Мужичонка-лиходей — рожа варежкой —дня двадцатого апреля года давнегозакричал вовсю в Кремле, на Ивановской,дескать,«дело у него Государево!».Кто таков?Почто вопит?Вот что верует?Отчего в глаза стрельцам глядит без робости?Вор – не вор, однако кто его ведает…А за крикдержи ответ по всей строгости!..Мужичка того недремлющая стража взяла.На расспросеобъявил этот странный тать,что клянется смастерить два великих крылаи на оных, аки птица,будет в небе летать…Подземелье.Стол дубовый.И стена на три крюка.По стене плывут, качаясь, тени страшные.Сам боярин Троекуров у смутьяна-мужикабородою тряся,грозно спрашивали:– Что творишь, холоп?– Не худое творю.– Значит, хочешь взлететь?– Даже очень хочу.– Аки птица, говоришь?– Аки птица, говорю.– Ну, а как не взлетишь?– Непременно взлечу!Был расспрашиван бахвал строгим способом,шли от засветло расспросы и до затемно.Дыбой гнули мужика,а он упорствовал:«Обязательно взлечу!Обязательно!»Вдруг и вправду полетит мозгля крамольная?!Вдруг понравится царю потеха знатная?!Призадумались боярини промолвили:– Ладно!..Что тебе, холоп, к работе надобно?Дали все, что просил для крылатых дел:два куска холста, драгоценной слюды,прутьев ивовых, на неделю еды.(И подьячего,чтоб смотрел-глядел.)Необычное мужичок мастерил,вострым ножиком он холсты кромсал,из белужьих жабр хитрый клей варил,прутья ивовые в три ряда вязал.От рассветной зари до темных небесон работал и не печалился.Он старался – черт, он смеялся – бес:«Получается!Ой, получается!..»Слух пошел по Москве:«Лихие дела!..Мужичонка… Да чтоб мне с места не встать!..Завтра в полдень, слышь?.. Два великих крыла…На Ивановской… Аки птица летать…»– Что творишь, холоп?– Не худое творю.– Значит, хочешь взлететь?– Даже очень хочу.– Аки птица, говоришь?– Аки птица, говорю.– Ну, а как не взлетишь?– Непременно взлечу!Мужичонка-лиходей — рожа варежкою, —появившись из ворот скособоченных,дня тридцатого апреля на Ивановскуювышел-вынес два крыла перепончатых.Были крылья угловатыми и мощными,распахнулись —всех зажмуритьсязаставили!Были тоненькими очень — да не морщили.Были словно ледяными — да не таяли.Отливали эти крылья сверкающието ли – кровушкою, то ли – пожарами.Сам боярин Троекуровсо товарищамипоглазеть
на это чудо пожаловали…Крыльев радужных таких земля не видела.И надел их мужик, слегка важничая.Вся Ивановская площадь шеи вытянула,приготовилася ахнуть вся Ивановская!..Вот он крыльями взмахнул, сделал первый шаг.Вот он чаще замахал, от усердья взмок.Вот на цыпочки встал, — да не взлеталось никак!..Вот он щеки надул, — а взлететь не мог!..Он и плакал, и молился, и два раза отдыхал,закатив глаза, подпрыгивал по-заячьи.Он поохивал, присвистывал, он крыльями махали ногами семенил,как в присядочке.По земле стучали крылья, крест мотался на груди.Обдавала пыль вельможного боярина.Мужику уже кричали:«Ну, чего же ты? Лети!Обещался, так взлетай,окаянина!..»А когда он завопил: «Да где ж ты, господи?!» —и купца задел крылом, пробегаючи,вся Ивановская площадь взвыла в хохоте,так что брызнули с крестовстаи галочьи!..А мужик упал на землю, как подрезали.И не слышал он ни хохота, ни карканья…Самбоярин Троекуров не побрезговали:подошли к мужичкуи в личность харкнули.И сказали так боярин:«Будя!Досытапосмеялись. А теперь давай похмуримся.Батогами его!Но чтоб — не до смерти.Чтоб денечка два пожил да помучился…»Ой, взлетели батоги посреди весны.Вился каждый батожок в небе пташкою.И оттудова — да поперек спины!Поперек спины — да все с оттяжкою!Чтобы думал — знал!Чтобы впрок — для всех!Чтоб вокруг тебястало красненько!Да с размахом — а-ах!Чтоб до сердца — э-эх!И еще раз — о-ох!И — полразика!..– В землю смотришь, холоп?– В землю смотрю.– Полетать хотел?– И теперь хочу.– Аки птица, говоришь?– Аки птица, говорю.– Ну, а дальше как?– Непременно взлечу!Мужичонка-лиходей — рожа варежкой, —одичалых собак пугая стонами,в ночь промозглую лежал на Ивановской,будто черный крест —руки в стороны.Посредине государства, затаенного во мгле,посреди берез и зарослей смородинных,на заплаканной, залатанной, загадочной Землехлеборобов,храбрецови юродивых.Посреди иконных ликов и немыслимых личин,бормотаньяи тоски неосознанной,посреди пиров и пыток, пьяных песен и лучинчеловек лежал ничкомв крови собственной.Он лежал один, и не былони звезд, ни облаков.Он лежал, широко глаза открывши…И спина его горела не от царских батогов, —прорастали крылья в ней.Крылья.Крылышки.
