Сон в Нефритовом павильоне

Автор неизвестен

— Куда уж мне с моими талантами!

Молодые воины улыбнулись, развязали шелковые кошельки, расплатились за вино и удалились, а Ян задумался: «Вот вам и правитель! Наместник императора, а дела запустил и погряз в прелюбодействе. Не имел я желания встречаться с этим Хуан Жу-юем, но выхода у меня нет. Последую совету воинов, пойду к нему на пир да заодно проучу негодяя!»

Вслух же Ян произнес:

— В Цзяннани я до сих пор не бывал. Полезно ознакомиться с ее достопримечательностями и людьми. Любопытно взглянуть и на красавицу Хун — верно ли все, что говорят о ней?

Приободрившись, он позвал хозяина.

— Далеко ли отсюда до Павильона Умиротворенных Воли?

— Триста ли будет.

— Я без денег и пока не могу продолжать путь в столицу. Если я отдам тебе осла, не откажешься ли прокормить меры и моего слугу несколько дней?

Хозяин прижал к груди руки:

— Далее простолюдинов, ваша милость, я в беде не бросаю, а уж вам подавно ни в чем не откажу!

Ян поблагодарил добряка и следующие несколько дней до празднества прожил на

постоялом дворе. В назначенный день Ян, сказав хозяину, что идет к Павильону Умиротворенных Волн, отправился со слугой на пир. Они шли на восток. Луга, покрытые цветами изумительной красоты, звонкие ручьи и зеленые горы открывались их глазам. Через несколько десятков ли они оказались у широкой реки, над которой плыли голубые облака. «Павильон должен стоять у реки, — подумал Ян, — значит, пойдем по берегу». Через несколько ли путники увидели покрытые лесом горы, а на прибрежных отмелях белых чаек. Ян понял, что павильон близко. Не прошли они двух-трех ли, как порыв ветра донес до них звуки музыки. Еще несколько шагов — и вот он, на холме, величественный павильон, крытый голубой черепицей, смотрящий на реку. Красные столбы его подпирают небо, и спереди надпись: «Павильон, Умиротворенных Волн». Ласково овевает его свежий ветерок. Трепещут шелковые стяги, плывут в выси легкие облачка, ароматная голубая дымка стелется над водной гладью. У подножия холма толпятся люди и экипажи.

— Жди меня здесь, — сказал Ян мальчику и пошел к холму.

Вместе с гостями из Сучжоу и Ханчжоу поднялся Ян в павильон. Расписанный яркими красками, этот павильон, шириной в несколько сот цзяней, [70] — поистине в Цзяннани первый. У перил с восточной стороны восседал в черной шапке и алом халате уже подвыпивший Хуан Жу-юй, а с западной стороны расположился седовласый, с худощавым лицом правитель Ханчжоу по имени Инь Сюн-вэнь. Умудренный жизнью, влиятельный и родовитый сановник, правитель Инь принял приглашение Хуана только из вежливости.

70

Цзянь — мера площади для жилых помещений, имевшая неодинаковый размер в разные эпохи.

Пиршественную залу заполняли гражданские чиновники. Все в парадных одеяниях, все с приличными на первый взгляд манерами. Едва ли не сотня молодых красавиц оживляла собрание веселым щебетом и смехом. Среди множества прекрасных лиц Ян заметил одно, на котором светились глаза, чистые, как вода в реке осенью. Однако вместо улыбки и радости в этих глазах застыло ожидание. Ян продолжал смотреть: взгляд умный, на длинной шейке — завитки смоляных волос, на щеках не отшумела еще весна, только лицо холодное и безразличное — ни дать ни взять осенняя луна. Словно бы жемчужина, укрывшаяся в своей раковине, словно бы цветок айвы из Павильона Божественного Аромата, — вот какую девушку увидел Ян и подумал: «В древних книгах читал я о красавицах, повергавших царства, [71] а теперь вижу такую воочию! Удивительная красота! Наверняка это та самая Хун, про которую говорили мне два воина».

71

Повергающая царство — поэтический эпитет, прилагаемый к необыкновенным красавицам. Впервые так сказал в эпоху Хань брат императрицы, Ли Янь-нян, о своей сестре: «Взглянет раз — сокрушит город, взглянет второй раз — повергнет царство».

Вместе с самыми молодыми гостями Ян устроился в конце стола. Хун презрительно разглядывала приглашенных, и ничтожными казались ей их речи и грубыми их манеры. Но вот вдалеке она заметила юношу, по видимости небогатого и чем-то опечаленного. Благородством осанки и мужественным обликом он напоминал морского Дракона, повелителя ветров и дождей. «Он здесь словно Феникс с горы Даньшань [72] среди кур! — подумала Хун. — Многих я видела в зеленом тереме, но такого красавца не довелось мне встречать!» И все чаще взор Хун останавливался на Яне, а взор Яна — на Хун…

72

Даньшань — горы в Центральном Китае; согласно легенде, там обитали фениксы, на которых летали небесные феи.

