Сокровища Мельк-Тауза
Шрифт:
Силуэты всадников сразу исчезли, как будто порыв ветра сорвал их с коней. Трепещущими руками шейх Юсуф бережно принял от Бушуева медное изваяние и почтительно приложился к нему.
— На коней! — скомандовал шейх.
Бушуеву подвели лошадь и помогли сесть. Он ощущал под собой тело лошади, но не видел ее и моментами ему казалось, что он плывет по черному потоку на легком и зыбком челноке. Лошади учащали шаги и вскоре бросились в неприглядную темноту торопливой рысью.
Бушуеву показалось, что они ехали с излишней скоростью. Но еще с большей скоростью умчался передовой всадник. Бушуев слышал, как он хлестнул лошадь, слышал учащенный топот — и всадник исчез.
В палатках обы шейха Юсуфа ярко горели костры. Подъехавший Бушуев увидел необычную картину. Все иези- ды — взрослые и дети — выбежали навстречу всадникам. Они пели, плясали и что-то выкрикивали.
Бушуев спрыгнул с коня и с недоумением наблюдал находившихся в непонятном восторге людей.
— Приди, и мы станем петь тебе хвалу и плясать! — восклицали прыгающие иезиды, и спешили приложиться к синджаку.
О Бушуеве как будто забыли.
Шейх Юсуф отнес грубое подобие павлина в палатку и вышел к Бушуеву.
— Чего ты хочешь?.. Говори, и мы исполним каждое твое желание, — произнес он.
— Я устал и хочу спать, — ответил Бушуев, заметивший, что его удивление стесняет поклонников дьявола.
Шейх хлопнул в ладоши. К нему подбежало несколько иезидов.
— Приготовьте нашему гостю самую лучшую постель, — приказал шейх Юсуф.
Постель была приготовлена с изумительной быстротой. Шейх Юсуф почтительно проводил Бушуева и в самых изысканных словах выражал свою благодарность. Он помог Бушуеву снять ружье и патронташ, принес воды и ушел только тогда, когда бережно прикрыл гостя мягким ковром.
Бушуев чувствовал чрезвычайное утомление и, вместе с тем, полное удовлетворение. Полоса неудач как будто кончилась. Завтрашний день будет иным днем. Дремота охватила сознание. Мягкое ложе как будто поплыло и тихо заколебалось. Мысль погасла и Бушуев уснул.
V
Большая радость и огромное недоумение наполняли шейха Юсуфа. Он рад спасению синджака, но кто этот человек, удостоившийся прикоснуться к священному изображению? Кто он, и чья воля направляет путь его?.. Таинственной силой обладает этот человек. Из ружья он стреляет звездами и нагоняет страх на людей, от рождения не знавших страха.
Утром шейх Юсуф первым вошел к проснувшемуся Бушуеву, пригласил его в другую палатку и почтительно усадил на лучшее место.
Были осторожны и туманны вопросы, которыми шейх хотел разрешить свои недоумения.
Но ответы были так же осторожны и путанны, как и вопросы.
Бушуев видел, чего хочет шейх, и не торопился удовлетворить его желание. К чему спешить? Если поспешишь удовлетворить любопытство мужчины, не покажешь ли этим, что уподобил его женщине?
Принесли пищу. Шейх Юсуф приказал зарезать лучшего барашка, и от поставленного на ковер блюда веяло раздражающим аппетит ароматом жареного мяса, приправленного чесноком.
Это было сэлкали — единственное вкусное блюдо, известное курдам.
