Сокрушитель Войн
Шрифт:
– Управляющая фраза, – произнес Искатель, глядя на Аврору, – «Свеча, разгоняющая мрак».
Название знаменитой поэмы, которую знал даже Гимн Света. Аврора Соблазна улыбнулась. Если она скажет эти слова десяти тысячам безжизненных в казармах, то полностью перехватит контроль над ними. Гимн подозревал, что еще до конца дня она отправится в казармы в подземельях и начнет менять солдатам Искателя Надежды управляющие фразы на те, которые будет знать только она и, возможно, пара ее доверенных жрецов.
–
С этими словами он ушел.
– Почему у меня такое чувство, что нами только что манипулировали? – спросил Гимн.
– Нами бы манипулировали, не будь нависшей угрозы войны. А поскольку такая угроза существует, то сейчас мы подставили себя ради спасения двора, а возможно, и всего королевства.
– Какой альтруизм с нашей стороны, – заметил Гимн.
Слуги вернулись к своим богам.
– Такие уж мы есть, – ответила Аврора. – Порой до боли самоотверженные. В любом случае, теперь мы контролируем две армии безжизненных.
– Моих и Искателя?
– На самом деле, – поправила она, – я говорила о войсках Искателя и Звезды Милосердия. Она передала их мне вчера и все время твердила о том, как ее утешило то, что ты проявил личный интерес к происшествию в ее дворце. Кстати, очень умело проделано.
Похоже, она пытается что-то у него выведать. Гимн улыбнулся.
– Нет, я не знал, что это подтолкнет ее передать тебе приказы. Мне просто было любопытно.
– Любопытно убийство слуги?
– Да, так и есть, – кивнул он. – Меня расстроила смерть слуги возвращенной, особенно учитывая близость ее дворца к моему.
Аврора подняла бровь.
– Я когда-нибудь лгал тебе? – спросил Гимн.
– Только когда заявлял, что не хочешь со мной спать. Ложь, наглая ложь!
– Снова намеки, моя дорогая?
– Конечно, нет, – возразила она. – Я достаточно откровенна. Как бы то ни было, я знаю, что ты лжешь о расследовании. Какова была его истинная цель?
Гимн Света помедлил, вздохнул, качая головой, и жестом велел слуге принести фрукты обратно – они пришлись ему по вкусу.
– Не знаю, Аврора. Я начинаю спрашивать себя, не был ли я в прошлой жизни блюстителем закона?
Она нахмурилась.
– Знаешь, вроде городского стражника. Я очень хорошо допросил этих слуг. По крайней мере по своему скромному мнению.
– Крайне альтруистичному, как мы уже установили.
– Крайне, – согласился он. – Думаю, это может объяснить то, что я умер «смело», за что и получил свой титул.
Аврора подняла бровь.
– А я всегда думала, что тебя застал в постели с молодой женщиной ее отец и за это убил. Такая смерть
– Твои насмешки не задевают моего альтруистического смирения.
– Неужели?
Положив в рот еще ломтик ананаса, Гимн ответил:
– В любом случае, я был шерифом или каким-нибудь дознавателем. Могу поспорить, что если бы мне дали меч, то я оказался бы одним из лучших поединщиков в этом городе.
Она мгновение смотрела на него.
– Ты серьезен.
– Мертвецки серьезен. Серьезен, как мертвая белка.
Аврора озадаченно молчала.
– Личная шутка, – вздохнул он. – Но да, я верю. Хотя есть кое-что, чего я никак не пойму.
– И что же?
– При чем тут умение жонглировать лимонами?
Глава 31
– И все же я хочу спросить еще раз, – сказал Дент. – Нам действительно надо этим заниматься?
С ним шли Вивенна, Тонк Фа, Золотце и Чурбан. Парлина Дент предложил оставить дома. Наемник беспокоился о том, что встреча может оказаться опасной, и не хотел присматривать за еще одним подопечным.
– Да, нам придется этим заняться, – ответила Вивенна. – Это мой народ, Дент.
– И что? Принцесса, мой народ – наемники, и вы видите, что я не вожусь с ними столько времени. Они смердят и сильно раздражают.
– Забыл добавить, что они грубияны, – встрял Тонк Фа.
Вивенна закатила глаза:
– Дент, я их принцесса. Кроме того, ты сам сказал, что они – влиятельные люди.
– Их предводители, – поправил Дент. – И они бы с радостью встретились с вами на нейтральной территории. Не обязательно ходить в трущобы – простолюдины в самом деле не так уж и важны.
Она смерила наемника взглядом:
– Этим и отличаются Халландрен и Идрис. Мы уделяем внимание своему народу.
Позади презрительно фыркнула Золотце.
– Я не халландренец, – заметил Дент.
Тем не менее он не стал продолжать спор. Компания подошла к трущобам. Вивенне пришлось признать, что по мере их приближения ее все более охватывали дурные предчувствия.
Эти трущобы чем-то отличались от прочих. Более... мрачные. И не только из-за захудалых лавок и неухоженных улиц. На перекрестках околачивались группы людей, провожающих ее подозрительными взглядами. То здесь, то там она замечала дома, перед которыми прохаживались женщины в очень откровенной даже по халландренским меркам одежде. Некоторые из них даже свистели Денту и Тонк Фа.
Это место было чужим. В Т’Телире она везде чувствовала себя не на своем месте. Но здесь ее воспринимали непрошеной гостьей. С недоверием. Даже с ненавистью.