Собрание сочинений. Т. 3. Буря
Шрифт:
— Верно говоришь, директор, — согласился Мауринь. — Иначе они своего добьются.
— Мы вот что сделаем: тебе надо будет потихоньку перелить керосин в какое-нибудь старое ведро, а в бидон налей чистой водицы. После этого поставь бидон на прежнее место и сообрази, как за этим местом присматривать. Только чтобы никто не заметил.
— Там, между штабелями, большие прогалы, свободно может человек спрятаться.
— А ты согласишься сторожить ночью?
— Что ж, если надо…
— Тогда оставайся на ночь в сушилке. А сейчас пойди и замени керосин водой. Никому ничего не говори. Я сам обойду цехи и поговорю с кем надо.
Мауринь ушел. Петер поднялся и подошел к окну. Он любил стоять здесь в свободные минуты, наблюдать знакомую картину. Плотовщики разбирали плоты и подгоняли бревна к спуску; подростки осматривали каждое бревно и вытаскивали гвозди и скобы. Длинные, отполированные руками багры блестели на солнце; розовели разгоревшиеся на ветру лица рабочих. Петер знал свой завод до мелочи, и технологический процесс был ему известен от начала до конца. Может быть, поэтому у него все так и спорилось. Его нельзя было обмануть, и ему никогда не приходилось обращаться за советом к старым специалистам. Технорук, инженер Валодзе, которому раньше принадлежало некоторое количество акций завода, вначале попробовал было кое в чем повлиять на директора, но, быстро убедившись, что его не проведешь, бросил свои попытки и стал работать хорошо. Нет, сейчас жаловаться на Валодзе не приходилось.
Неприятные «случаи» бывали и раньше, но с помощью старых подпольных товарищей, заводских рабочих, Петер до сих пор успешно предотвращал их. Какой-то негодяй устроился на работу у летков, по которым тащили вверх бревна к лесопильным рамам, и выводил из строя пилы. После четвертого случая его поймали, и с тех пор на этом участке все шло хорошо. Другой вредитель, работавший на строгальном станке, готовился взорвать его, что вывело бы завод из строя на длительное время.
Сейчас их всех разоблачили, но враг не успокоился. Классовая борьба становилась напряженнее с каждым днем, и вот враги народа собираются спалить завод — один из самых крупных лесопильных заводов Латвии, оснащенный по последнему слову техники. Ох, как бы они позлорадствовали!
«Ну, поглядим, кто из нас будет смеяться, а кто плакать», — подумал Петер. Он вышел из конторы и прошелся по всем цехам, останавливаясь на несколько минут поговорить то с одним, то с другим надежным проверенным рабочим, с которым в свое время вместе работал или был знаком по подполью.
— В сушилке обнаружена посудина с керосином. Враги что-то готовят к празднику. Хорошенько проверьте, нет ли чего и у вас.
Директор шел дальше, а рабочие незаметно осматривали все закоулки.
Всюду стоял запах древесины. Всюду видны были стружки и древесная пыль. Путь от запани до высоких штабелей теса и досок был длинным и сложным. Каждое бревно, пока оно не превращалось в готовую продукцию, несколько раз попадало под зубья пилы, много раз его касались рабочие руки. Его измеряли, распиливали, переворачивали, везли и переносили, пока, наконец, окончательно взвешенное и испытанное, разделанное по ассортименту, оно не попадало на склады. Тес и доски уходили одной дорогой — к большим штабелям; горбыли — в другое место; распиленные на короткие чурбачки обрезки складывались в поленницы, а мелочь попадала в топки заводских котлов. В конце концов ни одна щепочка не пропадала зря.
У лесной пристани стояли баржи в ожидании готовой продукции. Шпалы снова спускались в воду, из них собирали плоты, чтобы направить к пароходу, ожидающему их в каком-нибудь углу гавани. Часть досок проходила через сушилку в строгальный цех и дальше, в отделение ящичных дощечек.
В тот день бидоны с керосином нашли еще в двух местах. Рабочие, как было условлено, заменяли керосин водой, а посуду оставляли на прежнем месте. После этого они ни днем, ни ночью не спускали глаз с бидонов, продолжая незаметно поиски и в других закоулках. Кое-что обнаружили и на складе, кое-что нашли и в рабочем клубе. Намерения врага были ясны: вызвать очаги пожара одновременно во многих местах. Откуда бы ни дул ветер, он должен был погнать пламя на завод.
Сославшись на то, что для проверки хода социалистического соревнования ему необходимо все время оставаться на заводе, Петер Спаре проводил на работе круглые сутки. Спал он в кабинете на диване. Туда же ему приносили из столовой еду. Беспрерывно визжали пилы и гудели строгальные станки, горы досок и теса подымались все выше, а зоркие глаза напряженно вглядывались в темноту.
Технорук завода, инженер Валодзе, был большой педант. Бывало, при старых хозяевах, он каждый день обходил завод, заглядывал в каждый цех и проверял, все ли в порядке. Не было такой мелочи, которой бы он не заметил. Халатности и разгильдяйства Валодзе не переносил. Незавернутый кран, из которого капала вода, оставленный не на месте инструмент действовали ему на нервы. Он не кричал, не ругался, но каждый раз вносил какие-то заметки в свою записную книжечку. На другой день эти заметки доводились до сведения виновника, а в дни получки их действие довольно чувствительно отзывалось на его бюджете. До национализации завода рабочие часто поговаривали о том, какими способами Валодзе зарабатывает свое жалованье. Теперь, конечно, он стал намного терпеливее, но все понимали, что особой любви к новым хозяевам он не питает.
Шестого ноября, когда работу на заводе приостановили до утра девятого ноября, Валодзе произвел свой обычный инспекторский осмотр. Он начал его с самого дальнего конца, со склада. Подозвав ночного сторожа, Валодзе обошел с ним большие штабеля досок и теса. Его расстроил лежавший на земле обрезок доски. Он подобрал его и прислонил к штабелю, потом тщательно вытер руки «концом», который оторвал от большого пучка, лежавшего в наружном кармане его рабочего халата. Чистоплотность Валодзе могла послужить темой для анекдотов. Десятки раз в течение дня он мыл руки, а проходя по цехам, всегда брал с собой пучок концов.
Вытерев руки и бросив конец возле штабеля, Валодзе пошел дальше.
Сушилка была заперта. Валодзе позвал сторожа и велел открыть двери. Включив свет, он обошел уложенные ряды досок, внимательно ко всему присматриваясь, выискивая, к чему бы придраться. Он заглядывал во все углы, но все было в образцовом порядке. Там, где был спрятан бидон с горючим, он опять вытер руки и бросил грязный конец на пол.
Так он обошел все предприятие, заставляя сторожей и задержавшихся начальников цехов сопровождать его.
— Глядите! — ядовито восклицал инженер, если находил какой-нибудь непорядок. — На что это похоже? К празднику надо так прибрать, чтобы самому приятно было. А это что? Все только и думают, как бы поскорей уйти домой.
И снова он что-нибудь подбирал, клал на место, потом вытирал руки концами и, словно невзначай, ронял их на пол, и всегда поблизости от бидона. В конторе он бросил последний комок концов в корзину для бумаги, снял рабочий халат, обмахнул пыль с ботинок и надел серое, в полоску, демисезонное пальто. Пожелав дежурному счастливых праздников, технорук уехал домой.