Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Рождественский Роберт Иванович

Дополнение к слову

«Игры»?!Разве это — игры?..Сердцу бешеному в такт,здесь выходят: «или – или…»Или – или!Только так…«Игры»?!Кто назвал игроюэти дни наперечет?Болью, нервами и кровьюзавоеванный почет…«Игры»?!Разве так «играют»?Ослепленные мечтой,так живут!А умираютлишь за финишной чертой…«Игры»?!Разве это — игры?Если —крупно и всерьез —после всех надежд наивных,после всех обид и слез,после испытанья боем,после стольких передрягвновь восходит над тобоютвойнепобежденныйфлаг!

Победитель

Можно теперь победителя славить стихами.Я же воспринял его и запомнил,когдаон добежал на последнем, нездешнем дыханье.На нулевом!За которым уже — темнота…Как его —полуживого —у бровки шатало!То прорывался он к свету, то падал во тьму.Все мы пьянели от воздуха!И не хваталоэтого воздуха в миреему

одному…Будто бежал он большим, свежевспаханным полем.Полем таким, что шагни — и не вытащишь ног.Он стадиона не видел,не слышал,не помнил!..Всех превозмог он.Но прежде — себя превозмог…Он финишировал первым.Что было – то было.Как вспоминал он потом: «Ни на чем добежал…»А проигравших (как водится) солнце слепило.А проигравшим (естественно) ветер мешал.

Про гигантов

«Битва гимнастических гигантов!..»«В бой вступают главные герои!!»А у гиганта с ростом — небогато.Хмурится гигант.Гигант расстроен.Две косички вздрагивают жалостно.«Надо же! Так начинала чисто…Вроде все прошла. И вот — пожалуйста:простенький соскокне получился…»Есть слова про долг и про уверенность.Ей от этих словне станет легче.Крупная, державная ответственностьрухнулана маленькие плечи!Глупо ждать волшебника из сказки.Чтоб помог.Чтоб за тебя не струсил…Всхлипнула гигант не по-гигантски.И шагнула —будто в омут —к брусьям!..Вновь она на судей смотрит с вызовом.Вновь мелькают два победных банта!..В городе Москве у телевизораплачет мамаэтого гиганта.

Марафон

Стартовали, хорохорясь.Никого никто не ждал…Марафонец, марафонец,ты куда —в такую даль?Ну, зачем — при всем народе,в неприличной наготе —так вотшлепать по дорогес номерком на животе?Для чего ты, в самом деле,на дистанции возник?У тебя — жена и дети.Что ж ты бегаешь от них?У тебя ж,помимо спорта,кроме тяжестей его,есть приличная работа.И зарплата ничего…А дорога сверх размеров.Ты бежишь по ней, по всей.Ты уже на триста метровоторвался от друзей!Коллектив не уважаешь?Ошалел от беготни?Ну куда,куда ты жаришь,марафонец? Отдохни!..Только он меня не слышит.На дороге мельтешит.Шумно дышит, дышит, дышит.И – бежит, бежит, бежит…Кавалькада марафонапрокатилась, как река.Мастера кино и фоторасстарались на века.Марафон отобразилис головыдо самых пят.Трех призеров допросили.И теперьспокойно спят.Спят болельщики и судьи…И у всех — как ни ершись —марафонская по сути,потомполитая жизнь.

Хроника одного вечера

Будто кто-то ослабил невидимый винтики огромный завод —как проколотый! —вытек.Из ворот, нависающих словно плотина,прет поток,выливаясь на площадь картинно.Говорит о футболе, пивко попивая.Заполняет автобусы.Лезет в трамваи…– Даме тесно?Берите такси, если тесно.18 часовПотекли управленья.Текут министерства.И метро распахнуло прохладные трюмы…Возникает задачка про вечные трубы:«Из одной выливается…В другую вливается…»18 часов 30 минутА Москва перезванивается.Договаривается.В это время левкои нужней, чем дыханье…Надеваются мини.Запахло духами.Бледный свет телевизоров спорит с закатом.Шебуршат воробьи в переулке покатом.18 часов 50 минутОткрывая дежурным планетные тайны,в ТАССеневозмутимо стучат телетайпы.«Ураган над Карачи…»«События в Чили…»Десять строк из Норильска: «Как нам сообщили,раньше сроказдесь выдана первая тонна…»19 часов 05 минут– Одевайся!Нас ждут.– Я почти что готова.19 часов 30 минутНа афише смеется эстрадная панночка.У афиши застыла влюбленная парочка…– Вася?– Да.– Рискнем?– Айда!..20 часов 15 минутВ ресторане — день рожденья!..Стол,поставленный отдельно.Стол роскошный.Стол такой:самого стола не видно! —яблоки, салаты, вина…Машеттоненькой рукойсын известного артиста —несравненный тамада!(Непонятно — кто родился,где родилсяи когда.)Танцевальный и песенный тонус народаповышается!..20 часов 35 минутВ клинике – настежь ворота.Привезли старика(прободение язвы).Что с ним будет, еще абсолютно не ясно.Плеск воды.Моет руки хирург монотонно.20 часов 50 минут– Одевайся!Нас ждут.– Я почти что готова.21 час 10 минутУезжает человекв экспедицию.Провожанья он отверг(по традиции).Лучше собственной тоскине касаться бы…Он сейчас возьмет таксидо Казанского.А потом — тайга, мошка,стылый ветер…Будет странно,что Москваесть на свете.А в тайге ему плутатьдолго ль, коротко…Жаль: никто не будет ждать.Кроме города.21 час 25 минутПовинуясь велению пса, а не долга,отставникна прогулку выводитбульдога.И бульдог — непреклонный, как высшая мера, —на нетрезвых прохожихвзираетнадменно.Уголки его губ до асфальта отвисли.21 час 40 минут– Ты готова?Нас ждут.– Позвони, что мы вышли!22 часаМама вуз заканчивает.Папа дочь укачивает.«Раз-два-три-четыре-пять —наша дочка хочет спать.Уходите все от нас.Мы хотим не видеть вас».22 часа 45 минутПо вечерним проспектам — пустым и огромным —мчатгазетные матрицы к аэродромам.На предельной —от встречного ветра зверея —к самолету!Скорее! Скорее!! Скорее!!!Лишь витрины проносятся слева и справа.На машине написано коротко: «Правда».23 часа 10 минутПод абажуром — четверо.Накурено.Расчерчено.– Восемь пик!– Угу.– Вистанешь?– Могу.…Постовой у театра похож на шамана.– Ты заметил,что Клава одета кошмарно?..Не заметил.(Час ночи.)Не заметил.Напомнишь…Простонала и сгинула «скорая помощь».Темнота.Затихающий отзвук судьбы.Не забыть бы на завтра…Не забыть бы на завтра…Не забыть бы на завтра…Не забы…