Шаги
Скоро полночь. Грохочут шаги в тишине…Отражаясь от каменных стен и веков,эхо памятимедленно плещет во мне…Двести десять шагов, двести десять шагов…Через все, что мы вынесли, превозмогли, —двести десять шаговнепростого пути…Вся историянашей живучейЗемли —предисловиек этимдвумстам десяти!..Двести десять шагов, двести десять шагов.Мимо долгой,бессоннойКремлевской стены.Сквозь безмолвье ушедших в легенду полкови большую усталостьпоследней войны…Память, память, за собою позовив те далекие,промчавшиеся дни.Ты друзей моих ушедших оживи,а друзьям живущиммолодость верни.Память, память,ты же можешь! Ты должнана мгновеньеэти стрелки повернуть.Я хочу не просто вспомнить имена.Я хочу своим друзьям в глаза взглянуть.Посмотреть в глазаи глаз не отвести.Уставать, шагать и снова уставать…Дай мне волидо конца тебя нести.Дай мне силыничего не забывать.
Труд
Пока в пространстве кружится планета,на ней,пропахшей солнцем,никогдане будет дня, чтоб не было рассвета,не будет дня, чтоб не было труда!..Так былов нашей жизни быстротечной:пришел в победном реве медных труб,взамен войны —Великой и Отечественной —Великийи Отечественныйтруд!..Вся жизнь как будто начиналась сновав бессонной чехарде ночей и дней.И это было легче ненамного,чем на войне.А иногда — трудней…Великий труд, когда забот по горло.Огромный труд всему наперекор…Работа шлане просто для прокорма.А в общем-то, какой там был прокорм!Кусок сырого глинистого хлеба.Вода из безымянного ручья.И печи обгорелые —до небаторчащие над призраком жилья.Такая память нас везде догонит.Не веришь,так пойди перепроверь:два дома неразрушенных — на город!Один мужик — на восемь деревень!..Расскажешь ли, как, отпахав, отсеяв,споткнулись мыо новую бедуи как слезами поливали землюв том —выжженном —сорок шестом году!Как мышцы затвердевшие немелии отдыхане виделось вдали…Мы выдержали.Сдюжили.Сумели.В который раз себя превозмогли…Свою страну, свою судьбу врачуя,мыне копили силы про запас.И не спасло нас никакое чудо.А что спасло?Да только он и спас —Великий и Отечественный.Только!Помноженный на тысячи.Один…Пусть медленно,пусть невозможно долго,но праздник наш поднялся из руин!Поднялся праздники расправил плечи.Разросся,подпирая облака…Что ж,завтра будет проще?Будет легче?Наоборот:сложней наверняка!..Уже сейчас —совсем не для забавы —заводим мы незряшный разговор:какая магистраль нас ждет за БАМом?Где он лежит —грядущий Самотлор?..…Распахнуты сердца.Открыты лица.Тайга стоит уже в заре по грудь.Стартует утро.Царствует и длитсяВеликий труд. Отечественный труд!На стройках, на полях и на дорогах,в столичном гуле,в деревнях глухих,на самых мудрых синхрофазотронахи в самых немудреных мастерских!Не надоснисходительной гримасыпо поводу«не той величины».Ведь есть не только БАМы и «КамАЗы» —есть неизбывныйобщий трудстраны!Где без обид несут свои заботы,вершат свои нелегкие делаобычные совхозыи заводы,которым нет ни славы, ни числа.Не слишком-то надеясь на везенье,живет страна,мечтая и терпя.Слесарит, инженерит, пашет землю.И верит в жизнь.И создает себя!Трудправитмиром!Он пьянит, как брага!Он объявляет: все иль ничего!А без неголюбое знамя —тряпка!Любое слово без него —мертво!Великий от великого усилья,вознесший над страной крыло свое.Отечественный!Ибо в нем — Россияи сестрыравноправныеее!..Пока в пространстве кружится планета,на ней —пропахшей солнцем —никогдане будет дня, чтоб не было рассвета!Не будет дня, чтоб не было труда!
