Солнышкин у динозавра
Шрифт:
И нужно сказать, такая возможность через некоторое время захихикала впереди. А связано это было с тем, что к острову Тарио- ра подходил один из самых шустрых увеселительных теплоходов Америки «Джон Хапкинс».
ВЫ ТОЛЬКО ПРИНЮХАЙТЕСЬ!
Пока сам Джон Хапкинс в юбочке из пальмовых листьев приплясывал на берегу, по сияющей палубе теплохода, несущего его имя, в сопровождении нескольких телохранителей радостно прохаживался новый руководитель фирмы
Хапкинсу-младшему было отчего радоваться. Вместе с трагическим сообщением, что его дядюшка застрял в антарктической льдине, он получил и весёленькое наследство в банке и всю холодильную фирму.
Бобби был так признателен легендарному дядюшке, что тут же изобрёл несколько совершенно новых видов мороженого.
Теперь одни любители обкусывали со всех сторон пломбир «Джон», другие облизывали шоколадного «Хапкинса», а третьи уписывали прозрачное — фруктовое с ягодкой внутри по названию «Джони в айсберге».
Кроме того, в благодарность за доброе дело племянник назвал именем дяди купленный по дешёвке теплоход и уже в третий раз отправлялся в туристическую экспедицию к южным морям на поиск замечательной льдины.
В честь замёрзшего героя на судне проводили самые разные конкурсы, сочиняли стихи, пели песни, писали картины.
На палубной эстраде сменяли друг друга музыкальные группы «ДРР» и «БРР», прихваченные Бобби Хапкинсом, чтобы создавать у публики самое бодрое настроение. А маленький помощник повара негритёнок Том сновал по палубе с фирменной повозкой, в которой не переводилось фирменное мороженое «Хапкинс» всех сортов.
Все туристы и члены экипажа целыми днями торчали на палубе в шортах. Особенно редакторы детских журналов «Пёсик» и «Котяра» , волосатенькие ножки которых прямо- таки обросли морской солью. От Хапкинса- младшего не отходил известный художник- портретист, украсивший его портретами уже весь пароход. Но и он то и дело бросал взгляды в морскую даль.
Дело в том, что благодарный племянник объявил премию в сто тысяч долларов тому, кто первый заметит среди океана злосчастную льдину, которую он, как вечный памятник мужеству, установит в специальном саркофаге...
Не принимали участие в конкурсе только два человека — капитан Пит Петькинсон и ещё один художник, который рисовал только солнце. Солнце на востоке, солнце в полдень, солнце перед закатом, заходящее солнце... Он уже нарисовал тысячи солнц, истратив все средства, и наконец натянул на раму собственные штаны, на которых тоже заалело заходящее солнце. Даже на плавках на маленькой заплатке у него сияло солнышко.
Так вот этот художник участия в конкурсе не принимал. Кое-кто говорил: зря! Ведь, выпади ему счастливый случай, сколько солнечного света появилось бы на его полотнах!
Но художник почему-то предполагал, что весёлый племянничек не только не надеялся, но и не собирался отыскивать эту льдину. А денежки от его затеи так и текли к
нему в карман. Ведь с каждого участника такого поиска дополнительная плата в сто долларов плюхалась к нему в сейф!
Путешественники над художником посмеивались и смотрели в океанскую даль. Но океан всё катил и катил волны, а айсберг почему-то не появлялся.
У кого-то от ветра уже обозначился насморк, у кого-то от солнца полезла кожа, у кого-то, как известно, кончались штаны. И настроение начало портиться!
Группы «ДРР» и «БРР» надоели. Они дррыгались и бррыгались до того, что у многих туристов началась новая болезнь — «Бырродррычание».
Бырродррычащие возмущались. Небыр- родррычащие ещё больше.
Даже редакторы «Котяры» и «Пёсика» перемяукались и перелаялись.
Нужно было что-то предпринять.
И Бобби Хапкинс со своей охраной, состоящей из четырёх скуластых Джеков и одного Джона, всё чаще запирался в своём палубном офисе, чтобы обдумать положение.
Четыре Джека угрожающе двигали мускулами, а Джон вглядывался в лица пассажиров и команды, вынюхивающе вытягивая нос... Но настроение от этого к лучшему, понятно, не менялось.
И вдруг, как весёленький золотой, перед Хапкинсом запрыгала такая радиограмма,
что он рассмеялся во все зубы — и три золотых клычка сверкнули у него во рту: «Динозавр! Катание на ките! Поездки на черепахах!»
— Охота на бегемотов! — подчеркнул Пит Петькинсон.
— Ну что, идём к острову? — спросил у пассажиров Бобби Хапкинс.
Взрослые раздумывали: за выход на берег— тысяча с носа! Детвора хором кричала:
— На берег!
Среди собравшихся на палубе возникли споры. Но дело, как ни странно, решил проголодавшийся любитель солнца. Он вдруг потянул носом, повернулся на северо-восток и воскликнул:
— Вы принюхайтесь, какие оттуда запахи! Вы только принюхайтесь!
И понятно, что запахи кока Борщика, от которых на берегу качались пальмы и падали в обморок попугаи, сделали своё дело. Нос «Джона Хапкинса» поколебался, развернулся и потянулся к берегам Тариоры.
СТО ТЫСЯЧ, МИСТЕР ХАПКИНС!
Пассажиры «Джона Хапкинса» ждали появления острова. Вдали уже зашумели птицы, закачались верхушки пальм, и все, особенно дети, так и повисли гроздьями на бортах.
И как-то незаметно туристы отвлеклись от главной цели экспедиции.
Только кто-то из редакторов, кажется, редактор «Котяры», мимоходом спросил:
— Мистер Хапкинс, а как же льдина?
— Смотреть во все глаза! — напомнил Хапкинс, спускаясь в бар выпить чего-нибудь прохладительного и отдохнуть перед островом.
Навстречу ему попался негритёнок Том, которого старший повар послал одновременно понюхать и доложить, чем так вкусно пахнет от этого неожиданного острова.
Том и сам несколько раз выбегал с камбуза глотнуть свежего воздуха, посмотреть на летучих рыб и, если повезёт, может быть, кое-что увидеть...