В своих скитаниях по горам Бушуев обнаружил, что степень культурности народа можно определить и по разнообразию пищи. Чем проще и однообразней пища, тем диче и некультурней народ. Бушуев встречал людей, которые знали только одно блюдо — вареное мясо. Соль была единственной приправой этого кушанья. Это были дикие кочевники, не знавшие ни грамоты, ни своего прошлого. Они бродили по земле и как будто не находили подходящего для постоянной жизни места. Иезиды стояли выше кочевников. В их передвижениях была планомерность. Они дольше задерживались в определенных пунктах. У них определилось прошлое, зародилась грамотность. И пища их была несколько разнообразней. Кроме вареного мяса, они знали мясо жареное. Это жаркое, правда, приготовлялось самым незатейливым способом. Мясо жарилось прямо на углях. Но кроме этих кушаний, иезиды, как и все курды, могли готовить еще ряд кушаний. Самым же лакомым считалось сэлкали. У курдов даже была специальная посуда — сэл. На выпуклой стороне этой посуды пекли хлеб, а вогнутая предназначалась для сэлкали. Сэлкали приготовлялось из мелко нарубленной баранины, зажаренной на курдючном сале. В приготовленную таким образом баранину подмешивают кислое молоко и добавляют чеснок.
Бушуев давно не ел ничего вкусного и с жадностью накинулся на принесенное блюдо. Молодая баранина как будто таяла во рту. Особенно хороша была грудинка с нежным, хрустящим под зубами салом.
Не было ни вилок, ни ножей, ни тарелок. Кушанье приходилось брать руками и справляться с ним самым первобытным способом — с помощью пальцев и зубов. И чем прожорливее был гость, тем больше удовольствия получал хозяин.
Как хорошие машины работали челюсти, и работа их, казалось, не имела конца. Вздувались желудки, и приходилось распускать пояса, чтобы дать простор разбухающимся животам.
Все в мире непостоянно. Кто знает, что принесет завтрашний день?.. Если сегодня есть возможность набить желудок вкусной пищей — набей его. Не откладывай ничего на завтра, бери все сегодня, сейчас, так как никто не может сказать, что будет завтра. Не надо думать об этом.
Бушуев привык к этой примитивной философии. Привык к такого рода насыщению и его желудок. Желудок был переполнен и ощущал уже порядочную тяжесть, а Бушуев все продолжал жевать. Звучная отрыжка услаждала слух. Отрыжка была благодарностью желудка. Она — неопровержимое свидетельство гостеприимности хозяина, сумевшего набить живот гостя до предела.
Все тело ощущало приятное опьянение. Туманилась мысль, исчезала энергия. Хотелось лечь и ни одним движением не нарушать работы, которая творилась внутри переполненных животов.
С полным удовлетворением посматривал шейх на пресытившегося гостя.
Теперь шейх узнает все. Если сердце голодного полно скрытности, то в душе сытого нет места для тайны.
Шейх расположился поудобнее и приготовился слушать. Бушуев тупо бормотал слова благодарности и всяческих пожеланий.
С двух сторон палатки были подняты полотнища; свежий горный воздух незримым потоком вливался в палатку и нес с собой освежающий аромат. Вдали виднелись горы с девственно-белыми вершинами. Спокойные, неподвижные, они звали всех к тому же вечному покою. Покрывшиеся мутью глаза Бушуева не отрывались от этих вершин. И наблюдательному шейху казалось, что в голове Бушуева нет ни одной мысли, что весь он во власти сонного отупения.
Но вот немного прояснились глаза Бушуева, лениво шевельнулись губы, и шейх насторожился.
— Когда желудок наполнен и сердце не имеет желаний, хочется благодарить того, кто создал жизнь и сделал ее прекрасной, — тихо проговорил Бушуев, и после короткой паузы стал говорить дальше. Он говорил то, что по его предположению должно было заставить шейха забыть обычную недоверчивость и замкнутость и дать ответ на интересующие Бушуева вопросы.
— Но кого благодарить?.. У каждого народа свой бог, своя вера и каждый говорит, что его бог — самый лучший. И каждый прав по своему. Огню поклоняются огнепоклонники около Баку. Огонь — начало начал. Маленький камешек в молитвенном настроении прикладывает к скале кам- непоклонник и замирает от восторга. И он тоже прав по своему. Маленький камешек — частица большого камня; большой камень — частица земли. Такой же частицей является и человек. И прикладывая камень к камню, человек соединяет разорвавшуюся цепь, включается в нее и сливается со всем миром.