Нелирическое отступление о дорогах
Все когда-нибудь делают шаг за порог.Жизнь у всех —на дорогах бренных…А мечтаю я о пятилетке дорог.Не абстрактных.Вполне конкретных…Вы прислушайтесь:души людские томя,в черноземах и в глинистой жижестонут в голос,воют,ревут ревмяна конкретных дорогах машины!Даже если какая беда пришла,то доехать в средине мартаот села одного до другого села —ни рессор не хватит,ни мата!..Понимаю, что очень огромна страна,допускаю, что мы не боги.Знаю:в слове «до-ро-га» звенит цена, —дорогие нынчедороги!..Ладно, дорого…Что ж, нагрузили – вези.Песни пой,себе в утешенье…Ну а хлеб, лежащий в целинной грязи!Он —дешевле?!А далекие рейсы, будто на приз?!(«Доберется!..Авось не утонет»)?!Разве долгий подвиг — шоферский риск —ничегоне стоит?!.А колдобины на ежедневном пути(чуть расслабишься —треснет шея)?!.А сама невозможность проехать, пройти?!Разве это —дешевле?Не хочу, торопясь, предвещать закон,сгорячагородить напраслину.Но в Державе такой, в Государстве такомбездорожье —уже безнравственно!Это – факт!И дело не в чьей-то молве.Янамеренно не стихаю…(Не ищите поэзиив данной главе!Не считайте ее стихами!..)Не стихипишу —хриплым крикомкричу.Не себе прошу —для Отчизныхочу.Для нее — океанами стиснутой,драгоценной,одной,единственной!Для которой мы трудимся столько лет,для которойпоем и печалимся…Недоступного нет, невозможного нет,если только миромнавалимся!Если только – с сердцем, с умом, с душой…И Дорога наша сквозь время,та,которая пишется с буквы большой,станетк нашим потомкамдобрее!..Всей наивностью этих спешащих строк,всею ширью Земли,всею дальюя мечтаю о пятилетке дорог, —самой трудной мечтоймечтаю…За такое можно отдать и жизнь,если это приблизитсроки…А сегодня, по-моему, коммунизместьСоветская властьплюс дороги!
Шаги
Небо темное без берегов.На стенеимена горят.Двести десятьпарадныхшагов!Словно это и впрямь —парад.Необъявленный, странный, ночной…Вижу:выстроились войска,озаренные круглой луной,продирающейсясквозь облака…Я друзей отца узнаю, —вон они вдалеке стоят.Впереди — в суровом строю —сводный полкНеизвестных солдат!..Все пришли в эту ночь сюдаотовсюду,где шла война:с ноздреватого невского льда,из-под Брестаи Бородина.С Даугавы, с Дона, с Днепра,кто – на лошади,кто – пешком…И безмолвным громом «ура-а!..»перекатываетсянад полком.Мне тревожно, холодно мне.Ветер скорбихлещет в ушах.В потрясающейтишинегосударственный слышен шаг!И слова командыслышны.В небегрустные марши парят…Появляются из стеныпринимающиепарад.Командармы далеких дней,чашувыпившие до дна.Застывают возле камней,там, где выбитыих имена…И молчат они.И глядят.Будто верят, что скоро в ночик ним из молодостиприлетятбесшабашные трубачи.Вспоминают бойцов своих.Снова чуютцокотподков…Невесомые руки их —у невидимыхкозырьков.
