Солнышкин у динозавра
Шрифт:
— С чего бы это вдруг?
— Да эта марка не имеет сейчас цены! Их успели выпустить всего несколько тысяч штук, половину сожгли, а половину сразу расхватали! — кричал Перчиков.
— Ия купил сотню — рассылать письма! — выпалил Солнышкин.
— Так ты миллионер! За каждую такую марку год назад богатенькие коллекционеры давали по сто тысяч!
— Рубликов?
— Да нет, зелёненьких! А сейчас уже, возможно, дают по двести! — воткнулся Перчиков своим носиком
У артельщика заколыхалось сердце и отвисла челюсть. Это вам не сардельки!
И это, по сути дела, было не только выдумкой.
Старый марочный коллекционер, Перчиков регулярно слушал передачи для коллекционеров: у него самого был десяток альбомов с марками всего мира — из Индии и Америки, Мадагаскара и Новой Зеландии... Чего в них только не было: и зебры, и кенгуру, и надутые паруса на каравеллах Колумба, и дирижабли над Северным полюсом. И уж конечно, все космонавты — даже те, от которых он только что получил известную радиограмму.
А недавно он услышал сообщение об одной марочке, которая вдруг обрела такую цену, что её спрятали в швейцарский банк!
— Вот сейчас опять будет передача об этой марке! — выпалил Перчиков, посмотрев на свои водонепроницаемые космические часы. — Жаль, что негде послушать!
Стёпка быстро завертел колёсико транзистора и уловил последние слова диктора:
«...марку оценили в двести пятьдесят тысяч долларов и для спецхранения поместили в швейцарский банк...»
Стёпка закусил губу.
А Перчиков в пяти шагах азартно продолжал:
— Судно на подходе. Если им предложить по сто тысяч — расхватают!
— Ну нет, я подожду, — возразил Солнышкин. — Пусть подорожает до трёхсот!
— Дело твоё. Хочешь — продавай, хочешь — не продавай.
Петькин от волнения сглотнул слюну. Стёпка напрягся.
У Петькина чеков с подписью Хапкинса не было, а у артельщика они были, и, потихоньку подъюлив к друзьям, он как бы нехотя спросил:
— Что это вы скандалите, чем-то торговать собираетесь?
— А тебе чего? — спросил Перчиков.
— А я, может быть, неплохой покупатель.
— Сказать? — спросил Перчиков.
— Дело твоё, — так же безразлично произнёс Солнышкин.
— Марки! Очень ценные марки, — прошептал Перчиков. — Но ведь тебе они ни к чему.
— Ну, по доллару за штуку, может, возьму! — сказал Стёпка.
— Что?! — возмутился Перчиков. — А ну- ка, вали! Марки бывают дороже любых драгоценностей!
И в этом случае он сказал правду, если речь шла о настоящих коллекционерах.
— Ну уж и пошутить нельзя, — улыбнулся Стёпка.
—А нам шутить некогда! Хочешь, покупай!
— А если по-свойски? Сколько?
— Сто тысяч.
— А по пятьдесят? — спросил быстро Стёпка.
— Ну, если по-свойски... Только марки у меня на судне!
Артельщик испугался, как бы покупку не перехватили, и выпалил:
— Ладно! Я заранее даю чек. Сто марок за вами! — И он вытащил из кармана чек, на котором под словами «Пять миллионов долларов» стояла подпись мистера Хапкинса.
— А я, пожалуй, продешевил... — вздохнул Солнышкин.
— Ну, брат, бизнес есть бизнес! — весело произнес Стёпка. В том, что Солнышкин отдаст ему сотню марок, он ни капельки не сомневался. Но попросил: — А эту марочку с конвертом тоже, пожалуйста, отдайте мне!
— Даром? — спросил Перчиков и махнул рукой. — Ладно, бери!
И артельщик, приплясывая, пустился к шумному городку.
Правда, рядом с памятником Перчикову его вдруг окликнул огромный, пропахший машинным маслом Мишкин.
— Ты, говорят, оторвал классную покупку? — важно спросил он.
— Да нет. Всего одну марочку, — оглядываясь, соврал Стёпка.
— И за сколько?
— За пятьдесят тысяч.
Мишкин повернул набок голову и таинственно попросил:
— Покажи...
Артельщик, положив к ногам орехи, чуть-чуть приоткрыл ладонь и, заглянув в щёлку, Мишкин вздохнул:
— Да-а-а. Серьёзная вещь! Очень серьёзная! Правда, — вдруг резко изменил он тон, — таких на каждой почте — хоть ныряй и топись! По пятаку штука.
— Что? — Стёпка побледнел.
— По пятаку! Не дороже слопанной сардельки! — И он вытащил из кармана робы конверт, на котором был пришлёпан целый десяток таких марок! — Хочешь, возьми по доллару! — засмеялся он.
Но артельщик его уже не слушал.
— Мошенники! — взвыл он.
— Молодцы! — хохотнул Мишкин. — Бизнес есть бизнес!
— Шулеры! Шпана! — крикнул Стёпка и, схватив первую попавшуюся палку, бросился дубасить памятник Перчикову.
Но Мишкин задержал разволновавшегося бизнесмена.
— А при чём тут памятник культуры? Ты же не какой-нибудь дикарь. — И ещё раз развёл руками. — Бизнес есть бизнес!
С замечанием механика артельщик, как это ни было кисло, должен был согласиться. Он пересчитал чеки на оставшиеся пять миллиончиков, завернул в выброшенный волной целлофановый пакет, сунул их поглубже в карман и пошёл туда, откуда доносился умиротворяющий запах зелёного молодого лука.
По дороге, однако, он то и дело думал: «Ну ладно, я вам ещё покажу. Я вас тоже возьму в оборот!»