Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
– Все это пустяки, – настаивали те. – Мы можем вместе обсуждать каждую предложенную вами надпись, удачные – использовать, неудачные – отвергать.
– Вот это верно, – согласился Цзя Чжэн. – Кстати, погода великолепная, и я очень рад, что мы немного погуляем.
С этими словами он направился к выходу. Все последовали за ним. Только Цзя Чжэнь опередил их и поспешил в сад предупредить людей.
В эти дни Бао-юй был расстроен воспоминаниями о Цинь Чжуне, и матушка Цзя приказала каждый день водить его в сад гулять. Гуляя по саду, Бао-юй вдруг увидел Цзя Чжэня, направлявшегося к нему.
– Ты все еще здесь? – воскликнул Цзя Чжэнь. – Скорее уходи, сюда идет отец.
Бао-юй как ветер бросился вон из сада, увлекая за собой слуг и служанок. Но не успел он свернуть за угол, как перед ним предстал Цзя Чжэн с целой свитой своих друзей. Скрыться было невозможно, и Бао-юй остановился в сторонке.
В последнее время Цзя Чжэну не раз приходилось слышать, что Цзя Дай-жу восхищается исключительными способностями Бао-юя в составлении парных надписей, и хотя он не любит учиться, у него есть талант, который нужно только уметь направить в нужное русло. Желая испытать Бао-юя, Цзя Чжэн приказал ему следовать за ними. Бао-юй не знал намерений отца, и ему оставалось лишь подчиниться.
Приблизившись к воротам сада, все увидели Цзя Чжэня во главе целой толпы слуг и надсмотрщиков, которые стояли по обе стороны от ворот.
– Прикажи закрыть ворота, – обратился к нему Цзя Чжэн, – я сначала погляжу на них, а потом войдем.
Цзя Чжэнь сделал знак людям закрыть ворота, и Цзя Чжэн окинул их внимательным взглядом.
Главные ворота состояли из пяти пролетов, наверху была крытая выпуклой черепицей крыша с коньком, по форме напоминавшим спину рыбы; решетки и створки украшала модная в те времена тонкая резьба в виде разнообразных цветов, и нигде не было заметно красного лака или цветной росписи – все ворота были одного цвета. К воротам вели ступени из белого камня с высеченными на нем изображениями тибетского лотоса, а в обе стороны уходила белоснежная стена, выложенная у основания орнаментом из полосатого камня, похожего на тигровую шкуру. Во всем сквозили роскошь и красота, но совершенно отсутствовали старые избитые формы и шаблоны.
Цзя Чжэн остался доволен. Он велел открыть ворота и вошел в сад, и тут глазам его сразу представилась целая цепь изумрудных искусственных горок.
– Ах, какие великолепные горки, какие чудесные горки! – в восхищении принялись восклицать друзья Цзя Чжэна.
– Не будь этих горок, прямо от ворот можно было бы увидеть все, что есть в саду, – заметил Цзя Чжэн. – Что же тогда было бы интересного?
– Верно, правильно, – поддакнули гости. – Так мог придумать лишь человек, наделенный богатым воображением!
Поделившись впечатлениями, все двинулись дальше. Впереди то и дело попадались белые каменные скалы с причудливыми, фантастическими очертаниями. Одни из них были похожи на демонов и сказочных чудовищ, другие – на диких зверей, взвившихся на дыбы и застывших в самых разнообразных позах; скалы пестрели бирюзовыми пятнами мха либо были опутаны лианами, среди которых, то появляясь, то исчезая, извивалась узенькая тропинка.
– Мы пойдем по этой тропинке, – предложил Цзя Чжэн, – и выйдем с другой стороны. Только так мы сможем осмотреть все вокруг.
Он опустил руку на плечо Бао-юя, приказал Цзя Чжэню вести и сам зашагал по направлению к горкам. У одной из горок он неожиданно поднял голову и увидел на склоне гладкий отполированный камень, который словно просил, чтобы на нем поставили какую-нибудь надпись.
