Собственность босса
Шрифт:
Но Андрей был тем, кем он был, и сейчас мне приходилось прикладывать усилия для того, чтобы держать себя в руках и не избить его до попадания на больничную койку, а то и до инвалидности.
– Я пойду, – бросил он и не двинулся с места. Смотрел на меня широко раскрытыми глазами. – А вы сами исполняйте, что хотите. Хотите – минет, хотите – вечер откровений, как в прошлый раз…
– Стоять.
От ярости вдруг стало трудно дышать.
Я тебя закопаю. Сначала уничтожу, а потом закопаю так, что ни одна собака не найдет.
Наклонившись вперед, я выдвинул верхний ящик
– Я не спрашивал, я отдавал приказ. Ты сделаешь мне минет.
Он даже не пошевелился, только скрестил на груди руки. Очередной прокол: любой гражданский уже наложил бы в штаны от страха. Андрей, в которого я влюбился, наверняка испугался бы. Он никогда не существовал, и я иррационально разозлился на этого щенка из-за того, что он не смог дать мне его хотя бы на минуту, сыграть чертову роль, к которой его, несомненно, готовили.
– А то что? Пристрелите меня?
Знал бы ты, как я держусь, чтобы этого не сделать.
– Чтобы отсасывать, обе ноги не нужны.
Я прицелился ему в голень.
Одна часть меня отдавала себе отчет в том, что свою угрозу я не выполню, это будет слишком глупо, вторая – готовилась нажать на спусковой крючок.
– Я никогда не лягу в постель по принуждению, хоть весь боезапас в меня отстреляйте.
В этих словах, сказанных тихим и уверенным голосом, было столько того Андрея, с которым я провел ночь, столько мальчика, который с испугом в глазах предупреждал, что «не любит грубостей», что у меня рука дрогнула. И одновременно эта фраза легла еще одной деталью на давно сложившуюся картинку: гражданские не употребляют запросто выражения вроде «отстрелять боезапас». Впрочем, любой гражданский, наверное, выдал бы себя уже после поездки на мотоцикле, когда скорость почти доросла до двухсот. Андрей, наверное, был достаточно неопытным агентом. Или рисковал, чувствуя, что именно такое поведение заставит меня зацепиться за него всем своим существом?
Если бы не те его слова про дурацкий платок, это еще можно было бы истолковать двояко, но множество различных деталей не позволяют мне наслаждаться такой роскошью, как заблуждения.
Нужно успокоиться. Чего я хочу?
А) Выяснить все возможные детали о том, как была организована слежка за мной.
Б) Не выдать то, что я раскрыл агента.
В) Я хочу Андрея.
Пока все три пункта были вполне достижимы. Этому котенку нужно подобраться ко мне ближе – я позволю ему это. «Ослепленный страстью извращенец» – пометка, которая наверняка уже поставлена в моем личном деле, дает огромное пространство для маневра. По крайней мере, в части тех правил, по которым я подпущу к себе соглядатая.
Положив пистолет, я поднял руки. Снова отодвинулся от стола и расставил ноги.
– Зачем-то ведь ты сюда пришел, мальчик. И ты не уйдешь отсюда, пока не дашь мне того, чего я хочу. Становись на колени. Если ты хочешь работать здесь секретарем – а ты этого хочешь, – то привыкай делать то, что я скажу.
Несколько секунд он напряженно смотрел на меня, а потом снова закусил губу, стрельнул глазами в пол и поднял глаза. Ресницы – как черные щетки, густые и длинные.
– Ты меня не помнишь?
Как я могу тебя забыть?
– Ты поэтому заявился сюда? – Я подался ближе и прищурился, пытаясь не упустить ни одной его эмоции.
Свел брови вместе, на миллисекунду оттопырил нижнюю губу – обида. Прищурился. Поднял стул, сел и вальяжно расставил ноги.
– Мне нужна работа.
– Ты не подходишь.
– Потому что не хочу вам отсасывать? – он фыркнул.
Я развел руками.
– Я не просто так плачу хорошую зарплату за должность, которая предполагает только перекладывание бумажек и приготовление кофе. Не хочешь – я тебя не держу.
Конечно, я блефовал, отжимал для себя условия получше в сделке, на которую все равно был согласен. Я возьму Андрея на работу. Я доверю ему небольшой круг обязанностей и понаблюдаю за тем, как он будет себя вести.
Но разве я обязан отказывать себе в сексе с ним? Наша первая встреча показала, что конкретно этот агент готов на многое, чтобы выполнить свою работу хорошо. Тогда пускай постарается.
– И вы правда… – Он покачал головой, моргнул и уставился на меня. – Станете спать с любым, кого наймете? – Его губы дернулись в намеке на отвращение.
Сопляк. Я закатаю тебя в асфальт, как только разберусь с тем, что стоит за твоим появлением в моей жизни.
– Не с любым, – спокойно ответил я. – Я возьму на работу только того, кто выполнит тестовое задание, ты сейчас как раз проходишь свое и близок к тому, чтобы его провалить. Для начала встань – на – колени.
Последние слова я цедил, как будто в самом деле пояснял нерадивому сотруднику его задачу. К моему удивлению, Андрей не стал спорить, только покачал головой. Поднялся со стула – на какой-то момент мне показалось, что сейчас он направится к выходу, – медленно обошел стол и опустился на колени. Легкие движения, плавные.
Когда он сел на пятки, его лицо оказалось в паре сантиметров от моих коленей. Он спокойно посмотрел на меня снизу вверх. Почему подчинился Андрей, а проигравшим себя чувствую я?
– Ты знаешь, что делать дальше. Расстегни мне ширинку и возьми в рот.
Молчание.
– Послушай. Послушайте, – он дотронулся до моей ноги и подался вперед. Меня как будто электричеством прострелило. – Я не буду заниматься сексом по принуждению. И за деньги тоже. Хоть убейте, хоть что хотите сделайте. – Андрей помолчал, глядя куда-то вниз, а потом уставился на меня своими огромными глазищами в серую крапинку. – Тебе правда плевать? – Тихо спросил он и уткнулся лбом мне в колено. – Я тебя полгода искал, думал, никогда не найду. Ты сказал тогда…
– Замолчи. – Я встал.
Захотелось оказаться от него где-нибудь подальше, мыслей в голове не осталось, как тогда, ночью. Опасное состояние. Нужно научиться его в себе отслеживать и управлять им.
– Я не буду заниматься сексом по принуждению, – проговорил Андрей, глядя в пол, – но я согласен исполнять свои… рабочие обязанности, если ты будешь исполнять свои.
– О чем ты говоришь?
– О зарплате. – Он поднял глаза. – Если я должен заниматься с тобой сексом, то ты должен водить меня на свидания.