Сон в красном тереме. Том 1

Цао Сюэцинь

– Господа, как вам нравятся подобные рассуждения? – засмеялся Цзя Чжэн. – Только что мы придумывали названия, и он говорил, что нужно пользоваться старыми изречениями. А когда мы хотим воспользоваться ими, он уверяет, что это безвкусица! Что ж, предлагай сам! – приказал он Бао-юю.

– По-моему, лучше сказать «беседка Струящихся ароматов», чем «беседка Струящейся яшмы», – проговорил Бао-юй. – Разве это не будет изящнее и оригинальнее?!

Цзя Чжэн снова потеребил усы и ничего не ответил. Гости, желая угодить хозяину, опять принялись расхваливать талант и необыкновенный вкус Бао-юя.

– Надпись из двух-трех слов придумать нетрудно, – возразил им Цзя Чжэн. – А пусть он попробует придумать парные фразы по семь слов в каждой!..

Бао-юй быстро огляделся по сторонам, на мгновение задумался и тут же прочитал вслух:

На изгибе плотины смыкаются ивы с бирюзовою вод глубиною; На другом берегу недоступны цветы, только запах плывет по теченью.

Цзя Чжэн кивнул головой и еле заметно улыбнулся. Гости еще раз поспешили выразить свое восхищение.

Выйдя затем из беседки, они двинулись вдоль берега пруда, внимательно осматривая каждую горку, каждый камень, каждый цветок, каждое деревцо, пока наконец не уперлись в побеленную стену, из-за которой виднелось несколько высоких строений, утопавших в густой тени ярко-зеленого бамбука.

– Какое живописное местечко! – воскликнули все.

Миновав проход в стене, они увидели неподалеку извилистую галерею, к которой вела мощенная камнем дорожка. За галереей находился небольшой домик, состоявший из двух светлых и одной темной комнат, в которых стояли кровать, письменный и обеденный столики, стулья, причем вся обстановка соответствовала стилю помещения. Дверь из внутренней комнаты выходила в садик, обсаженный толстыми грушевыми деревьями и широколистыми бананами. Из щели в стене, окружавшей внутренний дворик, выбегал ручеек. Он огибал домик, протекал возле ступеней крыльца, попадал на передний двор и исчезал в бамбуковой рощице.

– А здесь красиво, – заметил Цзя Чжэн. – Приходить сюда в лунные ночи, читать книги, сидя у окна, – что может быть прекраснее!

С этими словами он взглянул на сына, и перепуганный Бао-юй опустил голову. Последовала пауза. Чтобы как-нибудь нарушить тягостное молчание, гости попытались завязать разговор.

– Нам кажется, что название этому месту следовало бы дать из четырех слов, – заметили двое из них.

– Что же вы предлагаете? – спросил Цзя Чжэн.

– «Живописный пейзаж реки Цишуй», – предложил один.

– Избито, – покачал головой Цзя Чжэн.

– «Уголок древнего парка Суйюань», – предложил тогда другой.

– Тоже не годится.

Цзя Чжэнь, до сих пор молча стоявший вблизи, вдруг промолвил:

– Пусть предложит брат Бао-юй.

– Он еще ничего не придумал, – усмехнулся Цзя Чжэн. – Он всегда норовит сначала поиздеваться над другими! Это и доказывает, что он легкомыслен и глуп!

– Но если он рассуждает правильно, ничего не поделаешь, – развели руками гости.

– Вы не балуйте его, – сказал Цзя Чжэн и, обращаясь к Бао-юю, добавил: – Можешь говорить все, что тебе придет в голову, но только после того, как выскажутся остальные. А теперь скажи, есть какое-нибудь приемлемое название среди тех, что уже были предложены?

– Мне кажется, нет, – ответил Бао-юй.

– Как это нет? – изумился Цзя Чжэн.

– Ведь это одно из первых мест, которое удостоит своим посещением Гуй-фэй, поэтому и название его должно быть торжественным, – заметил Бао-юй. – Если желательно дать название из четырех слов, то опять-таки у древних есть готовое изречение, зачем придумывать новое?

– А разве такие названия, как «Цишуй», «Суйюань» не принадлежат древним?

– Все это слишком плоско и невыразительно, – проговорил Бао-юй, – по-моему, лучше всего подошло бы выражение «Торжественное явление феникса».

Гости одобрительно зашумели.

– Ну и болван же ты! – покачал головой Цзя Чжэн. – Хочешь через «тонкую трубку увидеть сразу все небо и чашкой вычерпать целое море»! – Но тут же приказал: – Теперь сочини парную надпись!

Бао-юй, не задумываясь, прочитал:

Чай остывает в треножнике древнем — пар как зеленая дымка; Шахматы брошены в окнах безлюдных, пальцы, как видно, застыли.

Цзя Чжэн опять покачал головой.

– Никаких достоинств в этих строках я не вижу, – произнес он наконец.

С этими словами он встал и повел гостей к выходу, но потом вдруг о чем-то вспомнил, круто повернулся и обратился к Цзя Чжэню:

– Домики и дворы построены, столы и стулья расставлены – это я вижу, а вот готовы ли пологи, занавески, украшения и старинные безделушки?

– В последние дни получено много мебели и украшений, – ответил Цзя Чжэнь, – и в ближайшее время все будет расставлено и развешано как полагается. Правда, вчера я слышал от брата Цзя Ляня, что не все пологи и занавески готовы. Ведь их заказали уже после того, как началось строительство и были составлены планы и расчеты, поэтому вчера должны были получить лишь половину их.

Из этих слов Цзя Чжэн понял, что украшения находятся не в ведении Цзя Чжэня, и потому распорядился тотчас же позвать Цзя Ляня. Тот не замедлил явиться.

– Скажи-ка мне, сколько вещей здесь нужно? – обратился к нему Цзя Чжэн. – Сколько уже получено? Сколько недостает?

Цзя Лянь вытащил из-за голенища сапога список, пробежал глазами, затем доложил:

– Больших и малых пологов из шелка, вытканного драконами, из шелка, вышитого цветами, из кэсы [63] – сто двадцать штук; вчера получено восемьдесят, остается сорок. Занавесок малых – двести штук; вчера получили полностью. Кроме того, двести занавесов из красной шерсти, сто занавесов из пятнистого бамбука «сянфэй», сто бамбуковых занавесов, переплетенных золотым шнуром и покрытых красным лаком, сто черных бамбуковых занавесок, двести занавесок, обшитых разноцветной бахромой: вчера получено по половине каждого наименования, остальное будет готово не позднее конца осени. Чехлы для стульев, скатерти, накидки для кроватей, чехлы на табуреты – по тысяча двести штук каждого; получено полностью.

63

Кэсы – шелковая ткань с изображениями картин, животных или надписей на белом или черном фоне.

Пока Цзя Лянь докладывал, все продолжали двигаться дальше. И вдруг путь преградила зеленая горка, а когда ее обогнули, то увидели глинобитную стену, покрытую рисовой соломой; из-за стены свешивались ветки абрикоса, усеянные яркими цветами. За стеной находилось несколько крытых камышом домиков, точь-в-точь как деревенские, росли тутовые деревья, вязы, кустарники, которые, переплетаясь между собой, образовывали сплошную зеленую изгородь. С внешней стороны этой изгороди на склоне был колодец с журавлем, воротом и другими приспособлениями для подъема воды; дальше тянулись квадратики рисовых полей, огороды, цветники.