Война
Было Училище.Форма – на вырост.Стрельбы с утра. Строевая – зазря…Полугодичный ускоренный выпуск.И на петлице —два кубаря…Шел эшелон по протяжной России,шел на войну сквозь мельканье берез.«Мы разобьем их!..»«Мы их осилим!..»«Мы им докажем!..» — гудел паровоз…Станции — как новгородское вече.Мир, где клокочет людская беда.Шел эшелон.А навстречу, навстречу —лишьсанитарные поезда…В глотку не лезла горячая каша.Полночьбыла, как курок, взведена…«Мы разобьем их!..»«Мы им докажем!..»«Мы их осилим!..» — шептал лейтенант.В тамбуре,маясь на стрелках гремящих,весь продуваемый сквозняком,он по дороге взрослел — этот мальчик —тонкая шея,уши торчком…Только во сне,оккупировав полкув осатанелом табачном дыму,он забывал обо всемненадолго.И улыбался.Снилось емучто-то распахнутое и голубое.Небо,а может, морская волна…«Танки!!.»И сразу истошное: «К бою-у!..»Так они встретились:Они Война……Воздух наполнился громом, гуденьем.Мир был изломан,был искажен…Это казалось ошибкой, виденьем,странным, чудовищным миражом…Только видениене проходило:следом за танками у мостапыльные парни в серых мундирахшлии стреляли от живота!..Дыбились шпалы!Насыпь качалась!Кроме пожара,не видно ни зги!Будто бы эта планета кончаласьтам,где сейчас наступали враги!Будто ее становилось все меньше!.Ежасьот близких разрывов гранат, —черный, растерянный, онемевший, —в жестком кюветележал лейтенант.Мальчик лежал посредине России,всех ее пашен, дорог и осин…Что же ты, взводный?«Докажем!..»«Осилим!..»Вот он — фашист.Докажи.И осиль.Вот он — фашист!Оголтело и мощновоетего знаменитая сталь…Знаю,что это почти невозможно!Знаю, что страшно!И все-таки встань!Встань,лейтенант!..Слышишь, просят об этом,вновь возникая из небытия,дом твой,пронизанный солнечным светом.Город.Отечество.Мама твоя…Встань, лейтенант!Заклинают просторы,птицы и звери,снега и цветы.Нежная просит девчонка,с которойтак и не смог познакомиться ты.Просит далекая средняя школа,ставшая госпиталем с сентября.Встань!Чемпионы двора по футболупросят тебя — своего вратаря!Просит высокая звездная россыпь,горы, излучина каждой реки!..Маршалприказываети просит:«Встань, лейтенант! Постарайся! Смоги…»Глядя значительно и сурово,вместе с землею и морем скорбя,просит об этомкрейсер «Аврора»!Тельманоб этом просит тебя!Просят деревни, пропахшие гарью.Солнце, как колокол, в небе гудит!Просит из будущегоГагарин!Ты не поднимешься —он не взлетит…Просяттвои нерожденные дети.Просит история!..И тогдавстал лейтенант.И шагнул по планете,выкрикнув не по уставу:«Айда!!.»Встали пошел на врага, как вслепую!(Сразу же сделалась влажной спина.)Встал лейтенант!..И наткнулся на пулю.Большую и твердую,как стена.Вздрогнул он, будто от зимнего ветра.Падал он медленно, как нараспев.Падал он долго…Упал он мгновенно.Он даже выстрелитьне успел!И для него наступила сплошнаяи бесконечная тишина…Чем этот бой завершился —не знаю.Знаю, чем кончилась эта война!..Ждет он меняза чертой неизбежной.Он мне мерещится ночью и днем —худенький мальчик,всего-то успевшийвстать под огнеми шагнуть под огнем.…А над домом тучикружат-ворожат.Под землей цветущейпавшиележат.Дождь идет над полем,родную землю поит…Мы про нихне вспомним, —и про насне вспомнят.Не вспомнят ни разу.Никтои никогда.Бежит по оврагумутная вода…Вот и дождь кончился.Радугакак полымя…А ведь оченьхочется,чтоб и про нас помнили.
