Солнце в черных парусах
Шрифт:
Градус настроения неуклонно рос. Флибустьер пробежался по клавиатуре и выбрал свой любимый ролик. Прошлогодняя запись выступления Лео Камского на выборах в Федеральное правление.
На трибуне стоит надменный тип с квадратной челюстью, странные, цвета снега волосы развеваются на ветру. Он смотрит в камеру немигающим взглядом и лениво цедит:
«Черный Мерфи? Извините, но не слишком ли часто вы мусолите это имя? Кто такой Аллан Мерфи? Жалкий щенок, возомнивший себя императором разбойников. Тупоголовый изгой, которого даже собственный народ не пожелал видеть на троне. Ничтожество
Мерфи откинулся в кресле.
— Значит, говоришь, — изгой и дерьмо? Ну-ну. Щенок… Только этот щенок с железными зубами. Подожди, Хахамский, скоро ты запоешь по-другому.
Аллан переключился на другую запись, снятую маленьким роботом-режиссером. В уши ворвались женские вопли. Глядя на жестокую оргию, пират не смог сдержать хохота.
— Во дают, канальи! Нет, такого точно нигде больше не увидишь!
Сознание возвращалось медленно, но настойчиво, всплывая сквозь волны мглы и безвременья с уверенностью и упрямством древней субмарины. Веки задергались, глаза открылись, являя взору белый потолок.
— О, красотка, очнулась! Ну, добро пожаловать в новую реальность!
Голос звучал где-то поблизости и показался странно знакомым.
Элен повернула голову и еще не до конца сфокусированным взглядом посмотрела на говорившего. Точно — старпом с зафрахтованного ею корыта. Весь забинтованный, но живой. А он что здесь делает? Этот вопрос, наверное, просто проступил на том, что еще так недавно было ее лицом.
— Узнала, да? Не ожидала? Ну да, я тоже к пиратам подался. Всем нужен толковый навигатор. А я толковый.
— Вы же офицер, — слабым голосом проговорила Элен. — Как вы можете идти на службу к бандитам?
— О как заговорила! — аргумент явно развеселил бывшего старпома. — А ведь еще недавно ты с нами разговаривала, как с грязью, и именно с ней нас собиралась смешать по прибытии. Потом, какая служба? В основе формирования пиратских команд лежит договор. Я с ними договорился. Они со мной тоже. Квартирмейстер договор зафиксировал. Так что пока я соблюдаю этот договор и устав, мне ничего не грозит. А заработаю я всяк больше, чем те крохи, что зарабатывал, шарахаясь по космосу под флагом Федерации.
— Мой муж. Он будет меня искать, — Элен чуть не плача, вспомнила часть событий, произошедших с нею, и от этого стало особенно плохо.
— Ну поищет-поищет, не найдет, успокоится и новую дуру заведет. С его ресурсами это легко.
— Он найдет, с его возможностями…
—
В словах бывшего старпома была доля правды. Военный флот Федерации действительно не имел парусного вооружения. Когда-то давно, в период начала освоения дальнего космоса, федералы тоже пользовали суда на солнечных парусах. Но парус — штука сложная и проблемная, заставляющая заранее и очень тщательно просчитывать каждый маневр. Корабли с парусным вооружением могли ходить как угодно далеко и с поистине фантастическими крейсерскими скоростями, но за это приходилось расплачиваться очень долгим разгоном и неповоротливостью на малых скоростях.
Транспорт же, перемещавшийся на ракетной тяге, был лишен этих недостатков. Зато имелся другой. И весьма существенный — запас хода. Что для Федерации, с ее ресурсами и возможностями, вообще-то не было проблемой. Когда проводилась очередная операция, на путь следования военного конвоя или флота предварительно посылались танкеры с топливом для дозаправки. Это полностью решало проблему и позволяло проводить поистине масштабные мероприятия. Подавление мятежей в колониях. Или восстановление конституционного порядка на удаленных ресурсных планетах.
Но при этом подобная организация решительно не позволяла разбираться с локальными задачами, требовавшими высокой маневренности. Уничтожить пиратство, например. Хотя в открытом бою шансов у пиратского парусника против линкора Федерации было мало, но количество таких боев тоже можно было пересчитать по пальцам.
Федералы предпочитали не замечать пиратов и просто обеспечивали военное сопровождение важных конвоев. А если где-то кто-то ограбил какого-то торговца, так что ж — это его риски, учитывать надо было. Пираты же, в свою очередь, с военными конвоями старались не связываться.
Квартирмейстеру Бруту Гельвари давно перевалило за восемьдесят. Родившийся в латинской колонии, где-то на задворках Вселенной, в семье обнищавшего торговца, он с детства усвоил, что рассчитывать в этой жизни можно только на себя. Последний нежеланный ребенок, названный отцом в насмешку Брутом, по имени римского консула, предавшего своего благодетеля, Гельвари с лихвой отомстил родителю за постоянные побои и унижения — обобрал до нитки и сбежал из отеческого дома в компании контрабандистов. Тогда ему было тринадцать.
А в пятнадцать он уже был юнгой на пиратском люгере. Именно в тот момент ему сообщили, что папаша благополучно почил в долговой тюрьме. Брут помянул родителя кружкой рома и навсегда забыл о нем. Впереди была новая жизнь, полная опасностей и приключений.
У юноши оказался незаурядный ум и склонность к математике. В двадцать лет он впервые стал квартирмейстером и пребывал в этой должности вот уже больше шестидесяти лет. Менялись корабли и капитаны, но квартирмейстер Брут Гельвари всегда был в цене.