Солнце сгоревшей вечности
Шрифт:
Самобытная, очень заинтересовавшая многих из нас. Но вот попасть из моего мира сюда, стало большой проблемой. Люди могли проходить беспрепятственно, пусть и не без риска для своей жизни. Позднее, ваша религия сделала из таких как я монстров. Нас нарекли демонами. Заслуженно, впрочем.
Одни маги научились нас призывать, и имели наглость просить и требовать для себя больше, чем того заслуживали. Некоторые на нас охотились, пытались подчинять. Идиоты. А не так давно, сколько прошло лет? Полтора столетия уж точно. Кто-то из ваших магов сотворил нечто, что позволило моим собратьям свободно перебраться сюда. Образовались множественные пространственные карманы. Когда верну силу, обязательно попытаюсь разобраться, что тогда произошло.
— Так, а что стало с Лилит?
Я и не заметила, как придвинулась ближе к демону, внимая каждому его слову.
Мар отвлёкся от своих размышлений, посмотрел на меня.
— А эту сказку, я расскажу тебе в другой раз.
Он неожиданно повернулся ко мне, сгрёб в свои объятья вместе с одеялом. Вместо того чтобы начать протестовать, я замерла.
— Спи, моя маленькая Ли, — пробормотал он мне в макушку. — Я постерегу твой покой. Сны не будут сегодня тревожить.
Я не стала его отталкивать. И вдруг поняла, что с той минуты как он появился, совсем забыла об усталости, перестали ныть мышцы, и в голове прояснилось. А стоило закрыть глаза, почти сразу обступила благодатная темнота. Убаюкивающая, ласковая, как старая нянюшка Элла. Я была совсем маленькой, когда она умерла, но хорошо помнила её мягкие морщинистые руки, пуховый платок, которым она меня укрывала. Мамы у меня никогда не было, только нянюшка, да отец, совсем слетевший с катушек после её смерти. Был ещё Мар — моя защита и опора, мой единственный друг. Я неожиданно остро осознала, как же мне его не хватало всё последнее время, и как хорошо, что он пришёл. С такими мыслями я и заснула.
Сны действительно не беспокоили. Но что-то странное чудилось. Грань яви и грёз очень тонка, и иногда отличить что правда, а что нет, удаётся не всегда.
Послышалось приглушённое ругательство Марбаса. Он исчез, кажется, а после комнату озарил яркий свет. Из пламени по обыкновению соткалась фигура мастера Кристофера. Полуобнаженный, в одних спортивных брюках. С влажных волос, видимо после душа, на плечи и грудь падали капельки воды. Он подозрительно осмотрелся, подошёл к моей кровати и поправил сползшее одеяло. Постоял ещё немного, будто прислушиваясь, а после исчез точно так же, как и появился.
Я совершенно точно знала, что сплю, но всё казалось таким реальным. Пусть и не долго. Темнота вернулась. Накрыла непроницаемым пологом, и выпустила из своих объятий только ранно утром.
Глава 16
— Странный был сон, — пожаловалась Вик, сидя на кровати и обхватив подушку.
— Что снилось? — я собирала учебники на первые две пары: по мертвым языкам и законодательному праву существ.
— Твой призрачный тигр рассказывал истории, только я ничего не запомнила.
Это хорошо, что не запомнила.
— Кстати, давно его не видела.
— Он… гуляет в мире духов. Ему необходимо уединение время от времени.
Викки посмотрела на меня невидящим взглядом, кивнула отстранённо и широко зевнула.
Удивительно, но я чувствовала себя отдохнувшей. Проснулась, едва за окном забрезжили первые солнечные лучи, в приподнятом настроении и готовой к новому учебному дню. Викки будить не стала, сразу пошла в душ, и с удивлением обнаружила, что лиловые синяки по всему телу почти сошли и даже не болели. А ведь то, что я видела накануне вечером, должно было украшать моё тело ещё как минимум неделю. Даже ожог, оставленный мастером Кристофером, стал едва различим.
Сдаётся мне, без Марбаса тут не обошлось. Но как? Ответов не находилось.
На завтрак я отправилась без своей соседки. Она решила, что конец света не случится, если она немного поспит, и придёт ко второй паре. Мне даже стало как-то совестно за свой боевой настрой. Поэтому, тихо прикрыв дверь, оставила несчастную досыпать.
На занятиях по законодательному праву, как и всегда по четвергам, было много народу. Предмет входил в общую программу практически всех специализаций, поэтому не маленькая аудитория битком забивалась адептами последнего года обучения.
Я припозднилась, и задние парты оказались заняты. Постояв у входа, и нервно теребя воротник рубашки, приметила свободное место в крайнем пятом ряду справа. Проскользнув тенью вдоль стены, и стараясь не привлекать к себе внимание, опустилась на скамью. Преподаватель ещё, кажется, не объявлялся, и я облегчённо выдохнула.
Напрасно, как оказалось.
Право посещал и Егор. Перебрасываясь бумажками с кем-то с последних рядов, парень заметил меня и помахал рукой. Я махнула в ответ.
Сзади раздался неприятный девичий смех.
— Что с тобой, ван Мор? Во всей нашей империи закончилась краска для волос?
Я передернула плечами, оглянулась. Прямо за мной сидела очередная «королева» академии Елена Островская со своей свитой. Две её подруги неприязненно поморщили свои отштукатуренные мордашки. Это во сколько нужно просыпаться утром, чтобы успеть нанести на лицо такой слой макияжа? Даже Викки не так усердствовала.
Просто проигнорировать их всех показалось лучшим решением.
— Ты язык проглотила? — подала голос одна из подпевал Елены, имени которой я даже не знала.
— Говорят, наш ректор взялся тебя обучать, — громким, издевательским полушёпотом, продолжила напирать Елена, и наклонилась вперёд. — Ты чем его привлекла? Или он просто старый извращенец? — прыснула она, и все кто сидели за соседними столами и грели уши.
— Ван Мор, ну расскажи, что нужно сделать, чтобы он покатал меня на своей шикарной тачке? Завалить экзамены? Прикинуться никчёмной дурочкой-сироткой, и остаться на второй год?
Тебе и прикидываться особо не надо.
— Что ты сказала?
А я что-то сказала? Вот чёрт. Всегда со мной так.
— Катись к бесам, Островская.
Она схватила меня за плечо, а дальше…
Волна ледяного гнева поднялась из нутра, выплёскиваясь наружу невидимой силовой волной. Я вскочила на ноги, поворачиваясь к ним. Из горла вырвался хрип, больше напоминающий протяжный вой неупокоенного умертвия. Двойственность восприятия, и неподдающееся контролю собственное тело. Полная хаотичность мыслей и смутная тревога, как будто надругались над моим сознанием. Я была зла как тысяча чертей, и в тоже время перепугана до смерти.