Собрание сочинений. Том 5

де Вега Лопе Феликс Карпио

Антона

Твои слова не соблазнят Меня приблизиться к балкону Взглянуть, что делает влюбленный. Ведь нет прямей дороги в ад, Чем брошенный случайно взгляд: В нем обещанье разговора, Заговоришь — и станет скоро Сеньору мало глупых слов. Но честь моя не вступит в споры С лукавым говором подков. О нет! Я лучше предпочту На рать соблазнов ополчиться, Цепями закую ресницы, На ключ замкну язык во рту. Сеньору вздумалось влюбиться? Пусть любит своего гнедого!

Инес

Но я…

Антона

Нет!

Инес

Не скажу ни слова.

Антона

Зачем мне трели соловья? Я квочка, и привыкла я Лишь к пенью петуха простого. Тяжеловесный

бык сильнее Породистого скакуна. Надежней палка и вернее Свирели, хоть она нежна.

Инес

Но разве, взор метнув, жена Уже свершает преступленье?

Антона

Остерегайся искушений! Ведь глубь таинственная глаз Бывала, и уже не раз, Пучиною грехопаденья.

ДОРОГА В ПЛАСЕНСЬЮ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Дон Леонардо, Мендо.

Дон Леонардо

Юношей, как я уже Вам рассказывал, закончив Изучение наук, Бакалавром Саламанки Я вернулся в дом отцовский. Люди в молодости склонны К думам о любви. И вскоре Ваш слуга был восхищен Благородной красотою И любезностью Эльвиры. После множества прогулок Под ее балконом, — их Уподобил бы я танцу С тысячами поворотов, Прихотливых и внезапных, Как сама любовь, — Эльвира О моих узнала чувствах И глазами подтвердила, Что не прочь их поощрить. Ей послания в стихах Я писал. И хоть природа, Говорят, творец бумаги, Но стихи творит любовь! Сквозь оконную решетку По ночам мы говорили, Коль ущербная луна Нам потворствовала. Вскоре В доме мы уже могли Тайные вести беседы До тех пор, пока не стала Явною любовь, приняв Облик слова. Ведь не может Жар ее незримым долго Оставаться, так же как Яд в душе, огнем палимой. Тут в Пласенсии о нас Стали плохо говорить,— Ведь любовь такое дело, Что его все люди любят Обсуждать и осуждать. Мой отец хотел воздвигнуть Замок счастья для меня, Под замком добро свое Все ж решив держать. Однако, Видя, что огорчены Этим родственники наши (Ведь чужими-то глазами На беду легко смотреть), Счел намеренья мои Нужным мой отец одобрить, Выделил мне часть сыновью Достоянья родового И способствовал устройству Брака моего с Эльвирой, Так что весело и пышно. Мы отпраздновали свадьбу.

Мендо

В счастье жить вам!.. Но с любви И с ее начала должен Я начать и свой рассказ.

Дон Леонардо

Буду рад его услышать.