Цзя Чжэн обернулся и с улыбкой сказал:
– Господа, взгляните сюда и подумайте, какое название дать этому месту!
Все заговорили наперебой. Одни предлагали «Изумрудные скалы», другие – «Узорчатые хребты», третьи – «Курильница ароматов», четвертые – «Маленький Чжуннань»… [61] и таких названий было предложено десятки.
61
Чжуннань – название местности в пров. Шэньси, где в Танскую эпоху жили ученые-отшельники.
Цзя Чжэн молчал. И тут только все догадались, что он намеревается испытать способности Бао-юя, и поэтому, предложив для приличия еще несколько банальных названий, умолкли. Бао-юй тоже понял намерение отца, и когда тот повернулся к нему и предложил высказать свое мнение, юноша произнес:
– Я слышал, что наши предки говорили: «В описаниях лучше пользоваться старыми изречениями, чем сочинять новые; в резьбе лучше следовать старинным узорам, чем выдумывать новые». Ведь это не главный пейзаж, а только преддверие к нему, поэтому лучше всего не придумывать никаких названий, а просто использовать древнее изречение: «Извилистая тропа ведет в укромный уголок».
– Правильно! Прекрасная мысль! – закричали гости. – У вашего сына удивительные способности и такой утонченный вкус! Куда уж нам, старым буквоедам!
– Не захвалите его, – засмеялся Цзя Чжэн. – Он еще молокосос, нахватался верхушек и уже пытается применить их ко всем случаям жизни. Я пошутил над ним, посмотрим еще, что он сможет предложить.
Продолжая путь, все вступили в небольшое каменное ущелье, через которое, как чистая прозрачная ленточка, бежал ручеек, вытекавший из расселины скалы, а над ним склонили свою пышную зелень густые деревья, ярко пламенели на солнце чудесные цветы. Еще несколько шагов, и за поворотом открылась широкая поляна, по обе стороны которой вознеслись ввысь легкие башни с резными балками на крышах, с ажурными решетками и перилами, скрытые между горных впадин и древесных кущ. У подножия башен струился ручеек, похожий на поток расплавленной яшмы, а от него вверх, будто к облакам, уходили каменные уступы. Дальше виднелось небольшое озерко, обнесенное каменными перилами, и мостик в три пролета, на котором высилась небольшая беседка. У входа на мостик стояли изваяния диких зверей с разинутой пастью.
Сопровождаемый гостями, Цзя Чжэн вошел в беседку, сел и спросил:
– Господа, как бы вы назвали эту беседку?
Все тотчас же ответили:
– Когда-то Оуян Сю [62] в своем стихотворении «Беседка пьяницы» сказал: «Беседка стоит, распластав свои крылья…» Вот вам и название – «Беседка распластанных крыльев».
– Конечно, «Распластанные крылья» очень хорошо, – согласился Цзя Чжэн, – но ведь эта беседка стоит над водой, и мне кажется, что в ее названии должно быть какое-то слово, сразу вызывающее представление о воде. Я бы взял другую фразу Оуян Сю: «В горной долине струится ручей» – и воспользовался бы словом «струится».
62
Оуян Сю (1007–1072) – выдающийся государственный деятель, историк и поэт эпохи Сун.
– Совершенно верно, это великолепно! – подхватили спутники Цзя Чжэна. – Лучше всего – «Беседка струящейся яшмы».
Цзя Чжэн потеребил усы, немного подумал и выразил желание послушать, что скажет Бао-юй.
– Отец, конечно, прав, – согласился Бао-юй, – но только Оуян Сю в свое время использовал это выражение для обозначения источника Нянцюань, который существует и поныне, поэтому, на мой взгляд, данное слово сейчас не подойдет. Кроме того, место это предназначается для свидания с родными, поэтому и название должно говорить о его назначении. Воспользоваться названием, которое только что было предложено, значит показать свое невежество и отсутствие вкуса. Здесь необходимо выражение с более глубоким смыслом.