Собственность зверя
Шрифт:
— Да. У меня тут больше нет дел.
— Ты же так хотел сюда, — не понимала я. — Меня тут не будет, обещаю не мозолить глаза…
— Меня вызвали в Клоулэнд, — перебил он веско. — Не вернусь на родину— объявят врагом народа.
— Что? — нахмурилась я.
— Ничего особенного. Я каждые пять лет обязан возвращаться на полгода. Обычная история. А потом, может быть… если Рэм не передумает. А еще если ты и правда сдержишь обещание не мозолить глаза…
— Уверен, что все нормально? — снова нарушила правила.
—
На этом наша с ним история закончилась.
14
— Проходи, — тихо пригласила я.
Беглого взгляда через порог хватило, чтобы понять — Нире понадобилась пара часов, чтобы вернуть мой прежний дом к жизни. В камине горел огонь, на журнальном столике стояли цветы, а на кухонном — бумажные пакеты поменьше, рядом на полу — побольше. На улице уже стемнело, и границу тепла и зимы мягко посыпало снегом.
— Мы за тобой, — так же тихо отозвался Киан. Сын уснул, стоило выйти на воздух, и теперь спал на руках у папы в теплом конверте.
Вообще, Киан казался таким спокойным, будто ему каждый день вручают ребенка и выпроваживают с ним из больницы в незнакомый новый мир. Ребенок был весь в папу. И только у одной меня внутри все дрожало. Я переживала, что все мои знания и опыт неприменимы к настоящему малышу-оборотню. Потому что ему, на первый взгляд, они не нужны. А нужно что-то, чего у меня нет…
— Тут гостиная, — сделала я неуверенный шаг на порог и зажгла приглушенный свет. — Илая надо раздеть…
Пока я говорила, Киан уже уложил теплый конверт с ребенком на ближайшее кресло и дернул молнию:
— Не нервничай, все хорошо. Ты же слышала своего друга — ребенок здоров. И, кроме молока, ничего не нужно…
— Да, — закивала я, беспомощно глядя, как Киан уверенно достает сонного ребенка, осторожно высвобождая ручки из рукавов. — Ты уверен, что у тебя нет детей?
— У меня нет к себе претензий и вопросов, — улыбнулся он и огляделся, уложив сына себе на руку. — Вот у тебя точно уютно.
— Ну, не совсем у меня. — Я направилась к пакетам. — Есть хочешь?
— Хочу.
Тут я спохватилась, что мы оба с приезда ничего не ели, но Нира и это учла. В пакетах нас ждала свежая горячая выпечка, в холодильнике — печеный лосось и картофель с овощами. Я грела еду и накрывала на стол, поглядывая на парочку медведей в гостиной. Киан с Илаем неслышно направились изучать дом.
— А Джастис тут часто бывал? — спросил Киан.
— Да, — не стала врать. — Мне было грустно, и он… в общем, ночевал тут на диване…
Я подхватила тарелки и направилась к столику в гостиной.
— А сегодня тебе снова стало грустно? — В голосе мужчины можно было услышать укор, если постараться. Похоже, медведь решил устроить мне сценку ревности в оттенках ледяного
— Он много для меня сделал. И он уезжает. — Я подняла взгляд, но не заметила на его лице никакого напряжения по этому поводу. Наоборот — огонь в камине бесновался бликами в его глазах, а усмешка, затаившаяся в уголках губ, напомнила, с каким хищником имею дело. — Ты же знаешь, что причин мне не верить нет…
— У тебя бы не было возможности дать мне эти причины, — и он усмехнулся ярче. Но тут же нахмурился. — Мне непривычно тут. Слишком много самцов на одной территории. И слишком человеческие законы…
— Тебе привычней жить там, в снегах? — напряженно задала вопрос.
— Нет, — неожиданно возразил он. — Я жил с людьми до того, как попал к волкам. И та жизнь была обычной, человеческой. Я ходил в школу, строил планы на будущее, изучал интересные мне науки, возился с техникой… Мой отец был человеком.
— Ух ты! — искренне удивилась я и ляпнула, не подумав: — Я думала, что ты… дикий.
— Диким меня сделали волки.
— А отец…
Киан поднял на меня по-настоящему темный взгляд:
— Он попытался меня спасти…
Я застыла, будто снова оказалась на промозглом ветру ледяной пустыни. Даже вдохнуть стало так же сложно.
— …Я не видел, — глухо прозвучал его голос. — Просто знаю.
Даже огонь затих в камине под тяжестью сказанных слов. Я сгорбилась на стуле, глядя в его лицо. Илай завозился, и Киан прижал его к себе, осторожно поддерживая под спину и голову, потерся о его щеку носом и прикрыл глаза.
— Как ты вообще… — начала было я хрипло. — Как вообще решил договориться с волками? — Теперь это показалось чудовищным… И он же говорил, что хочет всех их утопить, а я предлагала не рисковать нашими жизнями. Что тогда творилось у него в душе — невозможно представить. — Как они вообще посмели тебя просить о помощи?
— В них слишком мало человеческого, чтобы испытывать угрызения совести. А я слишком долго всех ненавидел, Лали… И чуть не убил этим тебя.
Я только прикрыла губы ладонью, сжимая пальцы. Внутренняя сила этого мужчины не поддавалась осознанию.
— Как ты…
— Не я — ты, — спокойно посмотрел на меня. — А еще тебе надо есть, Лали. Давай начинать новое…
— Хочу к тебе на руки… — прошептала я глупое.
А он притягательно усмехнулся:
— Ну наконец-то!..
…Есть было не очень удобно, но очень хорошо. Мы расселись на диване, уложив Илая на колени папе. Я прижалась к Киану сбоку, глядя на огонь в камине. Он все еще казался чужим — этот северный зверь. Но мне хотелось сделать все, чтобы он теперь остался и почувствовал себя своим… Хотя что говорить? Я сама здесь лишь гость. Да и неплохо это, наверное. У нас обоих все развалилось в жизни до основания, зато можем строить то, что захотим.