Мендо

Мой отец, что ныне занят Лишь домашними делами, Здесь, в горах, еще недавно… (Но, быть может, не пристало О столь низменных предметах Толковать с ученым мужем? Это ведь ничуть не лучше, Чем на холст иль на рогожу Нашивать парчу. Но, впрочем, Чтобы время скоротать, Можно ведь о чем угодно Посудачить. Так что вы, Даже будучи идальго И законоведом, все же Можете хоть малость скрасить Скуку, слушая такого Неуча, как ваш попутчик.) Ну так вот, отец мой, Санчо, Здесь в горах рубил деревья, Сваливал потом их в яму И сжигал, землей засыпав. Я ж в корзинах, что сплетали Мы из крепких прутьев ивы, Уголь, выкопанный нами, В город относил. Богатство Этим способом нажив, Мой отец в деревне нашей Важным человеком стал. В это время завелось У меня знакомство в доме Земледельца одного. Это был отец Антоны. Как-то в полдень я к нему Заглянул и дочь его Посреди двора увидел. В каменной лохани, взбив Пену мыльную, она Простыни в тот час стирала. Как ее изобразить мне? Рукава рубахи белой Закатав, Антона руки Обнажила, и они, Мраморные у запястий, Утолщались постепенно, Так что мог бы их сравнить Со свечами, что из воска Золотистого отлиты. Пряди шелковых волос Сетка стягивала туго. Из-под узелков ее, Где серебряные нити С черными переплетались, Выбегали две косы, Золоту которых солнце Позавидовать могло бы, А сиянью глаз — все звезды. Ожерелье обвивало Шею, и она была Перламутровой, как будто Жемчуг здесь-то и родился. Из-под рук Антоны брызги Вылетали, и, хоть это Лишь снежинки были, мне Стрелами они казались. Не подумал бы я сам, Да и от других не слышал, Что любовь стрелой из мыла Может ранить человека Сильного душой и телом. Смахивая брызги пены, Я сказал прекрасной прачке: «Лучше бы ты убрала Свой прозрачный лук, который Снежною разит стрелою». Заалевшись от смущенья, Подняла глаза Антона. Но, измазанные сажей Щеки увидав, она Усмехнулась: «Я слыхала, Что любовь теперь в Гвинее Поселилась. Так, должно быть, Вы приехали оттуда, Если взмылки показаться Вам снежинками могли». Вспыхнула моя душа! И от нежных переливов Голоса ее во мне Так все сжалось, что и сьерру Позабыл я. И уж после Я, отмыв лицо, надел Новый плащ, жилет и куртку И короткие штаны. Заодно купил и шляпу, И в узорчатой сорочке, Грудь которой украшали Двадцать золотых шнуров, Я два воскресенья в церкви Не сводил с Антоны глаз. А ко дню святого Хуана Под окном ее цветник Я взрастил и вывел охрой: «Госпоже моей от Мендо». Кровь во мне кипит, когда Вспоминаю этот праздник, На котором мы плясали, На котором ей свои Кастаньеты отдал я. (Поневоле сокращаю Свой рассказ, — уж виден город.) Так мои страданья были Сладостны, что я за них Благодарен и сомненьям, Разжигавшим их. К согласью Мы пришли с отцом Антоны. Наша свадьба началась Празднеством, но мне оно Горькой мукой показалось, Так как не было, пожалуй, Дня столь длинного и ночи Столь короткой. Впрочем, я И не спал в ту ночь. Бесчестье На себя бы я навлек, Если б вздумалось уснуть мне. А когда заря явилась, Жгучей завистью полна К дивной красоте Антоны, Я в раю из роз и лилий Самого себя увидел. Уголь перестал отец мой Обжигать. Смерть унесла И отца и мать Антоны. За беду считать ли это? Вам судить. Пошла иначе Жизнь и у меня. Достаток Мой велик: землей владею И стада держу. Ни в чем Не нуждаюсь я, однако Мало этого мне, так как Не могу моей Антоне Королевства подарить. Все ж то золото и ткани, Что еще не преподнес ей, Возмещаю я словами Ласковыми и вниманьем — Драгоценностями каждой Честной любящей жены.

Дон Леонардо

Приятно, Мендо, было мне Узнать, что мы во многом схожи. Любви и ваше сердце тоже С моим подвластно наравне. Не правы вы, себя считая Неровней мне. Верней всего Людей сдружает душ сродство.

Мендо

И я, сеньор, так полагаю.

Дон Леонардо

Но в дружбе человек порой И пользу для себя находит. Поверьте: вас облагородит Общенье частое со мной. Отец был угольщиком, сыну Достались земли и стада, Так пусть сотрет с вас навсегда Следы угля герб дворянина. Придется только изменить Повадки ваши и обличье.

Мендо

Но если кровь во мне мужичья, То где ж другую мне добыть?.. Вот и мой дом. Надеюсь, вскоре Соседа навестит сосед.

Дон Леонардо

Был данью дружбы мой совет, И следуйте ему, не споря.

Мендо

За дружбу дружбой отплачу: Деньгами удружу, пшеницей, Но в кавальеро превратиться В угоду вам я не хочу. Родился пахарем, так, значит, Прожить мне пахарем мой век.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Дон Леонардо один.

Дон Леонардо

(вслед уходящему)

И не заметит человек, Как жизнь в нем все переиначит.

Антона

(в доме)

Послышался мне голос твой, И сердце екнуло от счастья.

Дон Леонардо

Кто к своему углу пристрастье Питает, тот для всех чужой. А будешь жить, не замыкаясь В своей норе, — друзей найдешь, А так как каждый друг хорош, Сдружиться с Мендо постараюсь.

КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА ЛЕОНАРДО

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Донья Эльвира, дон Леонардо.

Донья Эльвира

Добро пожаловать, сеньор!

Дон Леонардо

Сеньора! Как глазам отрадно Вас видеть вновь! Мглой непроглядной Их истомили склоны гор.

Донья Эльвира

Томили склоны их, иль склонны Томиться вы у чьих-то ног?

Дон Леонардо

Что это? Ревности упрек?