Солнцеворот
Шрифт:
«Где же ты? — беззвучно шептал Зяблик. — Не бойся, я тебя не выдам».
В этот миг Зяблик забыл, что Покровительница могла, не оставив следов, убить взрослого мужчину. Ему она казалась прекрасной напуганной девушкой, которой почему-то приходится скрываться на корабле. Только ему, Зяблику, она открылась, и его долг чести — сохранить тайну. Путались мысли в голове, а из глаз текли слезы.
Зяблик заставил себя подняться и выйти на палубу. Сел у борта и так и сидел, вдыхая морской воздух, наблюдая рождение утра. Вот на княжеском корабле началось движение. Кто-то ловко взобрался в «воронье
Обычно каждое утро семафорил их корабль, а человек на корабле князя смотрел и, коротко махнув — мол, понял, свободен — спускался на палубу. В этот же раз всё было наоборот, и Зяблик озадачился. Повернул голову, выгнул шею, пытаясь рассмотреть того, кто стоял в их «вороньем гнезде». Но матрос уже не стоял, он спускался, и его лицо, мелькнувшее в переплетении канатов, показалось Зяблику озабоченным. Что-то будет…
— Не понял! — Обзор Зяблику перекрыл подкравшийся Орёл. — Это почему мы завтрак пропускаем?
— Не хочется, — буркнул Зяблик, отвернувшись. Княжеский семафорщик тоже быстро спускался с мачты. Показалось, или корабль стал ближе?
— Ну нет, малой, — возразил Орёл. — Так не пойдет. Ты, значит, с голодухи сдохнешь, а нас потом ночью всех поубивают? Сиди тут, сейчас тебе завтрак принесут, со всеми церемониями, как княжеской доченьке.
Доска палубы скрипнула под сапогом Орла.
— Сказал, не хочу! — взвизгнул Зяблик, обернувшись.
Есть он и правда не хотел. Его мутило. Хотелось спать, но и спать толком не хотелось. Хотелось, чтобы настала ночь и пришла Покровительница, забрала непонятное, гнетущее чувство и дала взамен покой.
Орёл смотрел на него, уже не скрывая ненависти. В прищуренных глазах пылала жажда убийства.
— Завтракать очень важно и полезно, неужели мама тебе не говорила? — прошипел он сквозь зубы.
— А я не буду! И сдохну, если захочу. И пускай вас всех ночью поубивают. Ясно? Не заставишь ты меня жрать, а заставишь — сам первым сдохнешь, ясно?
Орёл быстро огляделся. Зяблик знал это движение, он ведь вырос на улицах. Когда человек так оглядывается — значит, сейчас ударит или убьёт. Орёл шагнул к Зяблику, опустился на корточки рядом с ним.
— Знаешь, недоносок, я бы с тобой тут не цацкался, если бы не Ворон, — прошипел он. — Знаешь, что я думаю? Думаю, голову тебе повернуть, чтоб пятки свои увидел, и за борт.
— Покровительница…
— Ага, ага. Только тебе уже все равно будет.
— Но ты же умрешь! — Зяблик вытаращил глаза. Ему казалось немыслимым, чтобы кто-то, зная, как предотвратить смерть, взял и сделал наоборот. Зачем? Что может быть важнее жизни?!
— Так все ж помрем, рано или поздно, — оскалился Орёл. — Вопрос лишь в том, за что. Я вот не хочу помирать где-то там, воюя не пойми с кем, не ясно за кого. А помереть, выдавив такой мерзкий прыщ, как ты, — это, считаю, почётно.
Его руки дернулись к Зяблику, но тут на плечо Орла опустилась ладонь. Орёл замер.
— Не надо, — тихим
Зяблик перевел дыхание. Он уже приготовился умереть, таким страшным и решительным был взгляд Орла.
Орёл вскочил на ноги, повернулся к Ворону. Неужели подерутся? Вот эти двое, сильных и страшных? Зяблик на всякий случай отодвинулся.
— Ты мне, что ли, указывать будешь? — прорычал Орёл.
Если бы он зарычал так на Зяблика и так же на него посмотрел, тот бы задрожал и сделал все, что угодно. Ворон же смотрел на Орла спокойно и насмешливо.
— Хотя бы и я, — сказал, не повышая голоса. — Я тут пока смотрящий, а ты подо мной ходишь. Вот и не забывай…
— Смотрящий? — перебил Орёл. — Хорош смотрящий, чуть припекло — полетел князю плакаться. Нас теперь тут всех…
— Я не с князем говорил, а с вампиром, — перебил в свою очередь Ворон. — Пусть они меж собой решают. У вампиров — свои дела, у нас — свои. А у нас с тобой, Орлёнок, дела особенные. Почирикаем ещё, не уходи далеко.
И Ворон, хлопнув Орла по плечу, удалился.
Зяблик поспешил отвернуться, чтобы не встретить взгляд Орла. Если тому что не понравится — кинется ведь!
Княжеский корабль приблизился, теперь никаких сомнений. Да и корабль смертников слегка изменил курс. Флот шёл так же, как и всегда, и лишь два корабля сближались.
Я не с князем говорил, а с вампиром.
Зяблик вспотел от нехорошего предчувствия. Что-то теперь будет?!
Он впился взглядом в корабль князя и вздрогнул, заметив, что на борту кто-то сидит, свесив ноги над морем. Парнишка, лет шестнадцати. Кто это? Уж не один ли из вампиров? Скорее всего, иначе зачем ребенка брать на борт? Хотя, может, сын кого из князей? Но ведь корабль-то — Торатиса, зачем он тут?
Когда мальчишка поднял голову от альбома, в котором что-то рисовал, Зяблик понял, что сомнений быть не может. Кожа мальчишки светлее, чем у любого другого, в кого ни ткни. Глаза другие, да и самый цвет глаз…
— Здравствуй, — сказал Человек с Солнцем в Глазах, когда корабли сблизились настолько, что можно было бы, при желании, пожать друг другу руки. — Это тебя называют Зябликом?
Левмир начал новую сказку в первый день путешествия. Вид идущей по морю армады вдохновил его, и листы альбома, подаренного Айри, покрылись сценами войны. Посматривая на разгуливающих по палубе солдат, Левмир срисовывал их оружие, облачение, стараясь, чтобы новая сказка вышла как можно более настоящей. Как можно менее «сказкой». В этот раз всё реально. Это не какие-то выдуманные драконы.
Казалось, одна эта реалистичность сделает новую сказку лучше предыдущих, но вот странность — выходило наоборот. Левмир тщательно выписывал битвы, изображал страшного Эрлота на вершине высокой башни, себя, сражающегося с ним и побеждающего. Но когда пересматривал картинки, с трудом удерживался от зевоты. Почему-то реальность превратила захватывающую дух историю в скучный пересказ неинтересных событий. Почему-то те наивные фантазии, которые изобретали они с И, отогревая пальцы дыханием, сохранились в памяти куда более живыми, искренними и настоящими.