Сокрушитель Войн
Шрифт:
Она улыбнулась и поудобнее устроилась на покрывале, приготовившись ждать. Следующая встреча была назначена с ворами, которые по просьбе Вивенны и Дента выкрали кое-что из военных контор в административных зданиях Халландрена. Сами по себе документы не имели особой ценности, но их пропажа вызовет смятение и раздражение.
Встреча была назначена через пару часов, так что Вивенна могла провести время, расслабившись на лужайке, а не среди неестественных цветов города. Похоже, Дент понял ее предпочтения, поэтому он сел, прислонившись к пьедесталу статуи.
Вивенна заметила, что Парлин снова болтает с Золотцем. Дент был прав: одежда друга казалась ей нелепой только потому, что она знала, что он идрисец. Взглянув более объективно, Вивенна поняла, что он выглядит удивительно похожим на остальных молодых людей в городе.
«Хорошо ему, – раздраженно подумала она, отворачиваясь. – Он может одеваться как хочет – ему не нужно беспокоиться о вырезе или длине одежды».
Золотце чему-то засмеялась. Скорее насмешливо хмыкнула, но все же с оттенком веселья. Оглянувшись, Вивенна увидела, что Золотце закатила глаза, глядя на Парлина, у которого на губах таяла глупая ухмылка. Он сообразил, что сказал что-то не то, но не понимал что. Вивенна знала его достаточно хорошо, чтобы по выражению его лица догадаться, что он просто улыбнется и смирится.
Глядя на его лицо, Золотце опять рассмеялась.
Вивенна стиснула зубы:
– Надо отослать его в Идрис.
Дент повернулся к ней:
– Его?
– Парлина, – пояснила она. – Я отослала остальных сопровождающих. И его надо было. Он тут бесполезен.
– Он быстро адаптируется к ситуациям, – заметил Дент. – И достоин доверия. Этих доводов достаточно, чтобы его оставить.
– Он глупец, – сказала Вивенна. – Не понимает и половины происходящего вокруг.
– Да, у него нет разума ученого, но он, похоже, инстинктивно знает, как смешаться с окружением. Да и не можем мы все быть гениями вроде вас.
Она взглянула на Дента:
– И что это значит?
– Это значит, – усмехнулся наемник, – что нельзя позволять волосам менять цвет на людях, принцесса.
Вивенна вздрогнула, осознав, что ее волосы от раздражения сменили цвет со спокойного черного на рыжий.
«Владыка Цвета! – подумала она. – Я же их так хорошо контролировала. Что со мной творится?»
– Не волнуйтесь. – Дент откинулся назад, – Золотцу ваш друг не интересен. Клянусь.
Вивенна фыркнула:
– Парлин? Почему меня это должно волновать?
– О, не знаю, – весело сказал он. – Может, потому что вы с ним практически обручены с детских лет?
– Ничего подобного! – возразила она. – Я еще до рождения была обручена с королем-богом!
– А ваш отец всегда хотел, чтобы вы вышли за сына его лучшего друга. – Дент покосился на нее с ухмылкой. – По крайней мере, так говорит Парлин.
– Он слишком много говорит.
– Строго говоря, обычно он очень молчалив, – заметил Дент. – Нужно проявить настойчивость, чтобы заставить его говорить о себе. В любом случае, у Золотца есть иные пристрастия, так что не беспокойтесь.
– Я не беспокоюсь, – заявила Вивенна. – И Парлин меня не интересует.
– Конечно же нет.
Вивенна собралась возразить, но заметила, что приближается Тонк Фа, а она не хотела, чтобы он присоединялся к спору. Так что, когда здоровяк подошел, она закрыла рот.
– Любовь, – вдруг сказал Тонк Фа.
– Чего? – переспросил Дент.
– Рифма к «кровь», – пояснил Тонк Фа. – Теперь можно творить стихи. Любовь и кровь. Отличный образ, куда лучше, чем бровь.
– А, ясно, – ровным тоном произнес Дент. – Тонк Фа?
– Да?
– Ты идиот.
– Спасибо.
Вивенна встала и побрела между статуй, изучая их, чтобы не смотреть на Парлина и Золотце. Тонк Фа и Дент держались позади на приличном расстоянии, следя за окрестностями.
Статуи были прекрасны. Они не походили на другие т’телирских виды искусств – яркие картины, пестрые здания, экстравагантную одежду. Д’Денир были массивными изваяниями и отличались солидным возрастом и величием. Конечно, халландренцы постарались уничтожить это впечатление шарфами, шляпами и другими разноцветными деталями, которые вешали на изваяния. К счастью, статуй в этом саду было слишком много, чтобы украшений хватило на всех.
Они словно стояли на страже и почему-то казались прочнее, чем остальной город. Большинство каменных воинов взирали в небо или прямо перед собой. Все отличались друг от друга позами, чертами лица.
«На создание такого количества должны были уйти десятилетия, – подумала Вивенна. – Может, вот так халландренцы приобрели пристрастие к искусству».
Халландрен был противоречивым местом. Воины, воплощающие мир. Идрисцы, которые одновременно защищали и использовали друг друга. Наемники, оказавшиеся одними из лучших людей, что она знала. Яркие цвета, создающие своего рода однообразие.
И над всем этим – биохроматическое дыхание. Его использовали, но люди вроде Золотца считали право отдать дыхание привилегией. Противоречия. Может ли Вивенна позволить себе стать еще одним противоречием? Той, кто переступила через свои убеждения, ради того, чтобы уберечь их?
Дыхание было прекрасно. И дело не только в красоте или умении слышать изменения звука и инстинктивно ощущать точные оттенки цветов. И даже не в способности ощущать жизнь вокруг, звуки ветра и тоны человеческих голосов, с легкостью двигаться вместе с толпой.
Все было взаимосвязано. Она сильнее чувствовала окружающий мир. Даже неодушевленные предметы вроде одежды или упавших ветвей стали ей ближе. Они были мертвы, но казалось, будто они жаждали снова стать живыми.
Она могла им это дать. Они помнили жизнь, и она могла пробудить эти воспоминания. Но если она потеряет себя, то какое благо это принесет ее народу?
«Дент не кажется потерянным, – подумала она. – Он и другие наемники могут отделять то, во что они верят, от того, что им приходится делать».