Стол находок

Обращайтесь в Стол находок!..На краю Москвыждет хозяина, нахохлясь,чучело совы.Чемоданы ждут владельцев(будто вор — порук).Есть коляски – без младенцев.Пиджаки – без брюк.Много-мало, худо-бедно:в масле и в пылисорок три велосипедавыгнули рули…А на полках — что угодно! —целый магазин.Вот —на что уж не иголка —холодильник «ЗиЛ».Глобус, панцирная сетка,пачка конфетти…А еще —четыре сердца(новые почти).Чертежи в чехле картонном.Кованый сундук.И мужчина, под которымнадпись:«Верный друг».Замысел стихотворенья.Дым от папирос.И — потерянное время —ремешки вразброс.Ждет оно, остановившись,часа своего…Чья-то найдена невинностьв ЦПКиО.Найден радужный осколокчьих-то пылких чувств…Обращусь я в Стол находок!Срочно обращусь!..– Люди!У меня потерявышла на пути.Молодость свою нигде яне могу найти.

«Снег увозят машины. Увозят раннею ранью…»

Снег увозят машины. Увозят раннею ранью.Тяжко машинам большим от горбов темно-синих.Снег машины увозят…и где-нибудь в Ленкоранина килограммыснег продают в магазинах.Снег увозят машины в далекое жаркое лето.Пальмам – на страх.Детским садам — на забаву…Снег увозят машины.А может быть, кто-то где-тозадумал построитьогромнуюснежную бабу.

Отец и сын

М. Магомаеву

Бывает, песни не поютсяни наяву и ни во сне.Отец хотел с войны вернуться,да задержалсяна войне.Прошло и двадцать лет, и больше…Устав над памятью грустить,однажды сын приехал в Польшу —отца родного навестить.Он отыскал его.А дальше —склонил он голову свою.Уже он был чуть-чуть постаршеотца,убитого в бою…А на могиле, на могилележали белые цветы.Они сейчас похожи былина госпитальные бинты.И тяжело плескались флаги.Был дождь крутым и навесным…И к сыну подошли поляки.И помолчали вместе с ним.Потом один сказал:«Простите…Солдата помнит шар земной.Но вы, должно быть, захотите,чтоб он лежал в земле родной?»Шуршал листвою мокрый ветер.Дрожали капли на стекле…И сын вполголоса ответил:«Отец и так в родной земле».

Латышские стрелки

Берзини, Спрогисы, Клявини…Годы людей переплавили.Перемололи. Прославили.Перетряхнули. Расслабили.И разделили их надвоене по богам,не по нациям,не по семейным симпатиям,а по фронтам.И по партиям.Кровью и вьюгою кашляя,времяспросило у каждого:«Тыза кого?..»Ленцманы, Лепини, Крастынишли, будто в молодость, —в красные!И застывали – помолвленно —то —в караулах у Смольного,то —на простреленном бруствере…Сжав кулаки заскорузлые,шли батраки и окопникив краснознаменные конники.Не за церковными гимнами,не потому, что прикинули:где посытней…Петерсы, Калныни, Зарини…В душном,взлохмаченном заревепод почерневшими листьямиснились им улочки рижские,звали их дюны прохладные…Только дорога до Латвиидолгой была, как отчаянье.Шласквозь шрапнель Волочаевки.Лезла, темнея от голода,сквозь Перекопы,сквозь Вологдыи Ангару.Янсоны, Лацисы, Кришьяны…Над островерхими крышами,над Даугавой неслышною,над мостовою булыжною,над голосящими рынками,над просветленною Ригоюсквозь переплеты оконные,на сочинения школьные,на палисадники бурые,на электричку до Булдурипадает снег…И из него, как из марева,люди выходятгромадные, —вовсе не тени, не призраки.Смотрятспокойно и пристально.Смотрят сквозь ветер напористый…Ждут не восторгов, не почестей,не славословий за подвиги…Просят о малости:помните!Дозиты, Лутеры, Луцисыотдали всеРеволюции.Все, что могли.

Глагол

Это в памяти остается.Повторяется, как молва:сердце бьется,армия бьется —одинаковые слова!Одинаковые глаголы —неслучайные наверняка.Одинаковые законыи у сердца,и у полка…Говорится, словно поетсяс интонацией вихревой:бьется армия,сердце бьется,бьется знамя над головой!