Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
отсутствует органическая связь — функциональная или
каузальная. Это мир контрастных элементов («+» и «—»), совершенно лишенный переходов и оттенков; мир, в котором «порвалась связь времен» и распалась связь вещей.
Однако, разлагая мир на «позитивные» и «негативные»
элементы и тем самым разрушая в воображении его целостную картину, утопическое сознание одновременно испытывает потребность проделать обратную работу, т. е.
синтезировать новый целостный образ мира, ибо, как и
всякий другой тип сознания, оно может «работать» только
с целостными образами. А это значит, что ему приходится
замещать вытесненные реальные «негативные» элементы
«позитивными», конструируемыми, как правило, из материала данной реальности. В конечном итоге на свет
рождается образ (идея) искусственного мира, подчиняющегося своим собственным, произвольно сконструированным законам, которые могут совпадать с действительными законами лишь по чистой случайности. Именно
таковы миры, созданные воображением Мора, Кампанел-
лы, Кабе, Фурье, Платона и всех других утопистов —великих и рядовых: в этом отношении все они равны, ибо
20 Торо Г. Уолден, или Жизнь в лесу. М, 1962, с. 23.
19
все они социальные изобретатели, хотя и наделенные разной мерой таланта. «Решение общественных задач, еще
скрытое в неразвитых экономических отношениях, приходилось выдумывать из головы... требовалось изобрести
новую, более совершенную систему общественного устройства и навязать ее существующему обществу извне, посредством пропаганды, а по возможности и примерами
показательных опытов»21— так характеризовал Ф. Энгельс ситуацию, в которую поставили себя социалисты-
утописты XIX в. К. Маркс, критикуя в «Классовой борьбе во Франции» «доктринерский социализм», писал: «Эта утопия, этот доктринерский социализм, подчиняющий все движение в целом одному из его моментов, заменяющий совокупное, общественное производство мозговой деятельностью отдельного педанта, а главное, устраняющий в своей фантазии при помощи маленьких
фокусов и больших сентиментальностей революционную
борьбу классов со всеми ее необходимыми проявлениями, этот доктринерский социализм в сущности лишь идеализирует современное общество, дает лишенную теневых
сторон картину его и старается осуществить свой идеал
наперекор действительности этого же общества» 22.
Утопическому сознанию присущи черты, свойственные
идеальным конструкциям, которые К. Маркс называл
«превращенными формами» сознания. Бытие предстает в
них в том виде, в каком оно проявляется на поверхности, оторванное от скрытой под ней связи и посредствующих
промежуточных звеньев23. Мир превращенных форм —это мир видимостей, принимаемых субъектом за мир подлинностей. Действительные связи и отношения здесь вытеснены или замещены мнимыми связями, не отражающими сути явлений. В итоге вся сложная система социальных
детерминаций оказывается скрытой от субъекта, так что
последний сплошь и рядом выносит такие суждения о социальной реальности и способах ее преобразования, которые находятся в резком несоответствии с действительными
тенденциями развития общества и его потенциями.
Как превращенная форма утопическое сознание имеет
социально обусловленный характер. К Маркс, характеризуя способ мышления вульгарных экономистов, для которых «земля становится источником земельной ренты, ка-
21 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 194.
22 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 91.
23 Там же, т. 26, ч. III, с. 471.
20
питал — источником прибыли, а труд — источником заработной платы», поясняет: «та извращенная форма, в
которой выражается действительно существующее извращение, естественным образом воспроизводится в представлениях агентов этого способа производства»24 «Извращенные» общественные отношения, в систему которых
нключен субъект, воспроизводят превращенное сознание и
и качестве условия собственного существования, и в качестве критической реакции на эти условия. Иначе говоря, этот индивид (и представляемая им группа) поставлен
историей в такое социальное положение, которое позволяет ему видеть общество лишь под определенным
«углом», скрывающим действительные социальные детерминации. Они «упрятаны» от его непосредственного взора, и чтобы их зафиксировать и проанализировать, необходимо выйти — реально или абстрактно — за пределы границ, в которых он находится.
Однако из этого вовсе не следует, что утопическое сознание должно непосредственно выводиться из однозначно
истолкованной социальной «ситуации» индивида или
группы, ассоциируемой с априорно критическим отношением к существующим общественным отношениям, как это
делает Мангейм. Гораздо плодотворнее Марксова методология, когда тип сознания «выводится» не только из отрицания или поддержки существующих общественных структур (хотя отношение к последним со стороны субъекта сознания, несомненно, должно приниматься в расчет), а из
всей противоречивости бытия класса и его отдельных представителей, из тех объективно фиксируемых напряженностей, которые определяют функционирование субъекта в
системе общественных отношений.
Социальная детерминированность утопического сознания не означает также, что оно должно рассматриваться