Соколиная охота
Шрифт:
— Ваш тоже.
Работорговец поднял бровь.
— Если ты такого высокого мнения о своей собаке, то, наверное, не откажешься заключить пари?
— У меня нет денег поставить на кон.
Лахлан захохотал.
— Ставь себя. За такого статного парня дадут много серебра на рынке в Дублине.
Он потянулся, чтобы похлопать сокольника по щеке, но между ними вырос Радульф.
— Какую ставку вы предлагаете? — осведомился германец.
— Три к одному вас устроит?
— Годится. — Радульф вытряхнул несколько монет, оставшихся от его загулов.
Лахлан бросил на них презрительный взгляд. Широким жестом зазывалы он пригласил присутствующих в таверне.
— Подходите и делайте ваши ставки.
Несколько выпивох, впечатленных размерами пса сокольника, рискнули поставить на него пенни, но репутация Лахлана, как знатока бойцовских собак, была общеизвестна, и ему пришлось удвоить ставку, чтобы присутствующие развязали кошельки.
— Ты чего надулся? — шепнул Радульф, наклонившись к Вэлан-ду. — Нам все равно не удастся отвертеться, так хоть заработаем денег на этом.
Вэланд отпихнул его в сторону.
— Ты меня достал.
Слух о предстоящем бое облетел городок, и в пивную начали стекаться новые зрители. Лахлан распорядился распечатать бочонок эля за его счет, и настроение у присутствующих вскоре поднялось. Пара проституток вертелась среди толпы, взявшись под руки. У двери хозяин таверны брал с каждого входящего четверть пенни, его помощник тут же рубил монеты на колоде кухонным топориком на четыре части. Лахлан руководил празднеством, радостно приветствуя вновь пришедших и поощряя их ставить на кон. Вэланд успокаивающе положил ладонь на спину пса. Они оба терпеть не могли толчею. Все больше и больше людей набивалось в пивную, пока свободным не осталось только место, отведенное для боя, и даже балки под крышей были заняты зрителями. Стол, на котором делались ставки, был завален монетами, отчеканенными во всех странах Европы и государствах далеко за ее пределами.
Лахлан подошел к Вэланду.
— Возьми пса на поводок. Ты знаешь правила?
— Пес никогда не знал поводка, и ему нет дела до правил.
— Будем играть по правилам. Собаки дерутся до тех пор, пока на ногах не останется только одна из них.
— Вэланд! — позвали его от двери.
Хозяин таверны и его помощник пытались удержать дверь, на которую напирали недавно пришедшие. Вэланд увидел лицо Сиз, выпрыгивающее из-за плотно стоящей толпы людей.
— Приведи Валлона!
Лахлан услышал их диалог и направился туда, но Сиз уже ушла, и хозяин, навалившись, закрыл дверь. Присутствующие притихли в предвкушении зрелища. Пес Вэланда тяжело дышал, испытывая сильное напряжение.,
— Здесь нужно немного проветрить, — сказал Лахлан.
Его распоряжение передавалось через толпу, и в конце концов ставни открыли и в помещении засквозил слабый ветерок. Раздавались отдаленные раскаты грома. Вэланд услышал сдавленное рычание и скрежет когтей.
— Отоприте дверь! — крикнул снаружи ^иган. — Я его еле держу.
Лахлан улыбнулся Вэланду.
— Откройте! — крикнул он. — Уйдите с прохода. Берегитесь, он может укусить.
Вэланд и его пес посмотрели друг другу в глаза. Дверь распахнулась, и толпа сжалась по бокам прохода. В двери ворвалось бледное, слепленное из костей и мышц существо, буксирующее Ригана, который с трудом удерживал его на поводке.
