Различным образом державыСвои украсили гербы.Вот леопард, орел двуглавыйИ лев, встающий на дыбы.Таков обычай был старинный, —Чтоб с государственных гербовГрозил соседям лик звериныйОскалом всех своих зубов.То хищный зверь, то птица злая,Подобье потеряв свое,Сжимают в лапах, угрожая,Разящий меч или копье.Где львов от века не бывало,С гербов свирепо смотрят львыИли орлы, которым малоОдной орлиной головы!Но не орел, не лев, не львицаСобой украсили наш герб,А золотой венок пшеницы,Могучий молот, острый серп.Мы не грозим другим народам,Но бережем просторный дом,Где место есть под небосводомВсему, живущему трудом.Не будет недругом расколотСоюз народов никогда.Неразделимы серп и молот,Земля, и колос, и звезда!
В палату 'oбщин, в сумрачный Вестминстер,Под Новый год заходит человекС высоким лбом, с волнистой шевелюрой,С клочком волос на бритом подбородке,В широком кружевном воротнике.Свободное он занимает место.Его соседи смотрят удивленноНа строгого таинственного гостяИ говорят вполголоса друг другу:— Кто он такой? Его я видел где-то,Но где, когда, — ей-богу, не припомню!Мне кажется, немного он похожНа старого писателя Шекспира,Которого в студенческие годыМы нехотя зубрили наизусть! —Но вот встает знакомый незнакомецИ глухо говорит: — Почтенный спикер,Из Стр'aтфорда явился я сюда,Из старого собора, где под камнемЯ пролежал три сотни с чем-то лет.Сквозь землю доходили до меняНедобрые загадочные вести…Пришло в упадок наше королевство.Я слышал, что почтенный ЧемберленИ Галифакс, не менее почтенный,Покинув жен и з'aмки родовые,Скитаются по городам Европы,То в Мюнхен держат путь, то в Годесберг,Чтобы задобрить щедрыми дарами… —Как бишь его? — мне трудно это имяПрипомнить сразу: Дудлер, Тутлер, Титлер…Смиренно ниц склонившись перед ним —Властителем страны, откуда к небуНесутся вопли вдов и плач сирот, —Британские вельможи вопрошают:«На всю ли Польшу вы идете, сударь,Иль на какую-либо из окраин?» [1]Я слышал, что британские судаВ чужих морях отныне беззащитны.Любой пират на Средиземном мореДесятками пускает их ко дну.И раки ползают и бродят крабыПо опустевшим кубрикам и трапам.А между тем вельможи короляСо свитой едут в Рим, как пилигримы, —Не на поклон к святейшему отцу,Не для того, чтоб отслужить обедню,Молясь об отпущении грехов,А в гости к покровителю пиратов,К безбожному Бенито Муссолини…О здравый смысл! Ты убежал к зверям,А люди потеряли свой рассудок!..Я — человек отсталый. Сотни летЯ пролежал под насыпью могильнойИ многого не понимаю ныне.С кем Англия в союзе? Кто ей друг?Она в союз вступить готова с чортомИ прежнего союзника предать,Забыв слова, которые лорд П'eмброкВ моей старинной драме говоритДругому лорду — графу Салисбюри:«Скорее в бой! одушевляй французов,Коль их побьют, и нам несдобровать!..» [2]Так говорил в Вестминстерском дворце,В палате 'oбщин, строгий незнакомецВ полуистлевшем бархатном кафтане,В широком кружевном воротнике…Он речь свою прервал на полусловеИ вдруг исчез — растаял без следа,Едва на старом медном циферблатеМинутная и часовая стрелкиСоединились на числе двенадцать —И наступил тридцать девятый год.
1
Заключенные в кавычки строчки — из трагедии Шекспира «Гамлет».
2
Две строчки из «Короля Джона» Шекспира.
Декабрь 1938 г.
Вся Европа
Кличет Гитлер Риббентропа,Кличет Геббельса к себе:— Я хочу, чтоб вся ЕвропаПоддержала нас в борьбе!— Нас поддержит вся Европа! —Отвечали два холопа.И пустились вербоватьМногочисленную рать.ШведИз города Берлина,Три бельгийцаС половинойДа подручныйДориоВстать готовыПод ружье.ОпереточныйИспанецС шайкой жуликовИ пьяниц —Вот фашистскийЛегионВсех мастейИ всех племен.Вызвал ГитлерРиббентропаИ спросил,Нахмурив лоб:— Это что же —Вся Европа?— Вся! — ответил Риббентроп.
1941 г.
