Соло тишины
Шрифт:
Её сыну на вид было лет семь или восемь, и Гоша подумал вдруг, что с Аней они могли быть отличной парой, если бы он заметил её в юности. Но тогда он не обращал внимания на девчонок, даже стеснялся и сторонился их, озабоченный собой, своими прыщами, меняющимся голосом и как он считал, появляющейся от этого нервозностью.
Аня включила чайник и достала печенье. Гошу это немного смутило – он считал, что в такой ситуации полагается выпить по бокалу вина, ведь они в общем-то взрослые люди и ни ему, ни ей больше никуда сегодня не надо спешить.
От чашки чая потянулся аромат малины… А потом Аня достала начатую бутылку ликёра и немного налила в чашки.
– Тоже малиновый, как и чай, – пояснила, закупоривая снова бутылку.
– У меня на даче много малины, приходи в июле, – позвал Гоша и женщина ему улыбнулась.
Говорить было особенно не о чем. Немного повспоминали юность, обсудили, у кого как сложилась жизнь. Выпили чай и пошли в спальню. Гоша почувствовал, как от волнения у него слабеют ноги.
– Какую музыку включим? – спросила Аня.
– Есть Морриконе? – спросил в свою очередь её гость.
– Не думаю, что это подходящее.
– А мне нравится.
Аня быстро выскользнула из платья, оставшись в чёрном кружевном белье – такое, как всегда думал Гоша, носят обычно стервы. Но эта женщина навряд ли была стервой, и он снял рубашку, расстегнул брюки… В этот момент раздался страшный грохот, так что мужчина подумал – сейчас на них обрушится потолок. Он подскочил, заметался. Женщина прильнула к нему, будто ничего не услышала.
– Что это? – дрожащим голосом спросил гость.
– Соседи сверху перестилают пол, не обращай внимания, мы все уже привыкли, это у них давно, – пояснила Аня. – распиливают, сверлят и так далее.
– Надолго это?
– Теперь уже до вечера.
Гоша оторопел. Смутился, растерялся. Накинул рубашку на плечи. Он захотел немедленно прямо сейчас уйти, хотя понимал – момент вовсе неподходящий и выглядеть это будет по-дурацки.
– Не переживай, всё получится, – сказала женщина и погладила его по животу.
– Навряд ли, – отозвался он, торопливо уже застёгивая одежду.
– Можно выпить ещё ликёра теперь уже без чая, – предложила тогда она и сказала ещё что-то, однако он не расслышал, потому что слова её заглушил грохот сверху.
– Пожалуй, я пойду, – сказал Гоша во время нескольких секунд спасительной тишины. – приходи лучше ты ко мне. У меня сейчас тихо.
– Не знаю, – с сомнением ответила женщина.
– Может быть завтра? – продолжал настаивать он.
Она промолчала. Тогда он записал на листке бумаги свой адрес и телефон. Аня не взяла протянутый листок и он положил его на нетронутую постель.
– Утром я буду дома, – добавил ещё и хотел обнять женщину на прощание, однако сверху снова загрохотало и чувствуя, что он всё делает и говорит невпопад от этого ужасного шума, человек поспешил выйти.
Неведомая ему прежде эйфория кружила голову, так что недавний гость догадался – он влюблён, вот так вот запоздало, в сорок лет, хотя с юности ждал этого радостного волнующего чувства. Предположил, что с Аней у них даже сейчас мог бы получиться хороший союз, к тому же к сыну её он уже проникся какой-то неожиданной симпатией, и даже подивился тому, как сильно они похожи – будто это и вправду его ребёнок.
К этому времени ликёр из чая неожиданным образом дал о себе знать, и Гоша почувствовал, как головокружение усилилось – прямо-таки вправду захотелось летать. Полагая с уверенность, что Аня завтра непременно к нему придёт, стал уже сейчас ожидать эту встречу.
