Сокрушенная империя
Шрифт:
Глава пятьдесят третья
Бьянка
– Какого хрена тут случилось? – рычит Джейс, подбегая к нам.
– У Стоуна нож! – кричу я, прежде чем перевести все свое внимание на Оукли, который по-прежнему бьется в судорогах.
Коул опускает взгляд на Стоуна, лежащего без движения, и пинает его.
– Не проблема. Он выглядит мертвым.
То, как вздымается его грудь, подсказывает мне, что он жив.
Я смотрю
Я беру одну из своих футболок и прижимаю ее к ране, чтобы остановить кровотечение.
– Что случилось? – повторяет Джейс, а после опускает взгляд на мою губу. – Какого черта у тебя кровь?
Я игнорирую его, потому что все мое внимание сейчас приковано к Оукли. У меня не было возможности засечь время, но, кажется, судороги длятся дольше обычного.
– Приступ начался довольно давно.
– Я звоню 911, – начинает Коул, но затем мы слышим сирены под окном. – Хотя, видимо, кто-то уже это сделал.
– Твою мать, Бьянка, скажи, что случилось, – рычит Джейс.
Желудок начинает крутить от страха, и я делаю глубокий вдох.
– Если коротко: Стоун прятался в моей комнате. Он поднес к горлу нож и угрожал убить себя, если я не брошу Оукли. Но после этого он начал душить меня и ударил.
– Что этот урод сделал? – Коул.
– Я его убью, – выплевывает Джейс, подходя к Стоуну.
– Стой, – выпаливаю я. – Я не закончила.
У Джейса и Коула едва пена изо рта не идет.
– Сюда ворвался Оукли и избил его… но потом Стоун взял нож с пола и воткнул в Оукли. И пришли вы.
Я чувствую облегчение, когда судороги Оукли наконец заканчиваются.
Резкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть.
– Откройте, полиция.
Когда я провожу рукой по щеке Оукли, в горле застревает горький комок. Оук выглядит таким измученным. Мое сердце разрывается на части.
– Они отправят его обратно в тюрьму. – Я смотрю на Джейса и Коула, умоляя их понять серьезность ситуации. – Оукли защищал меня. Он не заслуживает этого.
Но полицию это не волнует, поскольку у Оукли есть судимость, и он должен быть осторожен. По их мнению, он автоматически виноват во всем.
– Оукли пытался предупредить меня о Стоуне несколько недель назад, – бормочет Коул. – Но я ему не поверил и сказал, чтобы он проваливал.
Для меня это новость.
Джейс потирает шею.
– Черт возьми. – Проведя рукой по лицу, он смотрит на Коула. – Вы с Оукли приехали к Бьянке, ясно? Ты услышал возню в комнате и, когда открыл дверь, мы со Стоуном уже дрались. – Джейс переводит взгляд на меня. – Твоя часть истории не меняется. Стоун напал на тебя. Только избил его не Оукли… а я.
Коул поднимает бровь.
– А как Оукли ударили ножом?
Джейс пожимает плечами.
– Он
Снова раздается резкий стук в дверь.
– Полиция. Откройте.
Я не могу поверить, что он собирается взять вину на себя.
– Джейс…
– Придерживайся плана. – С этими словами он бьет кулаком по лицу Стоуна и бьет его в пах. – Открывай.
Когда Коул открывает дверь, я нависаю над Оукли, пытаясь его защитить.
– Я люблю тебя, – шепчу я, чертовски жалея, что не дала ему сказать то же самое раньше.
Глава пятьдесят четвертая
Бьянка
Получив разрешение от медсестры, я несусь в палату Оукли. Когда я уже собираюсь открыть дверь, кто-то окликает меня:
– Не так быстро.
Подняв глаза, я вижу отца Оукли, стоящего рядом с чашкой кофе в руке. По выражению его лица ясно, что он не рад меня видеть.
– Здравствуйте, мистер Зэленка. – Выдавливаю короткую улыбку. – Я пришла проведать Оукли.
Медсестра не рассказала мне ничего о его состоянии, так как я не член семьи, но она сказала, что ему разрешено принимать посетителей.
Я снова пытаюсь открыть дверь, но Уэйн вклинивается перед ней, не давая мне войти.
– Мне очень жаль, но этого не случится.
Я моргаю, не понимая его.
– Почему?
Он смотрит на меня с искренним удивлением.
– Моего сына пырнули ножом… И сделал это твой жених.
– Бывший жених, – поправляю я.
И да, я понимаю его беспокойство, но Стоун ушел из моей жизни навсегда. Единственное, что сейчас имеет значение – это Оукли.
Уэйн прищуривается.
– Я пытался отступить и позволить Оуку самому решать, что делать со своей жизнью, но с меня хватит этого дерьма.
Я поднимаю бровь.
– Какого дерьма?
– Не знаю, как сказать яснее, но я хочу, чтобы ты исчезла из жизни моего сына. – Его рука сжимает стаканчик. – С тех пор, как вы двое сошлись, постоянно что-то случается. Сначала он пьяный и обдолбанный убил человека, потом решил сесть в тюрьму – несмотря на сделку, которую я заключил с окружным прокурором – а теперь твой жених пырнул его ножом, потому что Оук тебя защищал. Что еще должно произойти, чтобы ты поняла: вы двое – совсем не пара. Что должно произойти, чтобы ты оставила его в покое?
Его слова ударяют сильнее самого тяжелого камня.
Я понятия не имела, что Оукли сам решил сесть в тюрьму. Что он специально бросил меня.
Мое сердце сжимается.
– Я не хотела… – Прочищаю горло и пробую снова. – Слушайте, я понимаю, что вы чувствуете, но я люблю…
– Может быть, я и поверю, что это правда, если ты сделаешь единственное, чего не может он. Уйдешь.
Мое зрение затуманивается.
– Я не могу уйти от него, – возражаю я. – Я люблю его.