Соломка и Зверь
Шрифт:
С тех пор прошло уже много времени. Едой не пахло, но свет же кто-то включил? И отказ дать Тартуге свободное слово не приходить без приглашения вполне мог означать, что это Гнат. Больше, честно говоря, и некому. Не соседи же пришли поздороваться и расположились, как у себя дома?
Соломка оставила сумку на полу, разулась и сделала пару шагов в сторону кухни.
Гнат стоял спиной ко входу, сунув руки в карманы, и смотрел в окно.
— Нам нужно поговорить. Можешь зайти на минутку? — спросил он, не оборачиваясь.
Соломка
— Да.
— Сядь, пожалуйста.
Она осторожно села за стол, пытаясь решить, хочется ей, чтобы Зверь обернулся или нет. С одной стороны — сладкий привкус во рту, щекочущий язык, с другой — острые и правдивые слова Трои. Опомнись, Меланья, опомнись, пока не поздно!
— Я хочу начать всё сначала, — быстро сказал Гнат и глубоко вздохнул.
Соломка молчала, а что тут скажешь?
— Я ничего о тебе не знаю, — продолжил он уже медленнее. — Ты ничего не знаешь обо мне, ничего, кроме самого плохого. Но я хотел бы… попробовать ещё раз.
Неправда! — хотелось возразить Соломке, я знаю о тебе не только самое плохое. Я знаю и много хорошего, такого, что ты конечно никогда не показывал, но Тартуга постарался донести…
Да уж, если бы не Тартуга, что бы сделала сейчас Соломка? По сути, бежала бы со всех ног. Или нет? А, какая теперь разница!
— Так что? — сглотнув, спросил он. — Ты согласна?
— Почему ты отвернулся? — поинтересовалась Меланья, на которую снова нахлынули подозрения. Возможно, его лицо сейчас ходил волнами под приступами гнева, или ослеплено яростью, пусть даже этого не скажешь по голосу, в общем, возможно, он просто не может смотреть ей в глаза? Тогда о какой попытке примирения вообще речь?
Гнат повернулся. На первый взгляд, он был таким же невозмутимым, как утром, но Меланья увидела разницу. Почему-то он казался встревоженным и уставшим. Но ненависти не было. Так непривычно…
— Так что? Согласна?
— Чего именно ты хочешь?
Он снова резко вздохнул.
— Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. Разумом. Но всё равно всё непросто, мозги закипают. Но я справлюсь. Ведь не может же быть, чтобы… чтобы всё зря, — он осёкся, видимо, силясь провести параллели, но не находя их. — Мы должны жить рядом, как цивилизованные люди, ради моего и твоего народа. Попробуем снова познакомиться?
Соломка кивнула, причём несколько раз подряд. Да что там, несколько секунд она практически напоминала китайский болванчик.
Он вынул руку из кармана и протянул к столу. Но к счастью, это жест не значил, что Гнат собирается к ней прикасаться — уж к такому повороту событий Соломка точно была не готова — а просто в его руке была зажата банковская карточка, которую он положил на стол.
— Код четыре единицы. Тартуга передал.
Гнат не стал ждать ответа, а молча пошёл к выходу. Остановился, уже ступив на порог и добавил:
— Я смогу вести себя достойно, Меланья. За моей спиной — Племя.
Когда шаги стихли, Соломка вдруг почувствовала, как с плеч свалился камень. Буквально — как будто огромная тяжесть, которая пригибала к земле вдруг скатилась и исчезла. Пока она не услышала от него подтверждение намерений жить в мире, всё ещё сомневалась, что это возможно. Но теперь казалось, почему бы и нет?
И если даже Гнат уверен, что всё будет хорошо — может, и ей стоит?
Может, жизнь наконец-то налаживается?
* * *
Звонок застал Тартугу за ужином.
Гнат говорил так ровно и уверенно, будто и не было последний сумасшедших дней, когда вместо того, чтобы являться на службу он занимался всякой хренью.
Интересовался, как идут дела? Какие планы на завтра? С чем ему нужна помощь?
— Гнат, завтра к нам приезжают люди из общества изучения внеземных технологий при академии наук. Они хотят увидеть остатки техники завоевателей, которую мы складировали и не использовали.
— Во сколько?
— Будь к одиннадцати. Форма одежды парадная. Мы покажем им свалку, которую они уже сотню раз видели и излазили сверху донизу, а потом малый склад, но постараемся свести показ к обсуждению в офисе. Со вторым складом я уже распорядился, но ты проверь с утра, всё ли там закрыто, как нужно. Чтобы и души живой поблизости не было.
— Да, конечно, всё будет сделано. И… спасибо тебе, брат.
Тартуга подозревал, что благодарят его вовсе не за выданное на завтра задание.
— Не за что. Главное, не напортачь второй раз. Не факт, что второй раз можно будет исправить. Эта твоя Меланья не верит в людей, за что её сложно судить, с такой-то историей.
— Спасибо, конечно, но… — тут же взъелся Гнат. Видимо, спокойствие ему давалось не так уж и просто.
— Это не нравоучения! Просто мысли вслух. А так тебе, конечно, лучше знать. До завтра.
— Бывай.
Глава 8
Утром, как только Соломка вышла на дорожку у дома, к ней сразу же подкатил красная машин с сильно поцарапанным боком, который вела женщина, причём человек.
— Меланья? — крикнула она, опуская стекло и добавила, не ожидая ответа. — Садись.
И действительно — кроме Меланьи вокруг никого больше не было, только девочка лет десяти ростом метр с кепкой выгуливала на поводке толщиной в мулине собачку размером с маленькую лошадь.
По пути женщина молчала, на пару вежливых вопросов, которые задала Соломка в жалкой попытке завязать разговор, ответила коротко и вообще выглядела погруженной в свои мысли. Ну, разве что представилась — Катерина.