Дома принял душ и всю грязную одежду закинул в стиральную машину. Достал нарядную рубашку и по-летнему светлые брюки. День пролетел незаметно и неожиданно приятно, так что он весьма удивился, взглянув на часы – была уже половина девятого. Прилёг на диван, обуреваемый лёгкой усталостью, и тотчас уснул. Не приснилось ничего, потому что сон его был чрезвычайно глубоким, и в этом сне царила тишина – такая величественная и грандиозная, какая бывает может быть только на том свете, и от этой тишины спящий рисковал не проснуться вовсе. Однако он этого не боялся, потому что не подозревал о существовании такого риска, зато теперь по-настоящему отдыхал – и от мыслей, и от движений, и от звуков.
***
Следующим утром Аня, разумеется, не пришла.
Гоша с волнением ждал, прислушиваясь к каждому звуку, раздающемуся снаружи. Это утро было для него совсем не таким, как вчерашнее, и уж тем более не таким, как день за днём долгие бессонные годы – он ощущал себя здоровым полноценным человеком, выспавшимся и бодрым. Красиво накрыл на стол, сел завтракать, надеясь, что Аня может придёт именно в этот момент и её тоже можно будет угостить. Потом подумал, что может она просто не захотела прийти с утра и появится позднее в течение дня, а потому остался дома дожидаться её, погода к тому же резко испортилась и выходить на улицу совсем не хотелось. Тогда он стал наслаждаться своим одиночеством и наслаждаться тишиной, думая о том, что всегда ему прежде любопытно было узнать, как живут преступники после того, как совершат свои преступления – почему-то сомневался, что они могут быть счастливыми, полагал, что каждый миг они раскаиваются в содеянном и с тревогой ожидают расплаты. На самом деле оказывалось всё вовсе не так – вот он теперь был преступником и счастье переполняло его. Ведь по сути преступления навряд ли совершают ради раскаяния… А просто человек делает свой роковой шаг, именно если есть заветная цель, какую никаким другим путём не удавалось заполучить…
Теперь Гоша думал об Ане так долго и с таким трепетом, что сильно возбудился – долгие последние годы он вообще уже не помышлял о сексе. И в общем даже стало жаль это пролетевшее без удовольствий время. В порыве отчаяния он высунулся в распахнутое окно, откуда было видно всю улицу до самой остановки городского транспорта. Но Ани всё-таки нигде не было. Человек, досадуя, захлопнул окно с такой силой, что мог бы его разбить, потому что оно у него оставалось ещё давнишнее, старое, стеклянное. Однако окно всё-таки не разбилось и Гоша утешал себя, что может даже хорошо находиться дома всё время одному, и пусть Аня не пришла, одиночество в конце концов тоже может являться и другом, и спутником жизни. И ещё лучшим другом может быть тишина.
Расслабленный и отрешённый от всего мира он хотел в одиночку выпить вина, купленного накануне в супермаркете, и уже собрался откупорить бутылку, как слух его поразил неожиданный звук. Странный звук! Невозможный теперь в его новой жизни… Хотя в общем-то звук этот не удивил бы никого другого, однако совсем недавно человек этот сделал всё, чтобы навсегда избавиться от таких звуков в своей жизни.
Он прислушался ещё раз, полагая – послышалось, сжал голову руками, зажмурился, но звук не исчезал: дети кидали в стену мяч. Этого просто не могло быть. В отчаянии человек прямо в домашней одежде выбежал из квартиры. Он ещё не решил, куда пойдёт, может быть всего лишь немного прогуляться, а может постучаться к соседям, как делал это всегда, но потом рассудил – всё это совершенно бессмысленно и делалось уже много раз. К тому же всё равно рано или поздно придётся возвращаться. Но вернуться он бы уже не смог. Только не теперь, не после всего случившегося. Тогда он решил всё-таки переодеться, по-быстрому набросал в дорожную сумку необходимые вещи и отправился на дачу, рассчитывая поселиться там прямо на несколько месяцев, а дальше уже – будь что будет. По крайней мере утешал себя тем, что действие в любом случае лучше бездействия, и любая ошибка на самом деле чрезвычайно влияет на судьбу. Ещё надеялся, что там, в дачном посёлке, с ним наконец-то заговорят ангелы, и может быть заговорит даже сама тишина, если ей будет что сказать.