Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

фон Гёте Иоганн Вольфганг

9

Дож и нунций у нас на глазах выступают так важно,— Бога хоронят они; дож налагает печать. Что себе думает дож, не знаю, но знаю, что нунций, Пышный справляя обряд, втайне смеется над ним.

10

Что суетится народ, что кричит? — Прокормиться он хочет, Вырастить хочет детей, как-нибудь их прокормить. Путник, ты это приметь

и дома тем же займися: Как ни крутись, а никто дальше того не пошел.

11

Ох, как трезвонят попы! И на звон их усердный приходят Все, лишь бы в церкви опять нынче болтать, как вчера. Нет, не браните попов: они знают, что надобно людям. Счастлив, кто сможет болтать завтра, как нынче болтал.

12

Льнет к пустодуму толпа, как песок у моря, бессчетна. Перл предпочту я песку: друг мой пусть будет умен.

13

Сладко под мягкой стопой весенний почувствовать клевер Или нежной рукой гладить ягненка волну. Сладко — в новом цвету увидать ожившие ветви, После — зеленой листвой тешить тоскующий взгляд, Слаще — цветами грудь украшать пастушке, ласкаясь,— Но не приносит мне май радости этой тройной.

14

Я уподоблю страну наковальне; молот — правитель, Жесть между ними — народ, молот сгибает ее. Бедная жесть! Ведь ее без конца поражают удары Так и сяк, но котел, кажется, все не готов.

15

Тронул толпу пустодум, и приверженцев много собрал он; Умный отыщет, увы, любящих мало друзей. Лик чудотворных икон нередко написан прескверно: Там, где искусство и ум, — чернь и слепа и глуха.

16

Стал повелителем тот, кто о собственной выгоде помнил,— Мы предпочли бы того, кто бы и нас не забыл.

17

Учит молиться беда, говорят. Захочешь учиться — Съезди в Италию: там всякий приезжий в беде!

18

Ну и толпа в этой лавке! Все время деньги считают, Весят, вручают товар. Чем же торгует купец? Нюхательным табаком! Да, здесь познал себя каждый: Все черемицу берут без предписанья врача.

19

Дожем в Венеции стать может каждый патриций, и каждый С детства

поэтому строг, чинен, изящен и горд. Вот почему так нежны у католиков здешних облатки: То же тесто попы в плоть претворяют Христа.

20

Два древнегреческих льва стоят у стен Арсенала: Рядом с ними малы башня, ворота, канал! Если б явилась Кибела — они бы впряглись в колесницу, Мчалась бы Матерь богов, радуясь слугам своим. Но неподвижно и грустно стоят они: новый, крылатый Кот здесь мурлычет; его город патроном зовет,

21

Странствует всюду паломник, но только найдет ли святого? Сможет ли ныне иль впредь он чудотворца узреть? Нет, уж не те времена! Найдешь ты одни лишь останки: Всё, что хранится в церквах, — череп да кучка костей. Все мы паломники, все, кто в Италию жадно стремится: Только истлевшую кость благоговейно мы чтим.

22

О дожденосец Юпитер, сегодня ты к нам благосклонен, Ибо немало даров сразу ты нам ниспослал: Дал ты Венеции пить, дал земле зеленые всходы, Книжечке этой моей несколько дал эпиграмм.

23

Лейся сильней! Напои лягушек в мантиях красных, Жаждущий край ороси, чтобы капусту родил. Только мне в книжку воды не налей! Пускай уж в ней будет Чистый арак; а пунш всяк себе сварит на вкус.

24

Церковь — Святой Иоанн на Грязи; всю Венецию нынче Можно по праву назвать Марком Святым на Грязи.

25

Видел ты Байи? Так, значит, ты знаешь море и рыбу. Здесь же — Венеция, здесь лужи узнал ты и жаб.

26

«Ты еще спишь?» — «Помолчи, не мешай мне спать! Ну, проснусь я,— А для чего? Ведь кровать хоть широка, да пуста! Если ты спишь один — для тебя Сардиния всюду, Тибур — везде, где тебя милая будит, мой друг!»

27

Часто все девять меня манили (я муз разумею), Я ж их призыву не внял: льнул я к любимой моей. Ныне любовь я покинул, меня же покинули музы. Глядя в смятенье вокруг, нож иль веревку ищу. Впрочем, богов на Олимпе не счесть! И ты мне спасенье, Скука! Тебя величать следует матерью муз.