Соленое озеро
Шрифт:
Наконец Гуинетт не выдержал. Когда они через ограду проникли в Салт-Лэйк, он спросил:
— Вы давно живете здесь, в этой стране?
— Скоро четырнадцать лет, к вашим услугам.
— Тогда вы, конечно, можете дать мне некоторые сведения.
— Пожалуйста.
Пастор раскрыл «Прощание Адольфа Моно» и вытащил оттуда вчетверо сложенную желтенькую бумажку. Он протянул ее своему собеседнику.
— Благоволите ознакомиться с этим.
— Я знаю, что это, — сказал иезуит, — это билет по расквартированию. Вчера я держал в руках такой же билет. Смотрите-ка, вам отвели помещение
— А вы знаете Ригдона Пратта?
— Кто не знает его в городе Соленого Озера? Он — епископ и влиятельный член церкви Святых Последнего Дня. Между прочим, в последнее время он назначен секретарем комиссии по расквартированию американских войск. Я с удовольствием вижу, что этот высокий сановник не воспользовался своим положением, чтобы уклониться от обязательств, которые налагает на других. Но я думал, что, по договору, американцы не могут быть размещены в Салт-Лэйке.
— Было сделано исключение для прикомандированных к армии пасторов, — с горечью сказал Гуинетт. — Это тоже удар губернатора Камминга. Этот человек совсем продался Брайаму Юнгу. Он пожелал, чтобы мы жили в мормонских семьях и могли бы впоследствии свидетельствовать о невинности нравов его протеже. Но дело не в том, чтобы обвинять друг друга. Вы сказали, что знаете Ригдона Пратта. К нему отнесли мой чемодан. Можете вы мне указать его дом?
— Мы идем по улице, ведущей к его дому, — пояснил иезуит. — Я вас доведу до этого дома.
— Что это за дом? Какой это дом?..
— Дом?
— Да, я хотел бы знать, может ли, без ущерба для себя, жить там молодое духовное лицо?
— Думаю, что понимаю вас, — сказал иезуит, — но мы носим опасности в себе самих. Что касается меня, то я, если бы нужно было, без страха и опасения отлично жил бы, клянусь вам, у Ригдона Пратта.
— Но он, вероятно, многоженец? — спросил пастор.
— Он — мормон, — ответил отец Филипп.
— Другими словами: у него несколько жен.
— Только пять, — сказал отец д’Экзиль. — Он не из самых богатых. У него их было шесть. Но первая его жена умерла в прошлом году. Я ее хорошо знал и даже научил играть в пикет.
— Какое отвращение! — вскричал Гуинетт. — И там мне придется жить! А в то же время ничтожные лейтенантики живут вне этой Гоморры, в прекрасных, корректных домах.
Иезуит задрожал. Неужели он нашел союзника!
— Это правда, — сказал он, с трудом притворяясь безразличным. — Так, например, в вилле, в которой я имею честь жить, поселили со вчерашнего дня лейтенанта федеральной армии. Не могу не думать, что это было бы более подходящее жилище для вас.
— Вы согласны, значит, со мною, — сказал пастор. — Как фамилия этого офицера?
В конце улицы виднелись уже деревья и крыша дома Ригдона Пратта. Отец д’Экзиль замедлил шаги. Разговор становился слишком интересным. Он решил, что раньше, чем подойти к зеленому порталу, следовало добиться практического результата. В общих чертах он предвидел его. Он улыбнулся. Его счастливый взгляд сверкнул лукавством.
— Как его фамилия? Рэтледж. Лейтенант Рэтледж 2-го драгунского полка.
— Рэтледж! — вскричал пастор. — Конечно, я знаю его: он принадлежит к моей церкви. При выступлении полка мать
— И у вас нет повода в этом отношении быть недовольным им?
— Недовольным! Напротив: он истинно верующий. По моему знаку он готов в землю уйти.
«Час от часу лучше», — подумал иезуит. — Тогда вам легко просить его, чтобы он уступил вам место. Я думаю, он вам не откажет.
— Нет, наверное, нет, но...
— Что касается комфорта, — продолжал соблазнитель, — то у моей хозяйки, миссис Ли, вам будет лучше, чем у этого неверующего Ригдона Пратта. Что касается меня, то удовольствие, которое я буду иметь, беседуя с вами об Эмерсоне...
— Очень любезно, — сказал Гуинетт, — но поменяться нам невозможно. Вы знаете, что по трактату запрещено американским офицерам селиться у мормонов. Рэтледжа не примут вместо меня у Ригдона Пратта.
— Э! — сказал иезуит, — он будет жить в лагере в палатке. Генерал Джонстон тоже живет в палатке.
— Это правда, — пробормотал пастор.
— Вы уже пришли, — ответил отец д’Экзиль. — Не хочу быть нескромным и влиять на ваше решение. Но я в довольно хороших отношениях с миссис Ли, и потому беру на себя смелость пригласить вас завтра к ней на завтрак. Она будет очень рада. Она хотя и католичка, но любит общество образованных людей. Вы встретите там лейтенанта Рэтледжа. А здесь вы пока вступите в контакт с Ригдоном Праттом и увидите, возможно ли для вас будет жить среди его гарема.
— Принимаю, с благодарностью принимаю, — воскликнул Гуинетт. — А миссис Ли не посчитает меня нескромным?
— Уверяю вас, она будет в восхищении. Итак, завтра в полдень? Это решено? Первый встречный укажет вам ее виллу. До свидания, дорогой коллега.
Гуинетт уже взялся за колокольчик.
— И напомните обо мне Саре Пратт, старшей дочери Ригдона. Если вы не вполне забронированы от взгляда прекрасных черных глаз, берегитесь ее, — смеясь, кинул ему иезуит.
— Милостивый государь, — стыдливо пробормотал пастор.
И он позвонил.
Было около часа. Аннабель только что села за стол с лейтенантом, как пришел отец д’Экзиль.
Она украдкой, со страхом взглянула на него и, видя, что он в прекрасном настроении, успокоилась.
Завтрак был из самых веселых.
За десертом заговорил отец д’Экзиль.
— Ваша мебель и ваше серебро понемногу вынуты из ящиков, — заметил он. — Поэтому я не думаю, что поступил слишком нескромно, пригласив к вам гостя.
— Гостя... — сказала, немного смутившись, Аннабель.
— Вчера вечером, — продолжал иезуит, — вы, лейтенант Рэтледж, обнаружили некоторый скептицизм в вопросе о победе, которую я мог бы одержать в спорах о вечных моральных истинах с ученым вашей веры.
Лейтенант только ворочал удивленными глазами.
— Теперь вы будете удовлетворены в этом отношении. Завтра за завтраком вы увидите меня в споре с досточтимым Гуинеттом, священником американской армии.
— С досточтимым Гуинеттом... — пробормотал заранее смущенный Рэтледж.
— Его-то я и пригласил, — торжествуя сказал отец д’Экзиль.