Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2

Александрова Татьяна

(Исчезает.)

БАЛЬКИС (закрывает лицо руками)

Возлюбленный, тебя я не увижу!

(Поднимает глаза к небу и видит восход солнца.)

Великий Ра! Я пропустила часПредутренней молитвы. Лучезарный!Невольный грех тоскующей прости!

(Опускается на колени, подняв руки к небу; вдали слышатся колокольчики приближающегося каравана.)

О солнце! Животворящее,Жизнь и дыханье дарящееСлабым созданьям земли,Всесовершенное,Благословенное,Вздохам забытой внемли.Я была тебе верной в скитании.Я хранила твой кроткий завет,Злым и добрым

давала питание,Всюду сеяла радость и свет.Открывала убежище странному,Не теснила ни вдов, ни сирот,Не мешала разливу желанномуНа поля набегающих вод.Не гасила я пламя священное,Не лишала младенцев груди матерей.О великое, о неизменное,Не отвергни молитвы моей!И хваленья бессмертному имениВозносить не престанут уста.О, согрей меня, о, просвети меня,Я чиста, я чиста, я чиста!

ДЕЙСТВИЕ II

Шатер царицы Савской. Спальный покой. Балькис возлежит на драгоценном ложе. У ног ее сидит старая кормилица Алави.

БАЛЬКИС

Мне тяжело, Алави, я больна. Сгораю я от мук неутоленных,От жгучей жажды мести и любви.О, эти кудри нежно-золотые!В лучах луны они казались мнеПодернутыми дымной паутиной.Они вились, как тонкие колечкиИль усики на лозах виноградных,И обрамляли бледное чело —Не золотым, о, нет, я помню ясно,Совсем, совсем серебряным руном.

АЛАВИ

Забудь его.

БАЛЬКИС

Забыть? А месть моя? А сколько я терзалась в ожиданье! Год, месяц, день иль много долгих лет… Иль миг один, кто знает, кто сочтет, Когда мгновенье кажется мне веком? А дни бегут и тают без следа, Бесплодные в слезах проходят ночи. И жизнь плывет, торопится, спешит, И вечности холодное дыханье Мой бедный ум и сердце леденит.

АЛАВИ

Твои рабы найдут его, царица, Лишь подожди. Разосланы гонцы. Иль хитростью, иль подкупом, иль силой, Но будет он в цепях у ног твоих…

БАЛЬКИС

В цепях? В цепях, сказала ты, Алави? Не так бы я его хотела видеть!

АЛАВИ

…И местью ты натешишься над ним.

БАЛЬКИС

Отмстить ему? Он так хорош, Алави, Он так хорош!

АЛАВИ

Но не один на свете; Твой верный раб, красавец Гамиэль, Хорош, как день, как дух арабских сказок, Он меж других, как месяц между звезд. Его глаза – два солнца стран полдневных, Две черные миндалины Востока Под стрелами ресниц, густых и долгих, Как у газели. Губы – лепестки Цветов граната. Голос, рост, движенья…

БАЛЬКИС

О, замолчи! – что мне твой Гамиэль, Что мне весь мир? Мне больно, я страдаю, Сгораю я от муки и любви! Он мне сказал: «Прости, идти я должен, Ты слышишь зов товарищей моих. Корабль уйдет, и если я останусь, А караван…» О низость, о позор!И я его молила на коленях,Великая, склонялась перед ним!И это все простить ему! Подумай!Теперь я здесь тоскую, я одна,Из-за него отвергнута навекиЦарем царей, возлюбленным моим.А он, наверно, счастлив и доволен,Живет в усладах низменных страстейИ, может быть, как знать, в чаду похмельяТоварищам не хвастает ли он,Что был на миг любим царицей Юга,И подлым смехом страсть мою грязнит!Как тяжело на сердце! Я страдаю.О, скоро ли они найдут его?Тоска, тоска! Утешь меня, Алави,Спой песню мне, иль сказку расскажи.

АЛАВИ

Стара я стала, голос мой ослаб; Но прикажи, я кликну Гамиэля, Тебе споет он песню о любви.

БАЛЬКИС

Мне все равно, зови его, пожалуй.

(Алави уходит.)

БАЛЬКИС (одна)

О, ласковый и ненавистный взор! Как он глядит мне в душу и волнует, И пробуждает спящие желанья, И мучает, и дразнит, и манит.

ГАМИЭЛЬ (входит)

Я пред тобой, о лилия Дамаска, Твой верный раб, покорный Гамиэль.

БАЛЬКИС

Зачем ты здесь? Ступай, ты мне не нужен. Нет, погоди, останься, спой мне, друг. Утешь меня арабской нежной песней. Мне тяжело. Утешь меня, мой друг.

ГАМИЭЛЬ (поет, аккомпанируя себе на арфе)

Послушаем старую сказку, Она начинается так: За смерчами Красного моря Есть остров Ваак-аль-Ваак. Там блещут янтарные горы, Там месяц гостит молодой; Текут там глубокие реки С живою и мертвой водой. Там ива плакучая дышит Невиданным гнетом ветвей, — Не листья, а юные девы Колышутся тихо над ней. Поют они: «Слава, Всевышний, Тебе, победившему мрак, Создавшему солнце и звезды, И остров Ваак-аль-Ваак!» И гимн их несется в лазури, Как сладостный жертв фимиам. И падают девы на землю, Подобно созревшим плодам. Послушаем старую сказку, Она нам расскажет о том, Как прибыл на остров волшебный Царевич в венце золотом.Прошел он янтарные горы,Целящей напился воды,И в чаще у райского древаЕго затерялись следы.

БАЛЬКИС

Тоска, тоска!

ГАМИЭЛЬ

О, лотос белоснежный, Я не могу ничем тебе помочь?

БАЛЬКИС

Ты можешь ли в эбеновые кудри Вплести сиянье утренней зари? Ты можешь мрак очей твоих восточных Зажечь лучом зеленовато-синим, Подобным свету лунного луча? Не можешь, нет? Уйди же прочь, мне больно! Оставь меня одну с моей тоской.

(Гамиэль уходит.)

АЛАВИ (вбегая)

Его нашли, его ведут, царица! Он здесь, твой раб, окованный в цепях. Как будет он теперь молить и плакать, И пресмыкаться, ползая во прахе,Уж то-то мы натешимся над ним!Но что с тобой, моя голубка, крошка,Дитя мое? Иль радостною вестьюТебя убила глупая раба?

БАЛЬКИС

Он здесь! И я не умерла, Алави? Я не во сне?

ГАМИЭЛЬ (возвращаясь)

О, посмотри, царица, На пленника; ведь он точь-в-точь такой, Каким хотела ты меня увидеть. И вместе с ним закована гречанка, Красивая, как молодая лань.

БАЛЬКИС

Собраться всем. Начнется суд. Ступайте.

(Одна.)

Моя любовь, мой милый, бледный мальчик,Как я слаба, как я тебя люблю!