Сокрушитель Войн
Шрифт:
Вивенна снова пригубила сок. Дента она почувствовала прежде, чем он оказался рядом.
– А знаете, что меня занимает? – спросил он, садясь на стул Тейма.
– Что?
– Люди. – Он постучал по пустому кубку, чтобы подозвать слугу. – Люди меня занимают. Особенно те, которые поступают не так, как предполагается. Которые меня удивляют.
– Надеюсь, ты говоришь не о Тейме, – подняла бровь Вивенна.
Дент покачал головой:
– Я о вас, принцесса. Еще недавно в ваших глазах было недовольство, на что бы вы ни смотрели. Теперь его нет. Вы начинаете приспосабливаться.
– В этом и проблема, Дент, – сказала Вивенна. – Я не хочу приспосабливаться. Я ненавижу Халландрен.
– А сок вам вроде по нраву.
Вивенна отставила кубок:
– Да. Ты прав. Я не должна была его пить.
– Как пожелаете, – пожал плечами Дент. – Но если бы спросили наемника – чего, конечно, никто никогда не делает, – он бы сказал, что это хорошо, что вы начали поступать как халландренцы. Чем меньше вы выделяетесь, тем сложнее другим связать в уме вас и скрывающуюся в городе идрисскую принцессу. Посмотрите на своего друга Парлина.
– В этих ярких цветах он выглядит дураком, – произнесла она, бросив взгляд на другую сторону улицы, где Парлин разговаривал с Золотцем, наблюдая за путем отхода.
– Да? – спросил Дент. – Или он просто выглядит как халландренец? Скажите, вас бы смутило, если бы вы оказались в джунглях и увидели его в звериной шкуре или плаще цвета опавших листьев?
Она снова посмотрела на Парлина. Тот прислонился к зданию, совсем как местный уличный хулиган его возраста, какие повсюду встречались в городе.
– Вы оба уже больше приспособились к городу, – заметил Дент. – Вы учитесь.
Вивенна опустила взгляд. Кое-что в новой жизни действительно начало казаться естественным. Например, налеты стало удивительно легко воспринимать. Она постепенно привыкала двигаться вместе с толпой и быть частью подполья. Всего двумя месяцами раньше она бы с негодованием отказалась иметь дело с человеком вроде Дента просто из-за его профессии.
С некоторыми изменениями смириться было очень трудно. Вивенне становилось все сложнее понимать себя и определяться с тем, во что она верит.
– Хотя, – продолжил Дент, оглядев платье Вивенны, – можете попробовать перейти на штаны.
Вивенна нахмурившись подняла голову.
– Просто предлагаю. – Дент отпил сок. – Вы не любите короткие халландренские юбки, но единственная приличная одежда, которая по вашим меркам «скромная», – заграничного производства, и потому дорогая. Это значит, что мы должны ходить в дорогие рестораны, чтоб не выделяться. Поэтому придется и дальше иметь дело со всей этой кошмарной расточительностью. А вот штаны и скромны, и дешевы.
– Штаны – не скромная одежда.
– Колени они не открывают, – заметил Дент.
– Все равно.
Дент пожал плечами:
– Просто выразил свое мнение.
Вивенна отвернулась и тихо вздохнула.
– Я ценю совет, Дент. Правда. Я просто… В последнее время я совсем сбита с толку.
– Мир вообще сбивает с толку, – сказал Дент. – Поэтому в нем и весело.
– Мы работаем со странными людьми, – призналась Вивенна. – Они возглавляют идрисцев в городе, но одновременно их эксплуатируют. Лемекс крал у моего отца, но защищал интересы моей страны. А я сама? Одета в дорогущее платье, пью дорогой сок, а мою сестру насилует ужасный тиран, и этот чудесный и кошмарный город собирается пойти войной на мою родину.
Дент откинулся на спинку кресла, глядя поверх невысокой ограды на улицу, на толпы людей, одетых с прекрасной и ужасной пестротой.
– Мотивы людей. Они всегда лишены смысла. И в них всегда есть смысл.
– Вот сейчас в твоих словах нет смысла.
Дент усмехнулся:
– Я хочу сказать, что нельзя понять человека, не поняв, что побуждает его поступать так, а не иначе. Каждый – герой своей истории, принцесса. Убийцы не верят в то, что они виноваты в своих поступках. Воры думают, что заслуживают денег, которые крадут. Диктаторы считают, что у них есть право творить что им заблагорассудится ради безопасности народа и блага страны.
Он уставился перед собой, качая головой.
– Думаю, даже Вашер считает себя героем. Однако истина в том, что большинство тех, кого вы назовете «нехорошими», занимаются своим делом по причинам, которые считают правильными. Только наемник способен на здравомыслие. Мы делаем то, за что нам платят – и все. Может, поэтому люди смотрят на нас свысока. Мы единственные, кто не прикрывается высокими идеями.
Сделав паузу, он взглянул ей в глаза.
– В какой-то степени мы – самые честные люди из тех, кого вы встречали.
Оба замолчали. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, текла разноцветная людская река. К столу подошел еще кое-кто.
– Это точно, – сказал Тонк Фа, – но ты забыл добавить, что мы не только честные, но еще и умные. И красивые.
– Это и так ясно, – ответил Дент.
Вивенна повернулась. Тонк Фа застыл, готовый обеспечить поддержку. Наемники уже позволяли ей самой вести переговоры.
– Может, и самые честные, – проговорила она. – Но я искренне надеюсь, что вы – не самые красивые мужчины, которых я когда-либо встречу. Мы идем?
– Ну, если вы допили сок, – ухмыльнулся ей Дент.
Вивенна глянула в кубок – сок был очень хорош. Чувствуя себя виноватой, она допила его, подумав, что грех пропадать такому напитку, не выливать же. Затем поднялась и направилась к выходу, предоставив расплачиваться Денту, поскольку большую часть денег держал он. На улице к компании присоединился Чурбан, которому было приказано явиться, если она позовет на помощь.
Вивенна повернулась к наемникам:
– Тонкс, где твоя обезьянка?