Солнцеворот
Шрифт:
Слева пошевелилась Атсама, принимая более величественное положение. Эрлот, не глядя, протянул руку к ней и ощутил холодное пожатие.
— Мы заключим Союз. Перед вами будущая королева Атсама. Та, что разделит со мной бремя власти, тяготы ответственности. Та, что доказала свой ум и свою беззаветную преданность. Если вы принимаете мою власть, то склонитесь и перед нею, потому что уже скоро мы с ней станем единым целым.
Графы молча склонились, приветствуя будущую королеву…
…— Мне кажется, ты счастлив, — заметила Атсама, когда графы покинули зал. — Это пугает.
Эрлот
Эрлот быстро взял себя в руки, постарался отчасти вернуть на лицо обычное, бесстрастное выражение. И уже с высоты этого выражения улыбнулся своей будущей жене.
— Ты видела, как они восприняли новости? — сказал он. — Великолепно, не правда ли? Графы помнят. Они никогда не забудут ни Великие Войны, ни то, кто мы есть на самом деле. В отличие от наших бестолковых лордов, которые если и отличаются от людей, то не так уж сильно.
Атсама улыбнулась в ответ. Не потому, что того требовали обстоятельства, но потому, что поняла Эрлота. Ей тоже было приятно увидеть в глазах графов спокойствие и уверенность. Они не впадали в истерику, не ломали головы, как бы сохранить нажитую роскошь. Они, как и подобает вампирам, знали: время — Река, и она течет. Лучшее, что ты можешь сделать, — это выучиться плыть по её течению. Иногда можно встать на дно, но противиться течению воды вечно — не выйдет.
— Надо отдать Эмарису должное, — сказала герцогиня. — Он знал, как распределить власть. Наиболее достойные получили графства. А те, кого нельзя было обойти, но и не стоило баловать доверием, сидели здесь, под присмотром.
Эрлот молча смотрел на нее, и улыбка его становилась… другой. Атсама забеспокоилась. Мысленно повторила то, что произнесла только что, и у нее потемнело в глазах.
— Как и мы с тобой, Атсама, — подтвердил её опасения Эрлот. — Будь у меня графство подальше отсюда, я бы уже давно устроил войну. Меня нужно было держать на цепи, что Эмарис и делал.
— А я? — Атсама вдруг почувствовала себя неуютно на троне покойной королевы. — Как думаешь, почему графства не дали мне?
— Потому что великая ненависть и великая любовь не так сильно отличаются друг от друга, как принято думать. Любовь может уничтожить мир — как и ненависть.
— Не понимаю тебя.
— Возможно, поймешь, когда выскажешь просьбу, с которой пришла сюда сегодня.
Атсама отвернулась, стараясь не скрежетать зубами. Откуда он знает о просьбе? Что это — очередной соглядатай в её доме? Или просто Эрлот настолько проницателен? Однако не стоило долго думать. Атсама попыталась высказать просьбу как можно более небрежно:
— У девчонки возникли проблемы в школе.
— Я знаю, — удивил её Эрлот. — Никто не хочет учиться у вампирской подстилки. Поверь, это не такая уж проблема. Я, конечно, не человек, но мне кажется, когда-то я слышал такую человеческую поговорку: глупо красить забор перед тем как сносить. Объясни ей, что ждёт детей. Пусть это успокоит её амбиции.
— Она знает. — Атсама решительно вступила в новую игру, в которой не понимала и половины правил. — Но ей хочется развлечений. Обидно, когда игрушки ведут себя не так, как полагается.
Эрлот откинулся назад, прикрыл глаза. Атсама внимательно изучала его бледное лицо. Сейчас, полностью расслабленное, оно казалось красивым. Хм… А ведь раньше Атсама не задавалась таким вопросом, даже не думала о том, что Эрлот — красив. Его окружало столько тьмы и грубой, не знающей преград, силы, что безупречные черты лица казались не столь важной деталью.
— «Хочется развлечений», — повторил Эрлот. — Да, она уже ведёт себя как вампир. Возможно, из нее получится кто-то вроде Освика, или этого — Кастилоса. Но с твоим воспитанием она будет правильнее смотреть на свои потуги. Но давай покончим с делами. О чем ты хотела просить? Чтобы я приказал детишкам слушаться мою фаворитку?
— Я, конечно, понимаю, что время сложное, готовится война, и…
— Всегда можно найти время на развлечение. Иначе зачем жить? Я исполню твою просьбу, Атсама. Но ты прямо сейчас дашь мне ответ насчет Ареки. Я говорил, что передам её тебе при соблюдении одного условия. Вот оно…
…Атсама вышла из зала, и только тут позволила себе запустить сердце.
— Тварь, — прошептала она одними губами, не колыхнув воздуха. — Сука.
Кровь ударила в голову, запылало лицо, хотелось выть и молотить кулаками безучастные стены. Но слово было дано, и всё, чему должно, исполнится.
— Вашему высочеству нехорошо?
Атсама чуть не подпрыгнула. Развернулась на каблуках туфель, подняв полами платья целый вихрь, и уставилась на привратника, застывшего у двери. С его извечной наглой ухмылкой.
— А, да, — пробормотала герцогиня. — Забыла про новую мебель. У Эрлота совершенно отсутствует вкус. Когда стану здесь хозяйкой, велю вышвырнуть на помойку это уродство.
Она пошла к выходу, с удовольствием отметив беспокойство, сверкнувшее в глазах вампира.
За три дня дворец отмыли до блеска, расставили столы и стулья и украсили все помещения, в которых должны будут присутствовать гости. Натащили столько цветов, что от их аромата кружилась голова.
— И зачем они сейчас? — недоумевала Сагда. — Завянут же. Свадьба ещё когда…
— Новые принесём, — заявила упрямая Унтиди.
— Так сейчас-то зачем?..
— Пусть привыкает!
Иногда Унтиди было невозможно понять. Она как будто выпадала из реальности и принималась вещать из какого-то таинственного мира, куда никому, кроме неё, хода не было. Даже Сагде.
«Пусть привыкает!». Кто? Дворец, что ли? Сагда понимала, что так и есть. Найдя пару каких-то волосков на расческе, Унтиди переменилась в мгновение ока. Теперь дворец был для неё домом этой самой И, сочиняющей сказки. Унтиди превратилась в самую ревностную на свете работницу. Впервые распространив свою смешную детскую власть за пределы привычного детского круга, она подчинила себе и взрослых. Те сначала с улыбкой подыгрывали, когда маленькая девчонка принялась раздавать команды и тыкать пальцем в пыльные углы. Но прошел час, и никто уже не сомневался в её праве приказывать.