Правитель Хуан, убедившись, что гости расселись, обернулся к Хун.

— Нет прекрасней дворца к югу от Янцзы, чем Павильон Умиротворенных Волн! Здесь собрались многие поэты. Так спойте нам песню, вдохновите нас!

Хун опустила глаза.

— Стоит ли досаждать поэтам моей песней? Не лучше ли будет мне спеть стихи победителя нынешнего состязания, как некогда пели стихи Ван Чжи-хуаня? [73]

Гости одобрили предложение, а Хуан подумал: «Ведь сегодняшний пир я устроил из-за Хун. Пусть будет так, как она хочет. А потом — едва ли здесь найдется поэт, равный Ван Чжи-хуаню. Когда все эти юнцы опозорятся перед Хун, я сам сложу стих и заслужу расположение гордой красавицы». И он сказал вслух:

73

Ван Чжи-хуань (688–742) — поэт эпохи Тан.

— Госпожа Хун

опередила мои мысли. Сделаем так, как она пожелала. Пусть каждый возьмет лист бумаги и сложит стих о Павильоне Умиротворенных Волн.

Склонившись с кистью в руке над бумагой, все принялись сочинять, втайне мечтая о победе. А Хуан встал и вышел во внутренние покои.

Когда наконец доложили, что поэты закончили творить, правитель вернулся и раздраженным голосом произнес:

— В древности Цао Цзы-цзянь [74] сочинял за семь шагов, а вы бились над этим чуть не полдня.

74

Цао Цзы-цзянь — второе имя Цао Чжи.

Все это время Хун не переставала наблюдать за молодым Яном и видела, как, выслушав Хуана, юноша улыбнулся, развернул лист бумаги и, не отрывая от него кисти, написал три строфы, после чего небрежно бросил свое сочинение на стол. Прочитав стихи молодых поэтов из Сучжоу и Ханчжоу, Хун убедилась, что, кроме заурядных рифмоплетов, здесь никого нет. Раздосадованная, она в конце концов взяла лист Яна и что же увидела?! Почерк каллиграфов Чжун Яо и Ван Си-чжи! [75] Рисунок в манере Янь Чжэнь-цина [76] и Лю Гун-цюаня! [77] Вихрь, слепящий глаза; Дракон и Змея, что переплелись в смертельной схватке!.. Она начала читать. Великолепно — ритмы семи славных ханьских поэтов! [78] В лучших традициях золотой династии Тан! [79] Не слабее, чем у Юй Синя [80] и Бао Чжао! [81] Стихи похожи на отражение луны в реке, на образ цветка в зеркале! Вот они:

75

Ван Си-чжи (321–379) — племянник Ван Дао, военачальник. Один из самых прославленных каллиграфов Китая.

76

Янь Чжэнь-цин (708–784) — государственный деятель эпохи Тан, искусный каллиграф.

77

Лю Гун-цюань (конец VII — начало VIII в.) — видный ученый и прославленный каллиграф эпохи Тан.

78

Семь славных ханьских поэтов — группа именитых литераторов, начало III в., в которую входили Кун Жун, Ван Цань, Чэнь Линь и др.

79

В лучших традициях золотой династии Тан! — Эпоха Тан считалась золотым веком китайской литературы.

80

Юй Синь (513–581) — известный поэт; наиболее сильной стороной его творчества была пейзажная лирика.

81

Бао Чжао (ок. 414–466) — знаменитый поэт; известен его цикл «Тяготы пути», в котором звучат гражданственные мотивы.

Высок, будто холм,В реку глядит павильон;Голубая вода —Подспорье красным столбам.Колокол бьет,Чайки, услыша звон,В закатных лучахНе спеша летят к берегам.Пустынна река,Лес окутала мгла;Дорожка луныРассекает речную гладь.И, словно в сказочном сне,В тот павильон взошлаС прибрежного плесаБессмертных светлая рать.Когда восьмая луна,Пахнет травой Цзяннань;Лотосом алымУстланы склоны гор.В птицу стреляя,Смотри, цветка не порань —Завянет цветок,А птицу скроет простор.

Прочитав стихи, подняла Хун свой царственный взор, вынула из волос золотую шпильку, украшенную головой феникса, распечатала ею кувшин, разомкнула алые уста, прополоскала сладким вином нежное горло и запела — словно драгоценная яшма Наньтяня [82] рассыпалась на столах пирующих, словно крик одинокого гуся в голубом небе над чистой рекой донесся до них, и облетела пыльца с цветов, и повеяло свежестью, и цвет дня стал еще прекраснее. Поэты из Сучжоу и Ханчжоу переглядывались, спрашивали друг друга, кто же это сочинил, чьи это стихи.

82

Наньтянь — гористая местность на юго-восточном побережье Китая.