Два плаката
1
Суворовцы-чапаевцы
Бьемся мы здорово,Рубим отчаянно, —Внуки Суворова,Дети Чапаева
1941
2
Партизанский плакат
Днем барон сказал партизанам:«Шапку с головы долой»Ночью отдал партизанамКаску вместе с головой
1942
Юный Фриц,
или
экзамен на аттестат «зверости»
Юный
Фриц, любимец мамин,В класс явился на экзамен.Задают ему вопрос:— Для чего фашисту нос?Заорал на всю он школу:— Чтоб вынюхивать крамолуИ строчить на всех донос.Вот зачем фашисту нос!Говорят ему: — Послушай,А на что фашистам уши?— Ухо держим мы востро,Носим з'a ухом перо.Все, что ухом мы услышим,Мы пером в тетрадку пишем —В наш секретный «ташен-бух»Вот зачем фашисту слух!Вопрошает жрец науки:— Для чего фашисту руки?— Чтоб держать топор и меч,Чтобы красть, рубить и сечь.— Для чего фашисту ноги?— Чтобы топать по дороге —Левой, правой, раз и два!— Для чего же голова?— Чтоб носить стальную каскуИли газовую маску,Чтоб не думать ничего.(Фюрер мыслит за него!)Похвалил учитель Фрица:— Этот парень пригодится.Из такого молодцаМожно сделать подлеца!Рада мама, счастлив папа:Фрица приняли в гестапо.
1941
Ленинградское кольцо
«У кольца нет кольца»
Пословица
Враги кричали: «Нет концаУ Ленинградского кольцаМечом рассек его боец —И вот кольцу пришел конец.
«Укор`oтишь — не вор`oтишь»
Отступая, гитлеровцы говорили в приказах о сокращении линии фронта
Глаз подбит у негодяя,И на лбу фонарь,Но хрипит он, угрожая:— Ну, еще ударь!После волжской жаркой бани Говорил он: — Ну,Мы сочтемся на КубаниИли на Дону!После Дона и Кубани Он грозил не раз:— Я вас в рог согну бараний —Суньтесь-ка в Донбасс!Из Донбасса отступая,Говорил он: — Тпрру!Дальше ехать не желаю. Суньтесь-ка к Днепру!..Очутившись за Дунаем, Он кричал: — Ну да!Это фронт мы сокращаем.Двиньтесь-ка сюда!«Укоротишь –Не воротишь!» —Говорит портной.У БерлинаВ три аршинаБудет фронт длиной!
1944
«НЕ» и «Ни»
Мне рассказывал смоленскийПаренек:— В нашей школе деревенскойШел урок.Проходили мы частицы«Не» и «ни».А в селе стояли фрицыВ эти дни.Обобрали наши школыИ дома.Наша школа стала голой,Как тюрьма.Из ворот избы соседскойУгловойК нам в окно глядел немецкийЧасовой.И сказал учитель: «ФразуДайте мне,Чтобы в ней встречались сразу«Ни» и «не».Мы взглянули на солдатаУ воротИ сказали: «От расплатыНИ один фашист проклятыйНЕ уйдет!»
Последние итоги или Дитмар в тоге
Перед последней «тотальной» мобилизацией мобилизацией 1945 года фашистский генерал Дитмар озаглавил свой очередной обзор:«Дело дошло до триариев».
Когда, бывало, в старинуВели латиняне войнуС народом Галлии, Швейцарии, —В несчастье обращался РимК последним воинам свом:«До вас дошел черед, триарии!»И нынче Дитмар-генералВ минуту краха и аварии,Накинув тогу, пропищал:«До вас дошел черед, триарии!»Откликнулись на этот зов —И то под страхом наказания —Ряды тотальных стариков,Мобилизованных в Германии.Они идут — за взводом взвод —Из Вюртемберга, из Баварии.Спросил фон Дитмар: «Что за сброд?» —«А это, батюшка, триарии!»
Шнабель и его сыновья
В фашисткой Германии объявлена новая «сверхтотальная» мобилизация.
Из газет
Два у Шнабеля сына, как и он, два кретина.Говорит им папаша: «Ребята,Самолет заводите, миномет зарядитеДа возьмите-ка два автомата.Нынче пишет газета: в обе стороны светаОтправляет наш Фюрер отряды.Посылаю я Макса разгромить англосакса,Мориц, русских громи без пощады!Привезите побольше из России, из ПольшиШерсти, кожи, мехов побогаче.Я оставлю в наследство вам солидные средстваИ свою пивоварню в придачу!»Сыновья с ним простились, в путь дорогу пустились.Шнабель думает: «Где мои парни?»Только вместо ответа бомба грохнула где-тоВ самом сердце его пивоварни.Одинок и печален, он стоит меж развалин.В небе гулко гудят бомбовозы.Вдруг письмо с Украины: фотография сынаНа кресте из плакучей березы.Снова бомба валится. Шнабель в норах таится.Вдруг приходит второе известье:Крест дубовый над Максом, что грозил англосаксам,Крест дубовый в Парижском предместье.Фронт восточный все ближе, англосаксы в Париже.Над империей звон погребальный.Старый Шнабель хлопочет, — на войну он не хочет,Но готовится к новой «тотальной».