Сохраняя веру (Аутодафе)
Шрифт:
— Удачи тебе, Лазарь.
Он благодарно улыбнулся и вышел, торопясь на автобус.
Дебора приложила все усилия к тому, чтобы выудить секрет из ребецин.
— Какая-то очень важная встреча… А по какому вопросу?
— Тебя это никак не касается, так что занимайся своим делом, — отрезала Лия. — К тому же рав Луриа — да будет благословенно имя его — наверняка проделывает такие же вещи.
Дебора мучилась догадками. Она не могла припомнить случая, чтобы ее отец ходил на обед в ресторан «Уолдорф-Астория» с какой-нибудь «Филадельфией»
Раввин вернулся как раз перед вечерней молитвой. От возбуждения он разрумянился.
— Ну, и…
Лия сгорала от нетерпения.
— Хвала Господу! — ответил муж. — Миссис Филадельфия поддержала затею. Они дают полмиллиона.
Дебора, уже начинавшая опасаться, не втянулись ли Шифманы в какой-то нелегальный бизнес, напряженно подслушивала под дверью. Сейчас она не удержалась и с простодушным видом вошла в комнату.
— Вы что-то сказали про полмиллиона долларов? — спросила она как ни в чем не бывало.
И тут случилось нечто невообразимое: ребе Шифман нисколько не рассердился. Напротив, он широко улыбнулся и объявил:
— Сегодня — знаменательный день. Семья Гринбаумов из Филадельфии дает нам средства на постройку общежития для нашей ешивы. Теперь мы сможем набирать больше учащихся.
— Чудесно! — обрадовалась Дебора. — Значит, и вы сможете позволить себе дом попросторнее. — «И потеплее», — добавила она про себя. — Может быть, даже с садом, чтобы детям было где подышать.
Ребе нахмурился и жестом оборвал ее.
— Прикуси язык! Бог запрещает мне и пенни тратить на себя из этих денег. Это тебе не Америка, где общины выделяют своим раввинам «Кадиллаки».
От такого бескорыстия вся ее обида на ребе Шифмана и его чрезмерную строгость вмиг растаяла. Но неприязнь осталась.
Как он может держать свою семью в нищете, не говоря уже о том, что ее он третирует так же, как фараоны третировали ее предков, когда те были рабами в Египте?
Дебора понимала, что надо бежать. Больше у нее не было сил сносить снисходительное пренебрежение ребе Шифмана и тиранию его жены, для которой она была всего лишь приложением к стиральной машине.
Знал ли отец, куда ее посылает? Может быть, он сам попросил ребе Шифмана об этом «воспитании» — изгнанием в сочетании с тяготами трудового лагеря?
Ответа на этот вопрос она не знала, поскольку отец ей ни разу не написал. Мать писала. О том, что пытается повлиять на Моисея, чтобы он проявил больше благоразумия и ограничил наказание дочери какими-то временными рамками.
Больше того, верная своему тайному обещанию, Рахель в каждом письме присылала ей деньги. Понятное дело, она отрывала их от себя, ведь в каждом письме было не меньше десятки, а иногда и больше.
Дебора хранила деньги в банке из-под кофе «Элит», которую держала в единственном выделенном ей ящике шкафа в девичьей спальне.
Сегодня ей исполнялось восемнадцать. Отмечать
Хорошо хоть мама помнила. Ее нежное письмо на этот раз содержало настоящее сокровище — десятку и целую двадцатку в придачу!
Банка от кофе уже была полна до краев, и класть новые купюры было решительно некуда. Лия давно ей советовала, хотя в Меа-Шеариме, слава богу, воров нет, не держать дома столько наличных. Почему бы не открыть накопительный счет, удивлялась она.
Мысль была здравая. И на следующее утро Дебора отправилась в банк «Дисконт» на улице Ханевиим, чтобы положить деньги на счет.
Стояла середина лета, но мужчины, как всегда, были в тяжелых сюртуках и меховых шапках. При ее приближении они неизменно отводили взгляды, словно она была Медузой Горгоной.
Она тоже была одета не по погоде тепло. Но даже если бы ее с детства не приучили к платьям с длинным рукавом и высоким воротом, то сейчас она просто не смогла бы пройти мимо плакатов, призывающих женщин к скромности в одежде. Они висели на каждом углу.
Несмотря на все это, Дебора была счастлива уже тем, что вырвалась из удушающей атмосферы дома Шифманов.
Остановившись на переходе в одном квартале от банка, она прочла название на углу: Рехов Девора Ханевиа — улица Пророчицы Деворы. Ей показалось удивительным уже то, что ультраортодоксы-мужчины санкционировали это публичное упоминание о женщине. И тем не менее вот она, табличка с названием улицы, увековечившим ее библейскую тезку — Девору, иудейскую Жанну д’Арк, возглавившую армию израильтян против девятисот железных колесниц могущественного царя Ханаанского.
Неужели же у нее, Деборы Луриа, нет и малой толики подобной отваги? Вот она стоит, утром обычного буднего дня, в нескольких сотнях метров от своей темницы, с девяноста долларами — и паспортом — в кармане!
Чтобы не утратить решимости, она бросилась бежать — мимо изумленных пешеходов, минуя банк, вниз по улице Яффе, через площадь Нордау в сторону Центрального автовокзала.
Добравшись до автовокзала, Дебора остановилась. Она задохнулась от бега и возбуждения. Она свободна! Почти свободна.
Теперь единственной проблемой было, куда двинуться дальше.
Объявления предлагали головокружительное разнообразие маршрутов. Можно было поехать в Иерихон — древнейший город мира, в Тель-Авив — такой красочный и современный. Или в Галилею.
Последний маршрут приглянулся ей больше других, не только из-за легендарной красоты этих мест, но и потому, что это было дальше всего от ненавистных Шифманов. Предлагались и более дальние поездки, но они уже были ей не по карману.
Внезапно ее стали одолевать сомнения. «Я женщина. Нет, хуже того — я девушка. Я не могу разъезжать одна. Мне нужны… сопровождающие».