – ответил мистер Полли.
– Я полюбила тебя, Альфред, сразу, как только мы с тобой познакомились, на похоронах твоего бедного отца. Если бы только я тогда знала… Нет, ты правда меня любишь? – спросила она и прибавила: – Я никак не ожидала, что так все случится!
– И я тоже, – согласился мистер Полли.
– Ты действительно хочешь открыть лавку и чтобы я стала твоей женой?
– Как только подыщу что-нибудь подходящее, – ответил мистер Полли.
– Я даже подумать ни о чем таком не могла, когда мы выходили из дому.
– И я тоже, – ответил мистер Полли.
– Это как сон.
Какое-то время они сидели молча.
– Я должна ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон, – сказала Мириэм. – Как только они будут без меня обходиться? Когда я скажу им…
Ни за что на свете мистер Полли не мог бы сказать, что его сейчас волнует: сладостное ли предвкушение счастья или раскаяние, смешанное со страхом.
– Мама совсем не умеет вести хозяйство, ни капельки. Энни ни о чем не хочет думать, а у Минни просто не хватает соображения. Что они будут без меня делать, ума не приложу!
– Ничего, привыкнут, – сказал мистер Полли, выдерживая взятый тон.
На городской башне начали бить часы.
– Боже мой! – воскликнула Мириэм. – Мы не встретим Энни, если будем сидеть здесь и любезничать.
Она встала и потянулась было взять мистера Полли под руку. Но мистер Полли почувствовал, что все тотчас догадаются об их намерениях и они станут всеобщим посмешищем. А потому он сделал вид, что не заметил ее движения. Когда показалась Энни, мистер Полли уже целиком пребывал во власти сомнений.
– Не говори пока никому о нашем решении, – сказал он.
– Только маме, – решила Мириэм.
Цифры – это самое удивительное и потрясающее, что есть в мире. Если посмотреть на них со стороны – крохотные, черные закорючки и больше ничего, но какой удар они могут нанести человеку! Представьте себе, что вы возвращаетесь домой после небольшого заграничного путешествия и, листая газету, вдруг видите против далекой железной дороги, о которой имеете самое смутное представление, но в которую вы вложили почти весь свой капитал, вместо привычных 95–96 (в крайнем случае, 93 без дивиденда) более богато орнаментированные цифры – 76 1/2 – 78 1/2!
И вы чувствуете, что под ногами у вас разверзается бездна.
Точь-в-точь то же самое испытал мистер Полли, когда увидел черную вязь трех цифр: «298» вместо «350» – числа, которое он привык считать неизменным показателем своего богатства.
У него вдруг засосало под ложечкой почти так же, как в тот момент, когда он узнал о вероломстве рыжеволосой школьницы. Лоб его сразу стал влажным.
– Попал в водоворот, – прошептал он.
Произведя в уме действие вычитания – беспримерный подвиг со стороны мистера Полли, – он пришел к выводу, что после смерти отца им было истрачено пятьдесят два фунта.
– Поминальный пирог, – прошептал мистер Полли, припоминая возможные расходы.
Счастливая пора, когда он жил, наслаждаясь теплыми летними днями и безграничной свободой, когда все дороги заманчиво расстилались перед ним, когда ему верилось, что он так и будет ездить на своем велосипеде и любоваться окрестностями, – эта пора растаяла, как волшебный замок. И он опять очутился в мире, где царствует суровая экономия, в мире, который заставляет человека трудиться в поте лица, который подрезает крылья мечте, отбивает охоту к праздным, но увлекательным беседам, налагает вето на беспечный смех. Он уже видел перед собой печальную Вуд-стрит и нескончаемый ряд дней, полных беспросветного ожидания.
Ко всему этому он обещал жениться на Мириэм и, в общем, был не прочь совершить этот обряд.
Ужинал мистер Полли в совершенном отчаянии. Когда миссис Джонсон удалилась на покой, сославшись на легкую головную боль, он завел с Джонсоном разговор.
– Пришло время, старина, подумать о деле всерьез, – сказал он. – Ездить на велосипеде и обозревать окрестности в-поисках подходящих заведений очень приятно, но пора и за дело браться.
– А я о чем все время толкую? – спросил Джонсон.
– Во сколько, по-твоему, обойдется тот магазинчик на углу? – опросил мистер Полли.
– Ты серьезно о нем думаешь?
– Вполне. Так сколько, по-твоему, он будет стоить?
Джонсон подошел к шкафу, достал из него какое-то старое письмо и оторвал от него чистую половинку странички.
– Сейчас подсчитаем, – сказал он с явным удовольствием. – Сейчас посмотрим, сколько на него надо как минимум.
Он углубился в расчеты, а мистер Полли сидел рядом, как ученик, наблюдая растущий столбик скучных, ненавистных цифр, затаивших намерение избавить его от наследства.
– Сперва подсчитаем текущие расходы, – сказал мистер Джонсон, слюнявя карандаш. – Это, во-первых, плата за аренду…
Через час наводящей тоску возни с цифрами мистер Джонсон закончил подсчет.
– В самый обрез, но попытать счастья можно.
– Гм, – промычал мистер Полли и добавил веско: – Смелого бог бережет.
– Одну вещь, во всяком случае, можно сделать. Я уже говорил об этом.
– Что именно, старина?
– Снять лавку без второго этажа.