Солнечный удар
Шрифт:
– Вика, что за упражнения ты делала для спины?
– Их много, тебя какие интересуют?
– Расслабляющие.
– Ну, тогда лучше повисеть на перекладине, или прогнуться, вот так, - она вышла на середину комнаты, наклонилась вперед, сцепив руки в замок, подвела их под ягодицы, потом, чуть присев, выгнула дугой позвоночник, потянулась.
– Будто на мяч ложишься. Ясно?
Юля тяжело поднялась со стула и, отодвинув его в сторону, попробовала повторить движения подруги. Это была нелегкая задача...
– Руки просунь ближе к коленям и прогнись, - тренерским тоном подсказала Вика.
–
– Это ты где такое упражнение высмотрела?
– спросила Яна, вставая с кровати, и, пытаясь наклониться.
– Мы на тренировках что-то похожее делали.
– Спортивную молодость вспомнила, - не без гордости сказала бухгалтерша.
– Я, ведь, когда-то волейболом занималась.
Эстонка хотела что-то ей ответить, но тут раздался звонок внутреннего телефона.
– Але, - подняла она трубку.
– Что?.. Нет, здесь его нет. Как?!
Увидев, что глаза подруги медленно расширяются, Вика торопливо спросила.
– Ну, что там? Не тяни.
– В парке избитого мужчину нашли, - опустила руки Яна.
– По описанию - Аркадий. Пошли скорей, не прощу себе, если это он...
Они бросились вниз...
На вахте уже собралась небольшая группа отдыхающих.
– Я возвращаюсь по аллее, - рассказывал худой, длинноволосый парень, - вдруг, вижу: под деревом мужик лежит, присмотрелся, а у него голова пробита и, кажется, не дышит совсем. Я трогать ничего не стал, сразу бросился сюда. Скорую надо вызвать и милицию. Он, вроде бы, из наших, пансионатских, лицо знакомое. Толстенький такой, веселый.
– Вызвала уже, - кивнула крючконосая дежурная, глядя на эстонку.
– Это, скорей всего, Аркаша из 425-го, он недавно на улицу выходил.
– Где он - показывайте, - сухо бросила Яна.
Парень повел компанию на место.
Ночной парк, хоть и был освещен фонарями, но выглядел довольно жутко: листва по-змеиному шипела, ветви зловеще выгибались, трава дрожала так, будто бы под землей кто-то раскапывался и собирался вот-вот выскочить наружу. За каждой пальмой чудился маньяк, за каждой магнолией - оборотень.
Пройдя по аллее метров 50 - 60, парень остановился у высокого кипариса.
– Вот, - указал он под дерево.
Юля схватила за руку Викторию. Та вздрогнула. Когда посмотрели вниз - обе съежились.
Аркадий лежал на спине, раскинув руки, поджав под себя левую ногу. Окровавленная голова его была неестественно свернута набок и буквально касалась носом земли. Лицо, еще полчаса назад толстое и веселое, теперь выглядело осунувшимся, посеревшим. Губы искривились в страдальческой усмешке, подбородок провис, а от кровавого пятна, что темнело на виске, багровая дорожка тянулась прямо в глаз - о, Боже, - открытый! Юля сжалась в комок.
– Ну, где там скорая, может он еще жив!?
Ей почему-то захотелось, чтоб рядом оказалась не Яна, не Вика, а Полынцев, милицейский лейтенант, который наверняка знал, что нужно делать в подобных случаях.
Тем временем, Андрей, приняв душ, безмятежно (в одних трусах) покуривал на балконе своего номера. Щенячий восторг, бурливший в душе от вида местных красот, слезно просился наружу, но выплеснуть его было решительно не на кого, хоть луну в собеседницы приглашай. Кстати, симпатичную дорожку она через море перебросила, длинную, волнистую, искрящуюся, и кроны пальм замечательно высветила - этакими желтовато-зелеными кисточками. Надо признать, что ночи здесь не только красивы, но и удивительно спокойны. Можно хоть да утра гулять по улицам, не заботясь о собственной безопасности. То ли диковинные растения оказывали на людей благотворное влияние, то ли жулье боялось гостей распугать, но атмосфера всюду царила исключительно дружелюбная. Не в пример родному городу с редкими прыщиками кустиков на окраинах. Там вечером собаку во двор страшно выпустить - прохожие загрызут.
Глава 3
В пансионат Андрей зашел ровно в полдень и сразу поднялся в 425 номер, где проживали Вахтанг с Аркадием Эдуардовичем. Постучав в двери, и не дождавшись ответа, он застыл в раздумье. Наверное, друзья засиделись вчера допоздна, спят еще. Интересно, Юля с ними была или ушла пораньше? Стоп, это уже не имеет значения. С сегодняшнего дня тактика меняется - никаких воздыханий, никаких взглядов, никакого внимания - ноль, пустое место. Хватит, побегал. В конце концов, он тоже не последняя пуговка на кальсонах, вот именно, так что навязываться никто не собирается.
– Андрюша, мы все здесь, - послышался сзади тихий женский голос.
Полынцев обернулся. Эстонка, выглянув из своего номера, призывно махала ему рукой.
Было бы предложено.
Войдя в комнату, Андрей увидел невеселую картину. На кровати, шашлыком на шампуре, теснилась вся вчерашняя компания. А за столом напротив сидел молодой лысоватый мужчина и поедал ее хмурым взглядом. Это пахло неприятностями. Плешивый, судя по возбужденному, как уголовное дело, лицу, был сотрудником милиции. Отсюда вывод - совершено преступление. На месте нет Аркадия, значит - что-то связанное с ним. Осталось выяснить - что именно.
– Я так понимаю, еще один герой вчерашней пьянки заявился, - бесцеремонным тоном сказал плешивый, заметив в дверях растерянного Полынцева.
Андрей не любил, когда незнакомые люди, тем более сотрудники милиции, начинали разговор в столь бестактной манере. Изжогу вызывала сама форма общения: пренебрежительная, надменная с начальственными нотками. Ладно б, он так с крутыми бандитами разговаривал, ведь нет же - с ними, наоборот, через 'будьте любезны'. А вот с безобидными, попавшими в трудное положение людьми - запросто. Вон, пожалуйста, Вика с Юлей сидят, перепуганными глазенками хлопают, того и гляди, сейчас расплачутся. Нагнал, наверное, жути - рад, ухмыляется. Ну, что ж, как говаривал старшина в армии: 'Каждый сапог должен знать свое место в строю'. Придется расставить все по уставу.
– Являются только привидения и чертики в горячке, а люди приходят, - сказал Полынцев, засунув руки в карманы.
– Остряк, что ли?
– вскинул брови мужчина.
– Я б на твоем месте так не веселился.
– Тыкать будешь пальцем в ж...
– Андрей осекся, дернув взглядом на женщин, - в небо. А со мной - на 'вы', и через 'пожалуйста'.
– Ты с кем так разговариваешь?
– покраснел от возмущения плешивый.
– Ну-ка, быстро сел и замолк!
– Ну-ка, быстро встал и представился, пока я тебя не выкинул отсюда, как хамло трамвайное.