Соmеdiе dе Frаnсе
Шрифт:
Поставив его на стол у кровати, Рауль поцеловал Кадана, и тот охотно ответил на поцелуй, пропуская любовника в свой рот. Прижался к Раулю всем телом, демонстрируя возбуждение, и тот стал неторопливо его раздевать. Движения Рауля были медленными, он останавливался на каждом шагу, будто впадал в какой-то непонятный транс. Движения Кадана, стягивавшего с него камзол, напротив, были резкими и быстрыми — он, будто умирающий от жажды, силился насытиться соленой морской водой.
Наконец, Рауль первым оказался обнаженным, и Кадан
На мгновение Рауль залюбовался его красотой, а затем Кадан шагнул вперед и одним плавным, текучим движением оседлал его.
Руки Рауля легли на его бедра, поглаживая их. Кадан пока еще лишь дразнил, покачиваясь на нем, но не впускал в себя.
— Ты готов? — спросил Рауль.
Кадан кивнул. Заведя руку чуть назад, он взялся за член Рауля и одним движением вставил его в свой смазанный, растянутый проход.
Рауль выгнулся, вталкиваясь глубже в него, зашарил руками по бокам Кадана и принялся насаживать его на себя с такой яростью, с какой мог.
Дыхание Кадана сбивалось с каждым толчком, он чувствовал, как неприятное, раздражающее возбуждение нарастает в нем.
— Еще чуть-чуть… — прошептал Рауль, чувствуя, что Кадан уже готов. Одной рукой удерживая бедро любовника, другой он стиснул его член, пережимая поток крови.
Кадан, до сих пор взиравший на него сквозь пелену густых ресниц, распахнул глаза, завел руку куда-то в сторону — и в следующее мгновение грудь Рауля пронзила боль. Он выгнулся дугой, изливаясь и еще не понимая, что произошло, а Кадан уже выдернул из его груди кинжал и нанес следующий удар, а потом еще и еще. Он бил и бил, но ярость никак не покидала его, хотя простынь со всех сторон уже окропила кровь.
Кадан остановился, только когда руки перестали слушаться его. Он обмяк, скрючившись и ссутулив плечи. Рауль все еще оставался в нем, но Кадану было все равно — больше всего он хотел умереть здесь и сейчас, прекратить этот бесконечный, мучительный сон.
Но Кадан знал, что время еще не пришло. Еще остались дела, которые он должен был довести до конца.
Соскользнув с Рауля, он вытер кинжал о простыню и принялся одеваться — методично и равнодушно. Руки его сами защелкивали застежки, но мысли были далеко.
Он распахнул ставни и покинул дом Рауля через окно, унося перепачканный кровью кинжал с собой.
ГЛАВА 19. Спектакль
Дождь лил не переставая третий день. Колеса кареты месили грязь по дороге, ведущей из Парижа на север. Лошади фырчали, недовольные капризом хозяев, не пожелавших оставаться дома в такой непогожий день.
Узкие улочки города уже остались позади, и по обе стороны от дороги тянулись виноградники, лишь изредка между ними проглядывали загородные дворцы.
До Парка Семи Муз оставалось не более
Наконец, карета свернула на аллею, ведущую на запад, прошелестела колесами по гравию и замерла перед мраморной колоннадой.
Фонтан, обычно шумевший по другую сторону от крыльца, сейчас был безмолвен и тих.
Шелестя черными кружевными юбками, девушка в черной шляпке с плотной вуалью выбралась из кареты при помощи двух пажей. Подала им знак рукой покинуть ее и, придерживая подол, чтобы тот не попал в грязь, направилась к дому.
Лицо ее под вуалью было холодным и равнодушным. Оно не меняло своего выражения с тех самых пор, как в собственной кровати, обнаженный после грешной любви, был найден ее заколотый кинжалом муж.
Силвиан тогда стояла на пороге, молча глядя на него, и не обращала внимания на слуг, суетившихся вокруг. "Уже второй… — слышалось со всех сторон, — кто-то проклял этот дом…" "Его забрал инкуб…"
Силвиан стояла, стиснув зубы. Имя инкуба угадать можно было легко. Они пятеро оказались связаны судьбой, и никто, кроме одного из них пятерых, Рауля убить не мог.
Чуть больше суток у нее ушло на то, чтобы совладать с собой и смириться с тем, что произошло.
Затем молодая жена, так и не успевшая прожить со своим супругом и нескольких дней, приказала закладывать экипаж. И теперь она стояла напротив дверей дома, в котором обитал инкуб.
Слуг здесь не оказалось — Кадан распустил всех. Он сам вышел открыть дверь.
Волосы его, вопреки обыкновению, не были уложены и огненными змеями стлались по узким плечам. Кружевной воротник вздыбился, как шерсть мокрого кота.
— Вы, — коротко сказал он. Отвесил насмешливый поклон и отступил в проход, пропуская Силвиан внутрь. — Прошу прощения, не могу уделить вам время прямо сейчас. У меня на носу исключительный спектакль. Но я с удовольствием сыграю для вас пару сцен из него.
Силвиан кивнула.
— С удовольствием посмотрю.
— В таком случае проходите, ужин накрыт в театре.
Кадан откланялся, а Силвиан посмотрела на небо — через полчаса на парк должна была опуститься непроглядная темнота.
В назначенный срок она приблизилась к зрительному залу, сейчас соломенным тентом укрытому от дождя. Зонтик она несла сама, оставив фрейлин отдыхать во дворце. В другой, свободной руке, Силвиан несла бутылку вина.
Кадан был на сцене — в одной рубашке и узких кюлотах он исполнял какой-то дикарский танец, то изгибаясь змеей и падая на землю, то взмывая вверх языком огня. Силвиан не сомневалась, что он заметил ее — но продолжал свой колдовской ритуал.
Она огляделась по сторонам и, заметив столик, приготовленный для них, уселась напротив него. Поставила бутылку на стол.