Собрание сочинений в одном томе

Высоцкий Владимир Семенович

СТАРАТЕЛЬСКАЯ

(Письмо друга)

Друг в порядке — он, словом, при деле, — Завязал он с газетой тесьмой: Друг мой золото моет в артели, — Получил я сегодня письмо. Пишет он, что работа — не слишком… Словно лозунги клеит на дом: «Государство будет с золотишком, А старатель будет — с трудоднем!» Говорит: «Не хочу отпираться, Что поехал сюда за рублем…» Говорит: «Если чуть постараться, То вернуться могу королем!» Написал, что становится злее. «Друг, — он пишет, — запомни одно: Золотишко всегда тяжелее И всегда оседает на дно. Тонет золото — хоть с топорищем. Что ж ты скис, захандрил и поник? Не боись: если тонешь, дружище, — Значит, есть и в тебе золотник!» Пишет он второпях, без запинки: «Если грязь и песок над тобой — Знай: то жизнь золотые песчинки Отмывает живящей водой…» Он ругает меня: «Что ж не пишешь?! Знаю — тонешь, и знаю — хандра, — Всё же золото — золото, слышишь! — Люди бережно снимут с ковра…» Друг стоит на насосе и в метку Отбивает от золота муть. …Я

письмо проглотил как таблетку — И теперь не боюсь утонуть! Становлюсь я упрямей, прямее, — Пусть бежит по колоде вода, — У старателей — всё лотерея, Но старатели будут всегда! 1969

ПОСЕЩЕНИЕ МУЗЫ, ИЛИ ПЕСЕНКА ПЛАГИАТОРА

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, — Во мне заряд нетворческого зла: Меня сегодня Муза посетила, — Немного посидела и ушла! У ней имелись веские причины — Я не имею права на нытье, — Представьте: Муза… ночью… у мужчины! — Бог весть что люди скажут про нее. И все же мне досадно, одиноко: Ведь эта Муза — люди подтвердят! — Засиживалась сутками у Блока, У Пушкина жила не выходя. Я бросился к столу, весь нетерпенье, Но — Господи помилуй и спаси — Она ушла, — исчезло вдохновенье И — три рубля: должно быть, на такси. Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому, Но бог с ней, с Музой, — я ее простил. Она ушла к кому-нибудь другому: Я, видно, ее плохо угостил. Огромный торт, утыканный свечами, Засох от горя, да и я иссяк, С соседями я допил, сволочами, Для Музы предназначенный коньяк. …Ушли года, как люди в черном списке, — Всё в прошлом, я зеваю от тоски. Она ушла безмолвно, по-английски, Но от нее остались две строки. Вот две строки — я гений, прочь сомненья, Даешь восторги, лавры и цветы: «Я помню это чудное мгновенье, Когда передо мной явилась ты!» 1969

«И вкусы и запросы мои — странны…»

И вкусы и запросы мои — странны, — Я экзотичен, мягко говоря: Могу одновременно грызть стаканы — И Шиллера читать без словаря. Во мне два Я — два полюса планеты, Два разных человека, два врага: Когда один стремится на балеты — Другой стремится прямо на бега. Я лишнего и в мыслях не позволю, Когда живу от первого лица, — Но часто вырывается на волю Второе Я в обличье подлеца. И я борюсь, давлю в себе мерзавца, — О, участь беспокойная моя! — Боюсь ошибки: может оказаться, Что я давлю не то второе Я. Когда в душе я раскрываю гранки На тех местах, где искренность сама, — Тогда мне в долг дают официантки И женщины ласкают задарма. Но вот летят к чертям все идеалы, Но вот я груб, я нетерпим и зол, Но вот сижу и тупо ем бокалы, Забрасывая Шиллера под стол. …А суд идет, весь зал мне смотрит в спину. Вы, прокурор, вы, гражданин судья, Поверьте мне: не я разбил витрину, А подлое мое второе Я. И я прошу вас: строго не судите, — Лишь дайте срок, но не давайте срок! — Я буду посещать суды как зритель И в тюрьмы заходить на огонек. Я больше не намерен бить витрины И лица граждан — так и запиши! Я воссоединю две половины Моей больной раздвоенной души! Искореню, похороню, зарою, — Очищусь, ничего не скрою я! Мне чуждо это ё мое второе, — Нет, это не мое второе Я! 1969

ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ

Почему всё не так? Вроде — всё как всегда: То же небо — опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та же вода… Только — он не вернулся из боя. Мне теперь не понять, кто же прав был из нас В наших спорах без сна и покоя. Мне не стало хватать его только сейчас — Когда он не вернулся из боя. Он молчал невпопад и не в такт подпевал, Он всегда говорил про другое, Он мне спать не давал, он с восходом вставал, — А вчера не вернулся из боя. То, что пусто теперь, — не про то разговор: Вдруг заметил я — нас было двое… Для меня — будто ветром задуло костер, Когда он не вернулся из боя. Нынче вырвалась, словно из плена, весна. По ошибке окликнул его я: «Друг, оставь покурить!» — а в ответ — тишина… Он вчера не вернулся из боя. Наши мертвые нас не оставят в беде, Наши павшие — как часовые… Отражается небо в лесу, как в воде, — И деревья стоят голубые. Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время текло — для обоих… Всё теперь — одному, — только кажется мне — Это я не вернулся из боя. 1969

ПЕСНЯ О ЗЕМЛЕ

Кто сказал: «Все сгорело дотла, Больше в землю не бросите семя!»? Кто сказал, что Земля умерла? Нет, она затаилась на время! Материнства не взять у Земли, Не отнять, как не вычерпать моря. Кто поверил, что Землю сожгли? Нет, она почернела от горя. Как разрезы, траншеи легли, И воронки — как раны зияют. Обнаженные нервы Земли Неземное страдание знают. Она вынесет все, переждет, — Не записывай Землю в калеки! Кто сказал, что Земля не поет, Что она замолчала навеки?! Нет! Звенит она, стоны глуша, Изо всех своих ран, из отдушин, Ведь Земля — это наша душа, — Сапогами не вытоптать душу! Кто поверил, что Землю сожгли?! Нет, она затаилась на время… 1969

СЫНОВЬЯ УХОДЯТ В БОЙ

Сегодня не слышно биенье сердец — Оно для аллей и беседок. Я падаю, грудью хватая свинец, Подумать успев напоследок: «На этот раз мне не вернуться, Я ухожу — придет другой». Мы не успели оглянуться — А

сыновья уходят в бой! Вот кто-то, решив: после нас — хоть потоп, Как в пропасть шагнул из окопа. А я для того свой покинул окоп, Чтоб не было вовсе потопа. Сейчас глаза мои сомкнутся, Я крепко обнимусь с землей. Мы не успели оглянуться — А сыновья уходят в бой! Кто сменит меня, кто в атаку пойдет? Кто выйдет к заветному м'oсту? И мне захотелось — пусть будет вон тот, Одетый во все не по росту. Я успеваю улыбнуться, Я видел, кто придет за мной. Мы не успели оглянуться — А сыновья уходят в бой! Разрывы глушили биенье сердец, Мое же — мне громко стучало, Что все же конец мой — еще не конец: Конец — это чье-то начало. Сейчас глаза мои сомкнутся, Я крепко обнимусь с землей. Мы не успели оглянуться — А сыновья уходят в бой! 1969

ТЕМНОТА

Темнота впереди — подожди! Там — стеною закаты багровые, Встречный ветер, косые дожди И дороги неровные. Там — чужие слова, там — дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там сгорела, пожухла трава И следы не читаются, — В темноте. Там проверка на прочность — бои, И закаты, и ветры с прибоями, — Сердце путает ритмы свои И стучит с перебоями. Там — чужие слова, там — дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там сгорела, пожухла трава И следы не читаются, — В темноте. Там и звуки и краски — не те, Только мне выбирать не приходится — Видно, нужен я там, в темноте, — Ничего — распогодится! Там — чужие слова, там — дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там сгорела, пожухла трава И следы не читаются, — В темноте. 1969

