Сокол против кречета

Елманов Валерий Иванович

Постепенно, полегоньку да потихоньку, что-то ему удалось, но, как оказалось, мало. Никто не осмелился нарушить повеление Угедея, и все чингизиды прибыли к западным границам улуса Бату. Прибыли не для того, чтобы помочь ему в войне со своими братьями Орду и Шейбани, а для выполнения завета их великого деда Чингисхана, то есть для похода на западные страны. И у каждого не меньше тумена, иначе монгольскому царевичу зазорно. Значит, получается как минимум сто тысяч всадников.

И теперь, после того как они разлились широкой волной в заволжских степных просторах, противопоставить им удастся даже не шестьдесят, как планировалось поначалу, а лишь половину –

поди собери сейчас этих башкир с саксинами. Нет, драться они, конечно, будут, но их разрозненное сопротивление хан со своими братьями подавит в первый же месяц.

Теперь добавлялось еще и в-третьих – пал Оренбург. Дело даже не в том, что некому будет жалить монголов в спину. Это как раз мелочи. Но если верить беглецу, то получалось, что сейчас там уже работают китайские специалисты, изучая устройство пушек и как ими пользоваться. При их уме и смекалке много времени на это не понадобится. От силы – неделя, самое большее – две.

И теперь, какую удобную позицию ни избирай для пеших ратников, все равно в конечном итоге ситуация сулила поражение. Каких ветеранов ни ставь, а несколько артиллерийских залпов в упор, и все – не поможет никакая выучка. Коннице же останется только доделать дело.

Ко всему этому добавлялось еще и в-четвертых. Лето выдалось мерзкое, дождливое, и уже отлитые готовые пушки застряли на Урале. Было их без малого полсотни. Несостоявшуюся летнюю отправку перенесли на зиму. Константин озаботился этим в первую очередь, послав туда Слана с десятком воинов, чтобы они ускорили дело. А им вдогон ушел Ряжский полк вместе с воеводой Юрием Михайловичем.

Теперь оставалась надежда лишь на то, что монголы не перехватят их по дороге, потому что разведка – оружие обоюдоострое. Твоя на тебя работает, а вот вражеская – все больше в противоположном направлении.

И если брать нынешнее время, то самой лучшей после русской была именно монгольская. Конечно, ни сам Чингисхан, ни его ближайшие советники не знали многого из того, что было известно Константину и его другу Вячеславу. Они не видели «Мертвого сезона», не слышали о резидентуре и глубинном внедрении, не имели представления о том, что может сделать для победы в войне какой-нибудь Штирлиц.

Зато у них было дьявольское чутье, сатанинская интуиция и главное – возможность распоряжаться колоссальными резервами. Обилие людей позволяло им, например, отрядить в стратегический разведывательный рейд сразу два тумена конницы.

«Нет, даже три, – тут же мысленно поправил себя Константин.– Первоначально Чингисхан отправил в погоню за хорезмшахом Мухаммедом именно три тумена. Это мне просто повезло, что один из них, ведомый темником Тохучаром, был разбит еще в Иране, а его остатки Чингисхан забрал, чтобы задавить Инанджхана [95] . А если бы нет, то как знать, кто взял бы верх в тот Красный год. Если рассуждать объективно, то Субудаю не хватило для победы каких-то пары-тройки тысяч людей и десяти минут [96] . Сейчас он вновь идет на Русь со своим выкормышем [97] , только теперь имея не меньше ста двадцати тысяч воинов. Мда-а, это солидно. Хотя, если память мне не изменяет, то в той официальной истории он шел тремя клиньями. Может быть, удастся воспользоваться хоть этим. Вот только пушки…»

95

Инанджхан – один из самых талантливых полководцев хорезм-шаха Мухаммеда. В сражении с монголами при Наджуване одержал над ними победу.

96

О битве полков Константина с монголами у Красных холмов рассказывается в книге «Красный год».

97

Имеется в виду Бату, которого натаскивал в ратной науке именно Субудай.

Додумать он не успел. Дорога закончилась, и перед Константином будто из-под земли выросли одетые в мешковатые белые халаты молчаливые ратники одного из передовых дозоров, зорко охранявших все подступы к гигантскому военному лагерю, раскинувшемуся на несколько квадратных верст.

Впрочем, как они заслонили путь, так сразу же его и освободили, выстроившись со снятыми шапками вдоль узкой санной колеи и готовые тут же вновь уйти в столь же молчаливый, как и они сами, сосновый лес, раствориться в нем и зорко охранять дорогу от чужаков.

– Чьи будете? – не удержался от вопроса Константин.

– С Юрьева-Польского, – охотно отозвался старший, уже в годах, о чем свидетельствовали первые серебристые паутинки легкой седины в густых волосах, и сам, в свою очередь, осведомился: – А дозволь спросить, государь. Неужто верно люди говорят, что басурмане побили в степях наших воев? Я не из праздного любопытства спрашиваю, – тут же пояснил он. – Брательник у меня вместе с Владимирским полком ушел. И сына своего старшенького с собой прихватил.

Константин с упреком обернулся на потупившегося Прока, всем своим видом выражавшего глубокое раскаяние, и укоризненно вздохнул. Говорил же ему, чтоб помалкивал. А теперь что прикажешь делать? Да чего уж там. Все равно не сегодня, так завтра все бы обо всем узнали.

Он неторопливо откашлялся, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы смягчить известие, но на ум ничего путного и не приходило.

– В первый раз братанич на учебу пошел? – уточнил, выгадывая время.

– Ага, – охотно пояснил старший.

Константин вздохнул. Придется говорить как есть, чего уж тут рассусоливать.

– Нет более тех полков, – сумрачно ответил он. – Верно тебе сказывали. Побили их.

– Стало быть, нехристи сильнее оказались? – с тревогой в голосе спросил сосед старшого.

– Силача приветь с радушием, да медом хмельным напои, а уж когда он осовеет, ему любой сумеет в спину нож воткнуть. Так и они, – тщательно подбирая слова, пояснил Константин. – Обманом да хитростью одолели. У нас на Руси такого не принято, вот и поверили душегубам, – и ободрил: – Ништо. Встретимся, так за все спросим. И за брательника твоего, и за братанича.

Он посмотрел на опечаленного ратника и вдруг неожиданно для самого себя пожаловался:

– Я ведь тоже туда внука отправил. И тоже… впервой, – а продолжать не стал – помешал вставший в горле комок.

Словом, в просторную штаб-квартиру, а если попросту, то избу в центре лагеря Константин вошел с настроением хуже не придумаешь. Уже после встречи с дозорными в его памяти всплыли кое-какие неприятные исторические ассоциации, которыми он и решил поделиться с Вячеславом.

Ведь точно так же зарылся в свое время в лесах и князь Владимиро-Суздальской Руси Юрий Всеволодович. Тоже ратников собирал, а в итоге что вышло? Расколошматили его монголы в пух и прах, и всего делов.