Соломка и Зверь
Шрифт:
Ему, конечно же, ускорение не причинило ни малейшего неудобства.
Минуты две удалось хранить молчание.
— Ты чего так вырядилась? — наконец, заговорил Гнат. — Для меня, что ли?
— А то, — не стала спорить Меланья, а скопировала его пренебрежительный тон. — Решила выпендриться. Только не для тебя. Щас вот по дороге домой сниму себе первого попавшегося мужчинку — и вечер удался.
Он неожиданно утробно рыкнул, вернее, показалось, что рыкнул, но вряд ли это было правдой.
— Не шути так.
Соломка и сама поняла, что не стоило. Зачем поддаваться на провокацию?
Остаток дороги они прошли молча и
Невыносимый тип!
Ночью ей совершенно неожиданно приснился сон, о котором она не рискнула бы никому рассказать. Не то чтобы сон изобиловал интимными подробностями, совсем наоборот, был смазанным, запутанным и неясным, но при этом очень жарким, тяжёлым и там присутствовал Гнат, очень даже активно участвующий в событиях, которые Соломка не запомнила. К счастью.
И утром она поняла, что думает о том, что ей хочется его увидеть. Пусть издалека. Услышать его голос, пусть даже насмешливый. Посмотреть в его непроницаемые глаза и увидеть в них симпатию, пусть и выдуманную.
Нет, нужно было принимать меры, то есть плотно заняться чем-нибудь таким, что не оставляет времени на долгие страдания.
К счастью, была организация праздника.
За три последующих дня Соломка продела такую огромную работу по изучению аренды автобусов, поставкам еды и временному персоналу, что с ног валилась. Зато добавилась идея на время праздников привлечь студентов, тем самым дав им подработать, что положительно повлияет на отношение к зверям. И всё бы ничего — ей помогали, к её мнению прислушивались, даже Гнат пропал и не появлялся на собраниях, косясь изумлённым глазом, но всё равно чего-то не хватало. Сны, по крайней мере, подобные первому, больше не снились, только по утрам, зевая, Соломка думала, что ей чего-то не хватает. Чего-то такого особенного, делающего мир живым. Может, выдумала, конечно, глупости, всего у неё в достатке и даже больше, чем можно было мечтать месяц назад, однако сны не соглашались.
Вероятно, со временем они сделали бы Соломку раздражённой и несчастной, но тут позвонила Троя и всё стало печально безо всяких выдумок, по-настоящему.
Они встретились у Трои дома, где Соломка осталась ночевать. Подруга с красными, опухшими от слёз глазами была не в состоянии общаться, единственно, что могла, так это рыдать или в очередной раз костерить Лёвку, с которым они решили расстаться. Меланья и не подозревала, что подруга так сильно привязана к своему молодому человеку, о чём сразу сказала. А Троя ответила, что рыдает не из-за этого предателя и дебила, а из-за того, что не знает, как быть, что делать и где жить — одна она съёмную квартиру не потянет, придётся искать соседей, а это не так просто, или снимать только комнату, а комната у бабульки какой-нибудь со странностями — это просто ужас. Лучше вообще не жить, чем так.
Подумать только… недавно Соломка находилась в таком же отчаянном положении, и считала, только она одна такая несчастная, а выходит, подобные вещи с каждым первым случаются.
— Слушай! — неожиданно крикнула Меланья, когда в голову пришла свежая и счастливая мысль. — Ты можешь жить у меня!
— Где? — высморкавшись, спросила Троя.
— Ну, в Ленсуазе!
— Где?!
— В городе зверей! Он теперь так называется — Ленсуаза, по-моему, очень красиво.
— Да ну, — с сомнением протянула Троя. — Как я могу там жить?
— А почему нет? Я одна в доме с двумя спальнями! Представляешь? Да там места на десять таких как мы хватит!
— А тебе разве разрешат?
Соломка фыркнула.
— Конечно. Как они могут запретить? Да они же хотят стать ближе, чтобы люди, особенно девушки, к ним потянулись. У них сильный перевес мужского населения. Так что разрешат, я уверена, даже с радостью.
Она и сама в восторге была от своей идеи. И Троя окажется под боком, а такого с детства не было, и подруге не нужно мучиться с бабулькой, пусть даже хорошей, но напрочь запамятовшей, что в юности интересы немного другие, чем в старости.
— А как на работу ездить? Тебя саму вроде возят через раз.
— С этим сложнее, но что-нибудь придумаем.
Троя задумалась, бесконечно шмыгая носом.
— Может, мы с ним не разойдёмся ещё…
— Ну, как хочешь. Хотя недавно кто-то мне втирал про недопустимость позволять грубым мужланам вести себя по-свински с такими нежными особями, как мы.
— Нашла время припоминать, — обиделась Троя.
— Я не со зла. Просто, может, ты забыла свою нерушимую женскую позицию? Напоминаю.
— Да всё я помню!
— Ладно, не злись, а бросай его, если уж решила и спокойно переезжай ко мне. Когда ещё так повезет — отдельный дом на двоих? Бесплатный, между прочим, на природе, вокруг тишина и свежий воздух. Приезжай.
— Хорошо, я подумаю. У нас ещё за две недели оплачено, есть время не паниковать.
В следующий раз они встретились на празднике. Похоже, расставание произошло окончательно, Лёвка забрал вещи, но говорить о происходящем Троя была не настроена. Лучше просто повеселиться, зачем портить праздник обсуждением недостойных особ?
А Соломка сделала вывод, что единственная подруга всё-таки поддалась на уговоры и вскоре переедет в Ленсуазу, потому что о поисках другого жилья она больше не заикалась.
Да в любом случае — они со всем справятся, как в детстве. Они справились со смертью своих матерей — что может быть страшнее?
Ничего.
Итак, одним выходным днём Ленсуаза распахнула свои двери перед дорогими гостями, для которых запустили специальные бесплатные автобусы от метро, и встретила их музыкой и броскими приветственными плакатами. Повезло также с погодой — был светлый солнечный день, народу появилось огромное количество, даже никто не ожидал. Поле у посёлка, выделенное для гуляний заполнилось на треть, хотя рассчитывали занять не больше пятой части.
Кроме музыки на помосте и обычной уличной еды сразу же образовались очереди на аттракционы инопланетной техники. Их было всего восемь, но зато каких! Соломка бы и сама с удовольствием их опробовала, особенно тот, где над павильоном плавали цветные пухлые облака, по которым можно было попрыгать, но решила оставить на потом, пока пусть гости развлекаются, это важней.
Троя тоже торчать в очереди не желала, поэтому они побродили между киосками и лавочками, поглазели на зверей, большинство из которых щеголяли в модных среди своих куртках из ткани, созданной по инопланетной технологии и с пришитой к одежде эмблемой Ленсуазы — на белом фоне стилизованная голова зверя, с узкой и очень длинной зубастой пастью, чьи глаза светятся синим светом. Довольно красиво, хотя и слегка пугающе. Впрочем, Соломкиного мнения по этому вопросу никто не спрашивал, да и окружающим, похоже, эмблема понравилась.