Сомнительная полночь (сборник)

Купер Эдмунд

— Расскажем им о Тарзане и его подружке? — спросил Том, когда они достигли подножия скалы.

— Пока не надо, — ответил Эвери. — Ну слава богу — смотри!

Том посмотрел в направлении его руки.

— Ты имеешь в виду эту лужу? Ну и что? Сейчас отлив.

— Учись, пока я жив, старик.

Эвери опустился на колени на берегу озерца и стал высматривать гладкие круглые камни, которые на самом деле не были камнями. Один из них он проткнул ножом, когда тот собрался удрать.

— Крабы! — радостно воскликнул Том.

За

несколько минут они собрали полдюжины крабов.

— Теперь вопрос, как их донести.

— Нет вопросов, — сказал Том. Он стащил с себя рубашку. — Если эти маленькие дьяволы порвут ее, я думаю, Мэри сжалится надо мной и заштопает дырки.

Чувствуя себя заправскими островитянами, они подошли к скале и подняли наверх по шаткой лестнице свою драгоценную добычу.

О том, что произошло у заводи, Том и Эвери не сказали ни слова. Но после ужина, когда все четверо удобно расположились вокруг костра, разговор случайно коснулся этой темы.

Некоторое время они сидели молча и каждый задумчиво глядел на пламя костра и предавался собственным мыслям. Это самое чудесное время дня, подумал Эвери. Время между действием — или необходимостью действовать и решать — и забытьем. В это время человек находится в сумеречном мире, в состоянии, близком к нирване, когда можно путешествовать, не двигаясь с места (так можно доказать, что они находятся на острове: это правда, он чувствовал что это правда), когда мечты могут стать реальностью, когда воспоминания, притупленные ужином, не причиняют боли. Он было приготовился не спеша и со вкусом предаться воспоминаниям, как Мэри разрушила чары.

— Предположим, — вдруг сказала она, — что существует два вида морских свинок.

— Если ты собираешься говорить о морских свинках, — сказала Барбара, — я выпью виски. Кто-нибудь еще хочет?

— Я, — откликнулся Том.

— И я, — неожиданно сказал Эвери. — Двойное. Я выпил свою воду.

Барбара удивленно подняла брови и скрылась в палатке.

— Ты говорила о морских свинках, — продолжал Эвери. — Ну, их два вида.

— Мы и они, — ответила Мэри. — У меня есть теория.

— Давай сначала о них.

Барбара вернулась к костру, держа в руках бутылку виски и стаканчики.

— Золотые люди, — сказала Мэри. — Пока только я их видела, и только я верю, что они существуют. Но ведь кто-то же напал на Первый Лагерь, и я думаю, что это они.

Том хотел было что-то сказать, но Эвери выразительно посмотрел на него, и тот замолчал.

— Ну, и какая у тебя теория? — спросил Эвери.

— Она очень простая, — спокойно продолжала Мэри. — Я думаю, что здесь существует два вида подопытных животных, и один из них — мы. Конечно, может быть, и больше, я не знаю. Просто мы их еще не встретили.

— По-твоему, это что-то вроде саморазвивающегося эксперимента?

— Не придирайся, Ричард, — сказала Барбара. — Сейчас нам кажется, что это саморазвивающийся

эксперимент. Даже Том забыл о неприкосновенности личности, когда увидел в небе две луны. В конце концов, никто не собирается снова тащить нас через световые годы, и, кто бы они ни были, они подарили нам этот замечательный отдых в тропиках. Кроме того, вспомните о тех чертовых двенадцати вопросах, которые нам задавали в нашем одиночном заключении.

— Хорошо, милая, ты высказала свое мнение, — сказал Эвери. — Вопрос в том…

— Ты назвал меня милой? — недоверчиво переспросила Барбара.

— Извини. Я оговорился.

Она улыбнулась:

— О, это очень приятная ошибка. Теперь, я надеюсь, ты будешь время от времени повторять ее.

Эвери натянуто улыбнулся и отхлебнул виски.

— Я забыл… Так на чем я остановился?

— Вопрос в том, — подсказал Том.

— Ах да. Вопрос в том — зачем?

— Чтобы посмотреть, как мы живем, — предположила Мэри.

— Не подходит, — возразил Том. — Если эти каракатицы могли шнырять по Лондону, не привлекая никакого внимания, почему бы им не понаблюдать за нами в привычных для нас условиях?

— Это так, — сказал Эвери. — Но, может, в привычных условиях мы их не интересуем.

— А где?

— Здесь, — сердито ответила Барбара. — Под двумя лунами и тому подобное.

— Стрессовые условия, — серьезно сказал Эвери. — Вот что. Они хотят понаблюдать нас в стрессовых условиях.

— Возможно, — согласился Том. — Тогда почему никто не спешит считать мне пульс и не заваливает тестами?

— Должно быть, это будет позже, — съязвил Эвери. — Если предположение Мэри правильно, — а похоже, что так оно и есть, — и другая группа или группы тоже заброшены сюда, — то это осложняет дело. Разве что эти невидимые ученые каракатицы желают создать здоровую конкуренцию.

Мэри изучающе смотрела на Тома и Эвери.

— Вы что-то скрываете, — наконец сказала она. — Вы что-то знаете — или видели — и ничего нам не рассказали.

— Да, верно, — нехотя ответил Эвери. — Кое-что. Незадолго до того, как вернулись в лагерь. Мы просто не хотели вас пугать. Но теперь понимаю, что это просто глупо. Мы никогда не разберемся в этой чертовщине, если каждый не будет рассказывать все, что заметил. Мне кажется, сейчас самое время начать… Том, расскажи им, что мы видели.

Том кратко и точно описал все, что произошло. Когда он закончил, некоторое время все молчали.

Барбара поежилась и подбросила в огонь охапку хвороста. Искры, как светляки, заплясали в ночном воздухе.

— Я почти желаю оставаться в счастливом неведении, — тихо сказала она. — Судя по описанию Тома, они словно вышли из мифа о сверхлюдях.

— Я описал все точно, — сказал Том. — И чем больше я размышляю об этом, тем более уверен, что эти ребята не с Земли.

— Просто ум за разум заходит, — призналась Мэри. — Чем дальше, тем запутанней.