Утреннее отступление о Москве
Нас у Москвы — очень много…Как по привычной канве,неудержимои строгоутро идет по Москве.За ночь мосты остыли,съежились тополя.Дымчата и пустыннанабережнаяКремля.Башни порозовели,сразу же стала виднатихих тянь-шаньских елейранняя седина…Рядом,задумавшись тяжко, —и далеки,и близки, —высятся многоэтажки,лепятся особняки.В городе —сотни дорог,вечность в себе таящих.Город —всегда диалогпрошлого с настоящим.Есть в нем и детство, и зрелость.Есть и лицо,и нутро…Двинулся первый троллейбус,и задышало метро…Вот,добежав, дотикав,пробуя голос свой,полмиллиона будильниковгрянулинад Москвой!Благовест наш небогатый,утренний наш набат…Вотпроснулась Таганка,потягивается Арбат.Кузнецкий рекламы тушит.Зарядье блестит росой.Фыркает Пресня под душем!Останкиношпариттрусцой!К определенному срокупо мановенью рукиплюхаютсяна сковородкусолнечные желтки!..Пьет чай Ордынка и Сетунь…И снова, идя на рожон,мужьязабором газетнымотгородились от жен.Встанут не раньше, не позже,жажду свою утолив…Будто гигантскийпоршень,в домеработает лифт.Встретит всех у порогазапахумытой листвы…Нас у Москвы — очень много,много насу Москвы!Мы со столицей на равных,мы для нее – свои.В креслах башенных кранови на постахГАИ.В гордых концертных залах,в шахтахи облаках.На производстве — в самыхневероятныхцехах!Мыэтот городставим!Славу его творим.Памятью обрастаем.С космосом говорим.В каждую мелочь вникаем.Все измеряемтрудом…Может быть, не о каждомлюдивспомнят потом.Может,не всем воздастся…Сгорбившись от потерь,мы создаемГосударствонеравнодушных людей!Долгою будетдорога.Крупною будетцена…Нас у Москвы — очень много.А Москва у нас —одна.
Мир
Мы — жители Земли — богатыри.Бессменноот зари и до зари,зимой и летом,в полднях и в ночахмы тащим тяжесть на своих плечах.Несем мы грузпромчавшихся годов,пустых надежд и долгих холодов,отметины от чьих-то губ и рук,нелепых ссор,бессмысленных разлук,случайных дружби неслучайных встреч.Все это так,да не об этом речь!Привычный груз не весит ничего…Но,не считая этого всего,любой из наснесет пятнадцать тонн!..Наверно, вы не знаете о том?Наверно, вам приятно жить в тепле?..А между темна маленькой Земленакопленотак много разных бомб,что, сколько их,не знает даже бог!..Пока что эти бомбы мирно спят.И может, было б незачем опятьо бомбахвспоминать и говорить.Но если только взять и разделитьвзрывчатку,запрессованную в них,на всех людей — здоровых и больных,слепых и зрячих,старцев и юнцов,на гениев, трудяг и подлецов,на всех – без исключения — людейв их первый деньи в их последний день,живущих в прокопченных городах,копающихся в собственных садах,на всех людей! —и посчитать потом,на каждом будет по пятнадцать тонн!Живем мы.И несет любой из наспятнадцать тонн взрывчатки.Про запас…Светло смеется женщина в гостях.Грустит в холодном доме холостяк.Рыбак по речке спиннингом стегнул.Матрос за стойкой кабака уснул.Пилот мурлычет в небе голубом.Пятнадцать тонн на каждом!На любом!..Плисецкая танцует вечный вальс.Богатыри!Я уважаювас…Охотник пробирается тайгой.Шериф бездумно смотрит на огонь.Студент готовится спихнуть зачет.Хозяйка пудинг яблочный печет.Рокочет на эстраде баритон.На каждом из живых —пятнадцать тонн!..Прыгун дрожит не потому, что трус:«Как вознести над планкойэтот груз?!.»Старик несет из булочной батонв авоське.И свои пятнадцать тоннон тащит за плечами, как рюкзак.И дым усталостив его глазах…Без отдыха работает роддом.Смешное,слабенькое существоедва рождается, а для негоуже припасенопятнадцать тонн.Пятнадцать тонн на слабеньких плечах!Вот почемувсе дети так кричат……Сквозь смех и боль, сквозь суету и сонмы эту ношумедленнонесем.Ей подставляем плечи и горбы,влачим ее по жизни,как рабы!Ее не сбросить, в землю не зарыть,не утопить,врагу не подарить…А ноша эта — черт ее возьми! —придумана и созданалюдьми!Людьми самими произведена.В секретные бумаги внесена.Нацеленаи взвешена уже…Ну как теперь?Живет у вас в душенадежда этот шар земной спасти?..Шлагбаумом,застывшим на пути, —протянутая детская рука.Взрывчатки – вдоволь.Хлеба —ни куска.Взрывчатки – вдоволь.По пятнадцать тонн…Земляутробный исторгает стон!Ей хочется забыться поскорей.Ей страшноза своих богатырей!..Пока —пятнадцать тонн.А завтра — что?А через десять лет?А через сто?Пусть даже без войны, без взрывов пусть…Богатыри,да разве это — путь?!…И снова ночь висит над головой.Бездонная,как склад пороховой.
