Сочная жертва
Шрифт:
Но парень был большим. Гораздо крупнее, чем он ожидал. Слишком здоровым для наркомана, хотя не исключено, что это был какой-нибудь юный спортсмен или сынок богатых родителей, решивший пошалить.
Если этот сукин сын попытается броситься на меня, я сверну ему шею перед тем, как снести ему чертову башку с плеч, - подумал Лайонел. Только мне нужно лучше рассмотреть его, чтобы точнее прицелиться. Лайонел Рэй потянул за цепочку маленького светильника, свисающего с потолка. Внезапная вспышка света ослепила его, и он быстро направил дробовик в сторону фигуры,
Когда Лайонел прищурился от яркого света голой 100-ваттной лампочки, некоторые черты злоумышленника показались ему знакомыми. Человек был даже крупнее, чем казался в темноте, крупнее самого Лайонела. У него были короткие, аккуратно постриженные черные волосы, зачесанные на пробор. Кристально чистые голубые глаза. Волевой, точеный подбородок. Высокие скулы и улыбка, полная идеально ровных зубов, заточенных до состояния острых игл. Тело было покрыто толстой мускулатурой, бугрившейся под желтой рубашкой поло.
– Джоуи? Это ты, сынок? Какого черта ты вломился в мой гараж? Почему ты не на учебе?
– Я пришел задать тебе вопрос.
Лайонел Рэй опустил дробовик и посмотрел на сына с сердитым, разочарованным и отчасти озадаченным выражением, которое он принимал непосредственно перед избиениями, устраиваемыми маленькому Джо.
– Сынок, сейчас слишком поздно для игр. Это что, какая-то студенческая шалость? Какие-то гребаные "золотые мальчики" подговорили тебя вломиться в гараж твоего папаши, погнув чертову дверь? Надеюсь, у них есть деньги оплатить ущерб. В противном случае я сдеру все с тебя!
– прорычал Лайонел Рэй.
– Как скоро, после того как меня нашли в парке, истекающим кровью, ты понял, что пожинаешь то, что сам посеял? Как быстро ты узнал в Дэймоне Тренте одну из своих жертв? Думаю, он был одним из несчастных, кому удалось выжить, верно? Сколько всего их было? Скольких детей ты убил?
– По лицу Джо струились слезы. Отец смотрел на него с раздражением и легким изумлением.
– Так ты, наконец, узнал это, да? Я пытался рассказать тебе раньше, но не был уверен, что ты с этим справишься. Похоже, я был прав. Посмотри на себя. Стоишь, плачешь, как какая-то старуха. Поверить не могу, что мы одной крови. Но мы же одной, верно? У тебя же течет в венах моя кровь, да? Мое проклятие.
– Сколько их было?
– Десятки! Не знаю точно.
– Что ты делал с ними? Расскажи мне все.
Лайонел Рэй удивленно посмотрел на сына.
– Ты уверен, что хочешь знать?
– Рассказывай! Я хочу знать, кто я такой.
– Я подбирал их в парках, как тот мальчишка Трент подобрал тебя. Иногда я предлагал подвести их домой, или говорил им, что их мамочки послали меня за ними. Иногда просто похищал их. Через некоторое время стало проще просто похищать их с улицы. Так меньше риска. Потом я отвозил их домой. Да, прямо в этот дом. Спускал их в подвал. Какое-то время я их резал. Я не занимался с ними сексом. Меня это не интересовало.
– Ты пил их кровь?
– Что? Нет! Имеешь в виду то, что тот жирный урод делал с тобой? Я не какой-то там извращенец. Мне просто нравилось слушать их крики.
– Ты убивал их?
– Некоторых. Думаю, что большинство. Но нескольких я тоже отпустил. Я отпускал в основном самых маленьких. Я знал, что они не сумеют помочь полиции выйти на меня. Большинство из них были слишком напуганы, чтобы говорить что-либо. А если я сильно беспокоился, что они заговорят, то просто отрезал им языки, либо выкалывал глаза. Либо и то, и то. Нужно было вырезать Тренту глаза.
– Но почему, пап? Почему ты делал это?
– По той же причине, по которой ты разорвал на куски ту библиотекаршу из колледжа. Ага, думал, я не узнаю об этом, да? В ту минуту, когда у моей двери появились те копы и стали задавать про тебя опросы, я понял, что это ты сделал это. Каков отец, таков и сын. Я делал это, потому что это приятно, сынок! Разве нет? Разве неприятно терзать тех слабых, жалких маленьких тварей? Как будто твое тело было создано для этого, верно? Как будто ты нашел свое предназначение в жизни. Искоренять слабых. Контролировать популяцию. Они ни на что не годятся, кроме как кричать и умирать. Теперь ты счастлив, сынок? Получил ответы на все свои вопросы?
– На все, кроме одного, - ответил Джо, глядя на дробовик, все еще прислоненный к ноге папаши. Он прикидывал свои возможности пересечь гараж и разоружить отца, прежде чем тот успеет вскинуть дробовик и нажать на спусковой крючок. Возможно, он даже не станет стрелять.
В конце концов, я его сын, - подумал Джо. Но он сомневался в этом. Он знал своего отца достаточно хорошо и понимал, что этот человек ценит собственное счастье и безопасность выше какой-либо отеческой любви или ответственности. Он застрелил бы Джо, если б решил, что его жизнь в опасности.
Джо начал медленно приближаться к отцу. Чем ближе он будет, когда нападет на старика, тем выше будут его шансы избежать дымящейся дырки в груди.
– Тогда спрашивай. Что еще ты хочешь знать о своем отце?
Теперь Джо был всего в паре футов от него.
– Я хочу знать, есть ли лекарство от таких, как мы. Я хочу знать, как покончить с этим.
Лайонел Рэй засмеялся.
– Лекарство? Ты не можешь изменить того, кем ты являешься, сынок. Лекарства нет!
– Я думаю, что есть.
– Джо прыгнул вперед, целясь отцу в горло. Лайонел Рэй попытался вскинуть дробовик и застрелить единственного сына. Но было слишком поздно. Заряд прошел над левым плечом Джо. Джо хладнокровно отметил, что отец целился ему в голову.
Несколько дробинок застряло у Джо в плече, бицепсе и груди. Это немного замедлило его, но не остановило. Он вцепился в старшего Майлза. Ударился в старика всем телом с массой и скоростью скаковой лошади. Они рухнули на твердый бетонный пол с влажным шлепком, когда Лайонел Рэй ударился о бетон затылком.