Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
исключительно как результат действия превращенных
форм бытия или механическое отражение социального статуса субъекта. Утопическое сознание — это еще и продукт
познавательного процесса. Познавая объект, субъект познания неизбежно подвергает его идеальному преобразованию — мысленно разлагает его, опускает в нем какие-то
элементы и звенья, «разрывает» объективную связь вещей. В итоге возникающий в его сознании «слепок» (образ, идея) вещи может при определенных условиях выступать
24 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. III, с. 471.
21
по отношению к материальной субстанции как ее произвольная форма. При этом субъект может видеть в познаваемом объекте только то, что он хотел бы в нем видеть и
не замечать того, что он по тем или иным мотивам (известным или неизвестным ему) не хотел бы видеть, что, например, мешает ему функционировать в определенном
качестве. Подобного рода когнитивная процедура совсем
необязательно жестко связана с социальной «ситуацией»
субъекта, т. е. с его положением в обществе и сознательным отношением к существующим порядкам. Здесь сказывается и общий уровень развития общества, и уровень индивидуальной культуры, и психические особенности индивида, и его непосредственные жизненные заботы.
Таким образом, следуя марксистской традиции, при
рассмотрении утопического сознания мы обращаем первостепенное внимание именно на способ его продуцирования
(полагания идеала) и уже отсюда выводим способ его
функционирования и роль в обществе. Именно способ полагания идеала, присущий утопическому сознанию, определяет такие его черты, как «несоответствие» окружающему бытию, трансцендентность и критичность25, о которых говорил Мангейм.
Утопическое сознание может быть определено как сознание, порывающее с объективными законами функционирования и развития общества и полагающее его идеальный образ путем произвольного конструирования, а социальная утопия — как произвольно сконструированный
25 Ни трансцендентность, ни критичность не являются сущностными признаками утопии. Можно строить свою деятельность
в расчете на принципиально новые, пока еще реально не существующие институты и ценности и при этом не быть утопистом, если эти институты и ценности не конструируются на
основе имагинативного произвола, а выступают итогом научного
анализа выявленных тенденций общественного развития. И, напротив, можно ориентироваться на сохранение, а не разрушение существующих социальных структур и при этом выступать
с утопических позиций. Вообще надо заметить, что «несоответствие окружающему бытию» присуще в той или иной мере
разным типам сознания, поскольку они в чем-то «опережают»
данное бытие, а в чем-то неизбежно «отстают» от него. Суть
дела, таким образом, не в самом факте «несоответствия», а в его природе. Только специфика природы «несоответствия» и
трансцендентности данного типа сознания (раскрывающаяся
в способе продуцирования) позволяет выявить и зафиксировать
его качественную определенность.
22
оираз желаемого (и в этом смысле идеального) общества28.
Утопическое сознание получает широкое распространение и приобретает массовый характер, как правило, и периоды радикальных социальных, политических, культурных и научных сдвигов, в эпохи социально-исторических катастроф, когда, говоря словами Германа Гессе, «пересекаются две эпохи, две культуры и две религии...
когда целое поколение оказывается между двумя эпохами, между двумя укладами жизни в такой степени, что утрачивает всякую естественность, всякую преемственность в
обычаях, всякую защищенность и непорочность» 27.
Расцвет утопического сознания приходится на периоды
распада традиционных общественных связей, зыбкости социального бытия, туманности исторических перспектив, т. е. на периоды безвременья. В такие радостно трагические, исполненные надежд и отчаяния эпохи индивид, наделенный обостренной социальной чувствительностью, испытывает неодолимую потребность «подняться над
временем», освободиться от «пут», детерминирующих его
деятельность отношений, а в итоге — либо «подтолкнуть»
26 «Утопический подход,— пишет И. В. Бестужев-Лада,— произвольное, не связанное непосредственно с провиденциализмом
представление о желаемом будущем, которое субъективно кажется научным, т. е. опирающимся на знание, а не на веру, но
объективно оказывается неоснованным на научном понимании
закономерностей развития природы и общества и потому неосуществимым (по крайней мере в том виде, в каком задумывается)» (Бестужев-Jlada И. В. Окно в будущее. М., 1970, с. 16).
В соответствии с этим предлагается «определение утопии (в историко-социологическом смысле) как произвольного представления о желаемом будущем человечества» (Там же, с. 37).
Это определение нуждается, на наш взгляд, в одном существенном дополнении. История дает достаточно оснований, чтобы
не связывать однозначно образ (понятие) иного, альтернативного мира, рождающийся в утопическом сознании, исключительно с будущим. Представление об ином бытии (ином пространстве) исторически возникает вместе с представлением о социальном времени, т. е. не только о будущем, но и о прошлом и настоящем. Так что утопическое самосознание (которое, кстати
сказать, далеко не всегда мнит себя научным) может соотносить конструируемый им проект и с будущим, и с прошлым, и
с настоящим (в последнем случае он соотносится с иным пространством). Если таким образом существующие типы «подхода
к проблемам будущего Земли и человечества» (Указ. соч., с. 15) включают утопический подход, то для последнего ориентация
на будущее является лишь одной из конкретных форм имманентной ему ориентации на инобытие.
27 Гессе Г. Избранное. М., 1977, с. 222, 223.