Все поежились при виде столь откровенной: вирепости. Повернувшись к арене, Лахлан увидел, что пес Вэлг нда скрылся среди испуганных зрителей. По толпе пронесся ропот разочарования, а Дормарт тем временем вырвался из рук Ригана и, подвывая, стал метаться по арене, учуяв запах исчезнувшего противника. Вэланду никогда не доводилось встречать столь ужасающего зверя. Ростом он был ниже мастифа, но на коротких лапах и бычьей шее сидела голова столь же огромная, как и у его пса. Узкие, высоко сидящие глаза, уши, обрезанные до основания, и гигантские кривые клыки Дормарта, торчащие из отвисшей челюсти, навевали мысли о морском чудовище, всплывшем из глубин, куда никогда не проникает солнечный свет. Его морда была испещрена многочисленными шрамами, а на крестце торчал тонкий крысиный хвост, будто приставленный ради неприличной шутки. Дормарт учуял на сокольнике запах его пса и ткнулся ему в пояс оскаленной мордой. Вэланд был способен определить степень сообразительности собаки так же, как другие люди могут оценить умственные способности друг друга, но в сознании эгого зверя не было ничего, кроме беспредельной жажды убивать себе подобных.
Лахлан дал Дормарту пинка, от которого более нежное существо навсегда стало бы увечным, и приблизился к Вэланду.
— Ты что, приказал своему псу спрятаться?
— Я же сказал, он не дерется.
— Позови его.
— Не позову.
— Ваша собака победила ввиду отсутствия противника, — заявил Радульф и укоризненно взглянул на Вэланда.
Лахлан стоял, широко расставив ноги и положив руку на эфес меча.
— Вы согласились на бой и не выполнили обязательств. Я никогда не прощаю нарушенных сделок.
— Я ни на что не соглашался.
Лицо Лахлана налилось яростью. Он обратился к толпе:
— А что скажете вы? Вы заплатили, чтобы увидеть бой. Скажите «да», если вам дороги ваши деньги.
Зрители завыли и заколотили кулаками по столам.
— Дай ему свой меч, — приказал Лахлан Ригану.
Вэланд взял его. Другого выбора у него не было. Радульф наконец понял, к чему идет дело, и на его лице застыл ужас, испытываемый человеком, который созерцает катастрофу, причиной коей явился он сам. Лахлан прошел на противоположный край арены и принялся со свистом рассекать воздух, как будто пытался освободиться от приклеившегося к руке меча. Вэланд слышал возбужденное дыхание зрителей. Прохладный ночной ветерок залетал в открытые окна. Он свистнул.
Лахлан уже принял боевую стойку, как вдруг среди зрителей вдоль одной стены прошло волнение, двое передних повалились, словно кегли, и из-за них на арену выскочил пес. Прежде чем кто-либо успел осознать его возвращение, пес налетел на Дормарта, кубарем покатившегося по полу. Дормарт влетел в очаг и тут же выскочил, распространяя вонь подпаленной шерсти. Пес Вэланда вновь молниеносно накинулся на адскую тварь и, схватив ее за переднее бедро, ударил об стол, на котором были насыпаны деньги игроков. Серебро дождем разлетелось по залу. Дормарт изогнулся со сверхъестественной гибкостью и, подобно кошмарному паразиту, вгрызся клыками в плечо вертящегося пса сокольника. Обе собаки одновременно отпустили друг друга и сразу же, лязгнув клыками, сцепились мордами. Пес встал на дыбы, его противник тоже поднялся, и они в жутком танце пошли по арене, пока преимущество пса в росте и весе не сыграло своей роли и он не одолел Дормарта. Тот отпустил пса и в ту же секунду бросился к его глотке, но пес оказался быстрее своего соперника. Он увернулся от удара Дормарта и уже в следующее мгновение накинулся на него всей своей массой, вонзив зубы в спину противника. Подняв Дормарта, как куль, пес обрушил его на пол с глухим ударом, вызвавшим болезненный стон у наблюдателей. Снова и снова пес швырял своего врага об пол. Лахлан переминался с ноги на ногу, наблюдая страшную расправу.
— Отзови своего пса!
Даже когда Вэланд оттащил его, Дормарт не сдался. С переломанным хребтом и разорванными внутренностями, он тащил себя вперед, упираясь передними лапами, а безжизненная уже задняя часть волочилась в шлейфе крови и нечистот.
— Не стойте! — крикнул Лахлан. — Убейте его!
О’Нил поднял меч обеими руками, и Дормарт принял смерть как награду. Толпа выла в кровожадном экстазе. Пес уселся перед Вэландом, его легкие со свистом вбирали и выпускали воздух, а с разодранной морды хлестала кровь. Только этими звуками прерывалась наступившая тишина.