Сомнамбулист
Шрифт:
— Тронулись?
— Что-то случилось. Один из них, похоже, спятил. Бедняга начал видеть всякое и бормотать как идиот. Конечно, там трудно не спятить. Там, под землей, в сырости и темноте... Там воображение начинает такие штучки выкидывать...
— Одни пропали, другие разбогатели. А третьи спятили,— мистер Мун словно бы размышлял вслух.— Спасибо, мистер Клеменс. Ваша помощь неоценима.
— Да с удовольствием.
Иллюзионист протянул ему горсть монет, но когда чумазый джентльмен собирался взять их, Эдвард сжал кулак.
— Вы можете отвести меня туда? Железнодорожник неуверенно
Мистер Мун многозначительно перевел взгляд на зажатые в горсти монеты.
— Я отведу вас ко входу в туннель,— с сомнением произнес Клеменс— Но дальше не пойду. То, что я слышал... Вниз я ни за какие коврижки не полезу.
— Вам и не придется. Туда полезем мы с Сомнамбулистом. Можно сделать это нынче ночью?
Клеменс на мгновение задумался.
— Скажем, в полночь у Монумента?
— Отлично.— Мистер Мун проводил его к дверям.— Там и встретимся.
Клеменс еще раз вежливо кивнул и двинулся прочь, нелепая клякса на безупречно-бежевом фоне отеля. В коридоре он разминулся с сияющим мистером Артуром Барджем, спешившим в апартаменты иллюзиониста.
Бардж вежливо постучал, не спеша вошел и направился прямиком к миссис Гро. Он схватил ее за руку с той же простотой, с какой любовники вдвое моложе их встречаются после долгой разлуки. На самом-то деле они расстались после обеда, то есть едва ли больше часа назад.
— Ты ему сказала? Миссис Гроссмит вздохнула.
— Пока не удалось.
— Сказала что? — раздраженно поинтересовался мистер Мун.
— Я пыталась вам сказать, как только вошла, сэр. Вы же меня не слушали.
Эдвард смягчился.
— Я весь внимание.
— У меня хорошие новости.
— Приятно слышать.
Миссис Гроссмит тем временем все сильнее сжимала руку Артура. Слова хлынули из нее торопливым потоком, налетая друг на друга в стремлении оказаться услышанными.
— Сегодня вечером Артур сделал мне предложение... и я дала согласие, мистер Мун, я согласилась! Я выхожу замуж!
На мгновение воцарилось молчание. Иллюзионист сумел выдавить натянутую улыбку.
— Отлично,— наконец произнес он тоном дрессировщика, похвалившего старого пса, наконец-то освоившего новый трюк.
Сомнамбулист попытался написать «Поздравляю», но не оценил длину слова, запутался в правописании и в результате вывел:
ПРАЗДРАВВВ
Далее шли неразборчивые каракули. Миссис Гроссмит все же поняла.
— Спасибо.
Бардж отпустил руку невесты и шагнул к мистеру Муну.
— Наверное, вам это кажется до ужаса внезапным, — сказал он.— Нашему знакомству не больше месяца, но мы сразу же поняли, до какой степени подходим друг другу. И кроме того, наш возраст не позволяет ждать долго, если понимаете, о чем я. Всяк заслуживает счастья. И мне кажется, мы с Эмми будем счастливы.
Он явно подготовил речь заранее. Мистер Мун выслушал его со всей возможной любезностью и, как только монолог закончился, торжественно произнес:
— Благословляю вас!
— Спасибо вам, сэр,— просиял Бардж.— Это так много для меня значит. Честное слово.
Эдвард повернулся к своей экономке.
— Однако, насколько я понимаю, счастливое
Миссис Гроссмит с растерянным видом развела руками.
— Я не... То есть мы не решили.
— У меня достаточно денег, чтобы содержать нас обоих,— гордо заявил Бардж.— Так что ее трудовая жизнь окончена.
— Ну, ладно. Желаю вам счастья.— Мистер Мун сложил карты и планы подземного Лондона.— Яичницу с беконом, пожалуйста, миссис Гроссмит. У нас впереди длинная ночь. И я искренне надеюсь, что в конце концов мы получим кое-какие ответы.
— Эмми,— пробормотал он, едва только парочка удалилась на кухню — наверняка, чтобы пообниматься над сковородкой.— Полагаю, сокращенное от Эммелин... Должен признаться, до нынешнего дня я понятия не имел, как ее зовут.
По ночам школьный двор выглядел печально и угнетающе. Печально — из-за пустоты и тишины, воцарявшихся там, где обыкновенно стоял топот, звенел смех и бурлила жизнь. Угнетало же ощущение присутствия невидимых глазу существ, чуждых человеческой природе. Впрочем, находясь посреди школьного двора среди ночи, когда его дневные обитатели давно загнаны спать, не так уж сложно вообразить себя в окружении тысяч призрачных школьников. Можно легко представить водоворот и суматоху игр, звуки ударов клюшки по мячику и стоны разочарования, раздающиеся вслед за звонком, призывающим на занятия. Мистер Скимпол никогда не страдал от избытка воображения. Напротив, альбинос даже гордился своим здравомыслием и сугубо практическим складом ума. Однако, пробравшись ночью во двор мужской школы Гэммидж, даже он испытал неприятную дрожь во всем теле.
Конечно, Скимпол не любил и сами школы. Как полные учеников, так и пустые. У классной доски его подстерегали недобрые воспоминания. Они расхаживали вокруг крикетного поля и с обманчивой беспечностью скакали по двору, где еще можно было различить призрачные очертания «классиков».
Он вздрогнул и снова посмотрел на часы. Им уже следовало появиться.
Внезапный порыв ветра заслонил край луны рваным облаком, и вокруг чиновника мгновенно столпились жадные тени. У Скимпола закружилась голова. Он принялся судорожно глотать воздух, однако его все равно мутило, а дурнота даже не думала отступать. Альбинос не хотел проверять, однако сегодня ему показалось, будто некоторые язвы начали кровоточить. Теперь еще и пятна отстирывать, с тоской подумал он.
Переодеваясь после обеда, Скимпол обнаружил на груди шелушащиеся, воспаленные, складчато-красные пятна, доселе покрывавшие лишь нижнюю часть живота. Неудержимо распространяясь вверх, сыпь доползла почти до шеи. Одна язвочка проступила даже на лице под левым виском. Альбинос аккуратно прикрыл ее прядью волос. Лишь бы сын ничего не заметил.
Где же они? Им бы следовало явиться поскорее, иначе они застанут мистера Скимпола лежащим на асфальте без сознания, а то и похуже.
— Эй? — крикнул он во тьму и тут же закашлялся. Горло вытолкнуло комок слизи. С детства усвоив, до какой степени вульгарно выглядит человек, плюющийся в общественных местах, альбинос заставил себя проглотить мокроту.