Сокрушитель Войн
Шрифт:
Сезеброн снова принялся писать:
«Наверное, горы прекрасны, как ты говоришь. Но мне кажется, что самое прекрасное, что там было, уже спустилось ко мне».
Сири встрепенулась и покраснела. Он казался таким открытым, ничуть не смущенным таким смелым комплиментом.
– Сезеброн! – воскликнула она. – Ты такой сердцеед!
«Сердцеед? – написал он. – Я говорю только то, что вижу. При моем дворе нет ничего прекраснее тебя. Горы, породившие такую красоту, и в самом деле должны быть особенными».
– А это уже перебор, – сказала Сири. – Я видела богинь при дворе. Они гораздо красивее меня.
«Красота не в том, как человек выглядит, – ответил Сезеброн. – Так учила мама. Путники в моей книге сказок не должны судить по внешности, потому что морщинистая старуха может оказаться прекрасной богиней».
– Но мы не в сказке, Сезеброн.
«Почему нет? – написал он. – Все эти сказки – просто истории, рассказанные людьми, которые жили задолго до нас. То, что они говорят о человечестве, – правда. Я видел, как люди себя ведут».
Он стер написанное и продолжил:
«Мне странно давать объяснения таким вещам, ибо я вижу не так, как обычные люди. Я – король-бог. В моих глазах все одинаково красиво».
Сири нахмурилась:
– Не понимаю.
«У меня тысячи дыханий, – пояснил он. – Мне трудно видеть так же, как другие – только по маминым сказкам я могу судить о том, как они видят. Для меня прекрасны все цвета. Когда другие смотрят на кого-то или что-то, то иногда одно им кажется прекраснее другого. Но со мной иначе. Я вижу лишь цвета – насыщенные, чудесные цвета, составляющие все сущее и дающие жизнь. Я не могу сосредоточиться только на лице, как многие. Я вижу блеск глаз, румянец щек, оттенки кожи – даже мелкие недостатки играют красками. Все люди чудесны».
Он стер слова и продолжил:
«И потому, говоря о красоте, я должен говорить не о красках. Ты другая. Я не знаю, как это описать».
Он поднял голову, и внезапно Сири ощутила, насколько близко они сидят. И что она в одной рубашке, прикрытая только тонкой простыней. И что он высок и широкоплеч, а сияние его души заставляет цвета простыней преломляться подобно свету, проходящему сквозь призму.
Сезеброн улыбнулся в теплом свете очага.
«Ой, – подумала она. – Опасное дело».
Она кашлянула, села прямо и опять покраснела.
– М-м, да. Так. Очень мило. Спасибо.
Сезеброн снова опустил взгляд.
«Хотелось бы мне, чтобы ты съездила домой повидать горы. Может, я сумею убедить жрецов».
Сири побледнела:
– Не думаю, что стоит раскрывать им, что ты умеешь читать.
«Я могу воспользоваться художественным письмом. Им очень трудно писать, но меня научили, поэтому в случае необходимости я могу с ними общаться».
– И все же, – заметила Сири, – если ты скажешь им, что хочешь отправить меня домой, это может натолкнуть их на мысль, что ты говорил со мной.
Он на несколько секунд прекратил писать.
«Может, это и к лучшему», – написал он наконец.
– Сезеброн, они хотят тебя убить.
«У тебя нет доказательств».
– Это по меньшей мере подозрительно, – сказала она. – Последние два короля-бога умерли через несколько месяцев после рождения наследника.
«Ты слишком недоверчива, – ответил Сезеброн. – Говорю тебе: мои жрецы – хорошие люди».
Она посмотрела ему прямо в глаза.
«Если не считать того, что они отрезали мне язык», – признал король-бог.
– А еще держат тебя взаперти и ничего тебе не рассказывают. Слушай, даже если они и не собираются тебя убивать, им известно что-то, о чем тебе не говорят. Может, это как-то касается биохромы – что-то, что убьет тебя, когда появится наследник.
Нахмурившись, она откинулась назад и внезапно задумалась: может ли такое быть?
– Сезеброн, как ты передаешь свои дыхания?
Помедлив, он написал:
«Не знаю. Я… мало знаю об этом».
– Как и я, – добавила Сири. – А их могут у тебя забрать? Передать сыну? Что, если это тебя убьет?
«Они этого не сделают», – ответил он.
– Но такое возможно! Может, это и происходит! Вот почему заводить ребенка так опасно! Они должны создать нового короля-бога, и этот процесс убьет тебя.
Задумавшись, он опустил доску на колени, потом покачал головой и написал:
«Я бог. Я не получал дыхания, я с ним родился».
– Нет, – поправила Сири. – Синепалый сказал, что твой запас собирали веками. Каждый король-бог получает в неделю два дыхания, а не одно, и копит их.
«Собственно, – признал он, – иногда я получаю три или четыре в неделю».
– Но для жизни тебе нужно лишь одно дыхание в неделю.
«Да».
– И они не дадут такому богатству погибнуть с тобой! Они слишком боятся твоего дыхания, чтобы позволить тебе его использовать, но также они не захотят потерять его. Поэтому, когда рождается ребенок, они изымают дыхание у старого короля, убивая его, и передают новому.
«Но возвращенные не могут пробуждать своим дыханием, – возразил Сезеброн. – Так что мой запас бесполезен».
Сири задумалась – она слышала об этом.
– А это касается только твоего прирожденного дыхания или и тех, которые к нему добавились?
«Я не знаю», – ответил он.
– Готова поспорить, что при желании ты бы мог воспользоваться такими дыханиями, – сказала Сири. – Иначе зачем удалять тебе язык? Даже если ты не способен использовать дыхание, которое изначально сделало тебя возвращенным, у тебя есть тысячи и тысячи дыханий помимо него.