ПРО ЛЮБОВЬ В КАМЕННОМ ВЕКЕ

А ну отдай мой каменный топор! И шкур моих набедренных не тронь! Молчи, не вижу я тебя в упор, — Сиди вон и поддерживай огонь! Выгадывать не смей на мелочах, Не опошляй семейный наш уклад! Не убрана пещера и очаг, — Разбаловалась ты в матриархат! Придержи свое мнение: Я — глава, и мужчина — я! Соблюдай отношения Первобытнообщинныя! Там мамонта убьют — поднимут вой, Начнут добычу поровну делить… Я не могу весь век сидеть с тобой — Мне надо хоть кого-нибудь убить! Старейшины сейчас придут ко мне, — Смотри еще — не выйди голой к ним! В век каменный — и не достать камней, — Мне стыдно перед племенем моим! Пять бы жен мне — наверное, Разобрался бы с вами я! Но дела мои — скверные, Потому — моногамия. А всё — твоя проклятая родня! Мой дядя, что достался кабану, Когда был жив, предупреждал меня: Нельзя из людоедок брать жену! Не ссорь меня с общиной — это ложь, Что будто к тебе ктой-то пристает, — Не клевещи на нашу молодежь, Она — надежда наша и оплот! Ну что глядишь — тебя пока не бьют, — Отдай топор — добром тебя прошу! И шкуры — где? Ведь люди засмеют!.. До трех считаю, после — задушу! 1969

СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА В ДРЕВНЕМ РИМЕ

Как-то вечером патриции Собрались у Капитолия Новостями поделиться и Выпить малость алкоголия. Не вести ж бесед тверёзыми! Марк-патриций не мытарился — Пил нектар большими дозами И ужасно нанектарился. И под древней под колонною Он исторг из уст проклятия: «Эх, с почтенною матроною Разойдусь я скоро, братия! Она спуталась с поэтами, Помешалась на театрах — Так и шастает с билетами На приезжих гладиаторов! „Я, — кричит, — от бескультурия Скоро стану истеричкою!“ — В общем, злобствует как фурия, Поощряема сестричкою! Только цыкают и шикают… Ох, налейте снова мне „двойных“! Мне ж — рабы в лицо хихикают. На войну бы мне, да нет войны! Я нарушу все традиции — Мне не справиться с обеими, — Опускаюсь я, патриции, Дую горькую с плебеями! Я ей дом оставлю в Персии — Пусть берет сестру-мегерочку, — На отцовские сестерции Заведу себе гетерочку. У гетер хотя безнравственней, Но они не обезумели. У гетеры пусть всё явственней, Зато родственники умерли. Там сумею исцелиться и Из запоя скоро выйду я!» …И пошли домой патриции, Марку пьяному завидуя. 1969

ПРО ЛЮБОВЬ В СРЕДНИЕ ВЕКА

Сто сарацинов я убил во славу ей — Прекрасной даме посвятил я сто смертей, — Но сам король — лукавый сир — затеял рыцарский турнир, — Я ненавижу всех известных королей! Вот мой соперник — рыцарь Круглого стола, — Чужую грудь мне под копье король послал. Но в сердце нежное ее мое направлено копье, — Мне наплевать на королевские дела! Герб на груди его — там плаха и петля, Но будет дырка там, как в днище корабля. Он — самый первый фаворит, к нему король благоволит, — Но мне сегодня наплевать на короля! Король сказал: «Он с вами справится шаля! — И пошутил: — Пусть будет пухом вам земля!» Я буду пищей для червей — тогда он женится на ней, — Простит мне Бог, я презираю короля! Вот подан знак — друг друга взглядом пепеля, Коней мы гоним, задыхаясь и пыля. Забрало поднято — изволь! Ах, как волнуется король!.. Но мне, ей-богу, наплевать на короля! Ну вот все кончено — пусть отдохнут поля, — Вот льется кровь его на стебли ковыля. Король от бешенства дрожит, но мне она принадлежит — Мне так сегодня наплевать на короля! …Но в замке счастливо мы не пожили с ней: Король в поход послал на сотни долгих дней, — Не ждет меня мой идеал, ведь он — король, а я — вассал, — И рано, видимо, плевать на королей! 1969