Собственность зверя
Шрифт:
— А что есть? — прошептала.
— Творог…
— Буду.
Киан накрыл на стол и забрал сына, когда тот уснул. А я уже не была уверена, что хочу идти гулять, потому что дома вдруг стало так уютно, что не хотелось впускать лишний раз холодный воздух.
И голодный взгляд Киана разгонял по венам что-то тягучее, карамельное, цвета жженого сахара. Казалось, если не растопить — застынет, и я не смогу вздохнуть.
Но моим планам не суждено было сбыться.
Сразу после завтрака на пороге возник Рэм:
— Я получил твое
Я перевела взгляд на Рэма, услышав фамилию бывшего жениха:
— Пол Найрон?
— Он притащил на базу Киана, — кивнул Рэм. — И теперь есть версия о его истинных причинах.
— Пока просто предположение, — объяснил мне Киан. — Но у твоего отца есть шанс получить более мягкий приговор по факту принятого им решения.
— Я хотела бы с вами, — встрепенулась я, но тут же осеклась.
— Я бы тебя и не оставил, — кивнул Киан.
— Но Илай только из больницы, — начала возражать я. — Вдруг что-то случится?
— Ничего не случится, — он проникновенно посмотрел на меня. — Илай абсолютно здоров. Все, что ему нужно, у тебя есть.
Рэм с Кианом переглянулись, и правящий постановил:
— Через час заеду за вами.
***
Илай мирно проспал почти весь путь через лес, хотя я переживала, что ребенку будет неудобно в машине. Но нервничала я напрасно. Большую часть дороги он провел у папы на коленях, а ко мне переходил только подкрепиться и уснуть. Когда мы остановились перекусить на полпути в каком-то охотничьем домике у дороги, Киан быстро пообедал, забрал сына и пошел его выгуливать на свежем воздухе — судебное заседание было назначено на вечер, — мне же было приказано плотно поесть.
Мы остались с Рэмом одни в теплом уютном зале с большим камином. Хозяин — седой мужчина-оборотень — коротко доложил Рэму о последних сводках с границы и ушел в кухню готовить мне чай.
А я думала о семье… Хотелось молиться всем известным богам, чтобы отца оправдали. Я никогда не думала просить Рэма о смягчении его позиции, потому что это было его условием помощи мне — дать ему осудить людей за совершенное на базе. Но теперь взгляд то и дело возвращался к суровому профилю правящего. Он вызывал немое восхищение. В мире, где так тяжело найти общую почву для примирения двух непохожих народов, он умудрялся стоять на этой почве твердо и бескомпромиссно.
— А если вы докажете, что Пол зачем-то наврал отцу — это примется судом за смягчающее обстоятельство? — осторожно спросила я, когда он отставил чашку с кофе.
— Я буду требовать снятия обвинений, если Киан заявит о том, что не имеет претензий к твоему отцу, — ответил Рэм, и сердце взволновано застучало в груди. — Убийство людей — серьезное обвинение. И, если принять во внимание то, что оборотня не убили, а лишь взяли под контроль за предполагаемые массовые убийства, твой отец действовал адекватно ситуации. А вот тот, кто заставил его так
— Так сегодня все может закончиться? — ошарашено выдохнула я.
— Для каждого по-разному, но да, скорее всего.
Я выдохнула, откидываясь на спинку кресла, а Рэм усмехнулся:
— Ешь. Медвежью солидарность никто не отменял — пока я тут за старшего.
Я улыбнулась и вернулась к своей тарелке, хотя взгляд постоянно цеплялся за окна, мимо которых то и дело прогуливался Киан с сыном.
Новости так обрадовали, что леший вдруг дернул поинтересоваться:
— А если бы у тебя вдруг родился не оборотень?
— Я задумался об этом, когда узнал про вашего, — пожал плечами Рэм. — Не могу допустить даже мысли…
— Почему? — удивленно моргнула я. Не ожидала от него.
— Мне не понять того, что понимает он… — кивнул в сторону окон.
— Да почему? Что такого?
— Я не могу этого принять. Не знаю… Мне было бы очень тяжело.
— Мне кажется, ты себя недооцениваешь, — покачала головой с сомнением.
— Я не знаю, что делать с таким ребенком.
— Думаю, Вика бы тебе объяснила. Сначала. А потом бы ты все понял.
Его слова взбудоражили. Очевидно, что жизненный опыт у всех свой и каждый поступает по-своему. Но я отчего-то была уверена, что Рэм бы принял любые обстоятельства, лишь бы сохранить семью. Так же, как и Киан. А признаться в страхе мне — так это стоит только большего уважения.
— Расслабься, у тебя шанса практически нет, — покачала я головой.
— Я уже знаю. — И он напряженно на меня глянул, а я едва не прыснула.
Удивительно, что Джастис его успокоил, а не воспользовался случаем потрепать давнему конкуренту нервы.
— А Джастис уже уехал? — вырвалось у меня.
— Утром.
Вот и все. Наши дорожки с этим мужчиной окончательно разошлись.
Но я все равно буду его помнить. И то, что он сделал для меня с Илаем — тоже.
***
Я узнал его сразу, как увидел за решеткой в зале суда. И это удивительно, потому что я не помнил ни черта с момента выстрела и до того, как пришел в себя. Этот самый Пол Найрон собственноручно стрелял в меня дважды на пустоши. Сейчас он стоял за решеткой в черном костюме и с красным злющим лицом.
Но другой тип, которого я тоже смутно помнил, сидел рядом с совсем иными эмоциями. Он едва не хватался за голову от отчаяния. Значит, умелец Арджиева уже дожал главных виновников. Осталось только вбить финальный гвоздь в крышку их гроба.
Присутствующие притихли, когда адвокат Арджиева представил меня и попросил пройти на место для дачи показаний и взял клятву говорить только правду.
— Следствию стало известно, что вы готовы раскрыть ваш творческий псевдоним для помощи в деле.