Шаги
Для сердца любая окраина — близко.Границейочерчена наша Земля.Но в каждом селенье стоят обелиски,похожие чем-тона башниКремля…Стоят обелиски над памятью вечной,над вдовьей тоскойда над темной водойс такой же звездою пятиконечной,с такой же спокойной и светлой звездой.С такой же,которая так же алеет,которую так же боятся враги…Солдатысменяютсяу Мавзолея,раздольно и мощно чеканят шаги!..Я слышу:звучат неумолчные гимны.Я вижу:под гроздьями облаков,летящих над миром,до каждой могилыот Спасских ворот —двести десять шагов!До каждой!Пусть маленькой, пусть безымянной.До каждой!Которую помнит народ.По чащам лесным, по траве непримятойпроторены тропкиот Спасскихворот…Сквозь зимние вьюги и вешние гулы,под пристальным взглядомживущих людейидут караулы,встают караулыу памятниковпосреди площадей!У скорбных надгробий встают, бронзовея.И бронзастановится цветом лица…Есть память, которой не будет забвенья.И слава,которой не будет конца.
Пуля
Пока эта пуля летела в него….– Ты о чем?Он умер в больнице.И все это былоне вдруг.Почти что за месяц мы знали,что он – обречен…Ты помнишь,как плакал в пустом кабинете хирург?«Какой человек умирает!Какой человек!..»Поэт хирургии полсуток стоял у стола.Хотел опровергнуть прогнозы.И — не опроверг.Там не былопули…– Нет, все-таки пуля была!..На любом надгробье — два главных года:год прихода в этот мир.И год ухода.От порога до другого порогавьется-кружит по землетвоя дорога.Вьется-кружит по землетвоя усталость.И никто не скажет,много ль осталось…Но однажды,вопреки твоей воле,обрываются надежды и хвори!Обрываются мечты и печали!«Прибыл – убыл…» —в это верят без печати…Я разглядываю камень в испуге:между датами —черта,как след от пули!След от пули!След багряного цвета.Значит, все-таки былапуля эта!Значит, все-таки смогладолго мчаться!Значит, все-таки ждаладня и часа!Все ждала она, ждала,все летела!И — домчалась.Дождалась.Досвистела….Два числа на камневремя стирает.След от пули между ними пылает!Пока эти пули летят (а они летят!),пока эти пули летят в тебя и в меня, —наполнившись ветром,осенние сосны гудят,желтеют в витринах газеты вчерашнего дня.А пули летят!И нельзя отсидеться в броне,уехать, забраться в забытые богом края…Но где и когда она встречу назначила мне —веселая пуля,проклятая пуля моя?!Ударит в какой сторонеи с какой стороны?..Постой!Да неужтоне может промазать она?!И вновьсуматошные дни суетою полны.Живу я и верю,что жизнь — невозможно длинна.Вот что-то не сделал: «Успею…» (А пуля летит!..)«Доделаю после…» (А пуля смеется, летя!)В сырое окнонеподкупное времяглядит.И небов потерянных звездах,как в каплях дождя…Ну что же, на то мы и люди, чтоб все понимать.На то мы и люди, чтоб верить в бессмертные сны…Над детским дыханьемсклонилась усталая мать.Горят имена у подножья Кремлевской стены…На то мы и люди, чтоб помнить других людей.На то мы и люди, чтоб слышать их голоса…В оттаявшем небе — рассветная полоса…Да будет памятнымкаждыйпрошедший день!А каждый грядущий день да будет воспет!..Пока эти пули летят,мыобязаны жить.Пока эти пули летят, мы должны успетьвырастить хлеб,землю спасти,песню сложить.…Пока эти пули летят в тебя и в меня…