Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое
Шрифт:
Дружинники уводят женщин.
— Берите его, — командует Твердовский, — кладите на диван!
Почти потерявший сознание от ужаса, помещик без сопротивления валится на диван. Остальные стоят угрюмой кучкой.
— Шомполами! — приказывает Твердовский, — сотню шомполов да покрепче. Пусть и панская спина дочешется, как мужичья.
Резко свистя, опускаются шомпола под дикие вопли Жукова, которого держат за руки и за ноги два дружинника, Твердовский холодно отсчитывает удары…
— Девяносто шесть, девяносто семь, восемь, девять, сто. Хватит. Полная порция. Примачивайте буровской
Зал мгновенно пустеет. Снова через сад под липами скользят тени к плотине, где привязаны оседланные кони. Все вскакивают в седла. Свист — и дружина уносится. Только по дороге под бледнеющими лучами лупы клубится, медленно оседая, пыль.
Глава девятая
ЗАГОВОР ЗУБРОВ
Разжужжался, разволновался помещичий улей после налета на экономию Крыжановского. Перепуганные помещики бросились из имений в губернский город. Там в городских квартирах, под охраной всемогущей полиции и солдат, можно было чувствовать себя спокойно. Губернатор, которому донесли немедленно о новом подвиге Твердовского, позеленел от досады. Его хвастливое донесение министру внутренних дел, что «не пройдет недели, как Твердовский будет сидеть в кандалах», оказалось пуфом. Разъяренный губернатор вызвал полицеймейстера и приказал принять самые энергичные меры к поимке разбойника. Полицеймейстер покорно выслушал губернаторский разнос, склонив голову, и затем вкрадчиво сказал разгневанному губернскому громовержцу:
— Разрешите доложить вашему превосходительству единодушную просьбу господ дворян и землевладельцев. Они просят разрешения вашего превосходительства на созыв экстренного совещания для обсуждения мер борьбы с развивающимся в губернии разбойничеством и крамольным духом мужичья.
— На кой черт это совещание? — недовольно буркнул губернатор. Ему показалось, что помещики подкапываются под его прерогативы и вырвут у него из рук честь поимки Твердовского.
— Осмелюсь доложить, — продолжал полицеймейстер, — что господа дворяне могут помочь, и очень. Конечно, не физической силой, но средствами. Можно будет назначить большую сумму за голову Твердовского, и тогда сами сообщники могут выдать его в расчете на награду, — закончил полицейский служака и облизнулся при мысли, что награда предателю не достанется, а расползется по полицейским карманам.
— М-м, если так, то э… пожалуй, пусть созывают, — сказал губернатор. Обрадованный полицеймейстер укатил, а вошедший лакей подал губернатору визитную карточку. «Граф Шереметев. Поручик гвардии в отставке», — прочло его превосходительство и кивнуло лакею: — Проси.
В кабинет вошел изящный, высокий молодой человек в визитке, склонил гладко причесанную голову с прекрасным пробором и черной стриженой бородкой.
— Прибыв в город по личным делам, считаю нужным представиться вашему превосходительству как начальнику губернии.
— Э… я очень польщен, — ответил губернатор, пожимая руку графу, — когда прибыли?
— Позавчера, ваше превосходительство. Я, видите ли, намерен продать свое имение в Новгородской губернии и купить несколько тысяч десятин
— Э… вы очень удачно попали, ваше сиятельство. Как раз в город съехались все окрестные помещики на совещание. Вы можете э… познакомиться со всеми и узнать все, что вам нужно.
— В самом деле? Это замечательно удачно, — сказал, улыбаясь, граф.
Губернатор тоже улыбнулся и спросил добродушно-шутливо:
— А вы, э… не боитесь, ваше сиятельство, покупать у нас землю? У нас объявился страшный разбойник, который грабит помещиков.
Граф расхохотался.
— Ну, я офицер. И потом, — он расправил широкие плечи, — бог меня силой не обидел. Если ударю сплеча — из любого дух вон.
Губернатор похлопал графа дружески-покровительственно по плечу и ощутил под тонким сукном визитки шары мускулов.
— Действительно, э… у вас мускулатура! Не завидую Твердовскому, если он нагрянет к вам.
Граф почтительно поклонился губернатору.
— Разрешите не задерживать ваше превосходительство? Я отправлюсь к себе в гостиницу. Меня ожидает комиссионер. Я только просил бы ваше превосходительство не отказать в любезности познакомить меня с местными дворянами.
Губернатор спросил графа, в какой гостинице он остановился, и, узнав, что в Лондонской, сказал:
— Великолепно. Там остановился почтенный Иван Иванович Мелиссино. Один из лучших наших землевладельцев. Вы можете направиться прямо к нему от моего имени, а он представит вас.
Граф поблагодарил и удалился.
Спустя час он сидел в номере у Мелиссино и вел оживленную беседу со старым помещиком, совершенно очаровав его свежими придворными сплетнями и питерскими анекдотами.
— Я так обрадован вашим нежданным визитом, — сказал наконец, вдоволь нахохотавшись, Мелиссино, — так приятно встретить в этой глуши человека своего круга. Вас надо немедленно ввести в нашу среду. Знаете что, — завтра у нас начинается совещание по борьбе с разбоями и крамолой, и мы вместе отправимся туда. Я перезнакомлю вас со всеми.
— Но будет ли это удобно? — спросил граф, — хотя я и рассчитываю купить здесь землю, но пока еще чужой человек.
— Пустяки, батенька! Дворянин дворянину всегда брат и всегда свой. Решено.
На следующее утро Мелиссино и Шереметев вместе приехали в здание дворянского собрания, где было назначено совещание. Граф был немедленно представлен всем помещичьим верхам и так же очаровал их, как Мелиссино. Многие имевшие взрослых дочерей с удовольствием глядели на блестящего молодого богача, представляя его в качестве зятя.
В вестибюле собрания к графу подошел богатейший помещик губернии Тряпицын и с вежливым поклоном обратился к нему:
— Ваше сиятельство! Мы считаем за честь принимать вас у себя и выражаем твердую надежду, что, купив имение, вы станете постоянным членом нашей семьи. Пока же позвольте просить вас оказать мне личное одолжение вашим присутствием на балу, который я завтра даю в доме у себя благородному дворянству нашей губернии.
— Я даже не знаю, чем я заслужил такую честь. Сочту за счастье воспользоваться вашим любезным гостеприимством, — так же изысканно ответил граф.