Сон в Нефритовом павильоне
Шрифт:
Сановный Инь усмехается.
— Чем крепости, что севернее наших рубежей, лучше тех, что южнее? И почему могучая империя должна отдавать врагу свои крепости? Нет, нужно немедля собрать большое, сильное войско и идти на врага.
Сын Неба одобрительно кивнул.
— Кто же возглавит войско, чтобы отстоять империю?
Приближенные переглядываются, молчат и про себя думают: «По всей стране паника. Варвары вот-вот будут в столице. Простолюдины готовятся к самому худшему. Пожалуй, и нам не мешает о себе позаботиться».
Не слыша ответа на свой вопрос, тяжко вздохнул император.
— Мы, государи, плохо правим. Сотни лет варвары угрожают рубежам страны, из-за них нищенствует наш народ, а мы так и не сумели усмирить их. Никто не нашел в себе мужества открыто сказать нам об этом. Вот еще одна наша беда — рядом с нами нет преданных, верных подданных!
И горестная слеза скатилась на его ворот. Но тут один человек поднялся и проговорил:
— Я скромный слуга, хотя Небо и отметило меня своей милостью. Я не мыслю себя вне родины и разделяю скорбь вашего величества. Я готов разбить варваров!
Кто он, этот юноша с нефритовым ликом, мужественными чертами, похожими на звезды глазами, в которых светится смелый и бодрый дух? Кто он, говорящий так уверенно и твердо? Советник военного министра Ян Чан-цюй!
Перепуганный мыслью: «Значит, война! Ян — мой зять. Он уйдет воевать и погибнет, — наша дочь станет вдовой», — спешит сказать слово первый министр Хуан И-бин.
— Ваше величество, Ян Чан-цюй еще молод, у него нет нужных знаний и опыта, ему нельзя поручить войско. Дабы не пострадало общее дело, прошу назначить начальником более мудрого и умелого человека.
Вперед выступает какой-то воин и, сжимая рукоятку меча, громко говорит:
— Вы не правы! Сян Юй [172] в двадцать четыре года возглавил войско в Цзяндуне, Сунь Цэ [173] в семнадцать лет покорил несколько царств, — значит, уменье и отвага полководца зависят от склада и таланта человека, а не от возраста. Чжугэ Лян [174] и Цао Бинь, [175] образованнейшие конфуцианцы, стали знаменитыми военными предводителями. Вот и молодой ученый Ян Чан-цюй желает, как верный сын своей страны, стать грудью на защиту отечества! Он доказал свою смелость, не соглашаясь с мнением некоторых из нас и отстаивая свой взгляд. Я утверждаю: если мы доверим войско Ян Чан-цюю, то убережем и сохраним в целости великую империю Мин!
172
Сян Юй — один из полководцев, выдвинувшихся после падения империи Цинь (конец III в. до н. э.). Провозгласил себя «властелином Западного Чу», боролся за власть над всем Китаем с Лю Баном (см. Гао-цзу), но был разбит и покончил с собой.
173
Сунь Цэ (175–200) — военачальник периода распада империи Хань, старший брат Сунь Цюаня.
174
Чжугэ Лян (181–234) — главный министр Шу в период Троецарствия, образец государственной мудрости, дальновидности и хитроумия, военный стратег и дипломат. Молва приписывала ему сверхъестественные способности.
175
Цао Бинь (931–999) — сподвижник Чжао Куан-иня, основателя династии Сун. Сочетал ученость и воинский талант, славился гуманностью и справедливостью.
Кто же этот воин с длинной седой гривой волос, громоподобным голосом-рыком, молнией в очах?! Начальник конницы Лэй Тянь-фэн, потомок танского полководца Лэй Вань-чуня, [176] храбрец, отличившийся на поле брани, а не в Палате чинов.
Главнокомандующий Лу Цзюнь кричит визгливым голосом:
— Ничтожество! Да как ты смеешь влезать в государственные дела? Чего ты понимаешь в военном искусстве? Тебе только разбойников по лесам гонять! Лучше молчи, не то поплатишься головой!
176
Лэй Вань-чунь (VIII в.) — полководец, участвовал в борьбе с мятежниками. Однажды, когда он со стены крепости пытался увещевать бунтовщиков, шесть стрел вонзились в его лицо, но отважный воин даже не пошевелился.
Смеется в ответ Лэй Тянь-фэн.
— Конечно, прослужил я до самых седин, а воинское дело знакомо мне только по казенным харчам! Я и вправду в государственных вопросах не смыслю, но зато я понимаю вот что: варвары, словно крысы, разоряют наши города и деревни, а вельможи да чинуши только разводят руками и чешут языки, — побросали наши южные крепости, а теперь говорят: надо держать оборону в северных. Если случится худшее и враг войдет в столицу, они первыми зададут стрекача. И мало найдется таких, кто хотя бы оглянется на дворец Сына Неба! Пусть я стар, но руки мои держат пока секиру, и сегодня я готов встать рядом с Ян Чан-цюем в первых рядах войска, чтобы назавтра швырнуть головы варваров к трону государя!
Вид у старого воина был решительный и грозный, даже седые волосы поднялись дыбом. Императору, да и многим подданным речь его пришлась по душе. И вот Ян Чан-цюй назначен военным министром и командующим южного войска, ему жалованы особая грамота, секира и лук, алый халат и кольчуга, боевой конь и тысяча золотых. Лэй Тянь-фэн получил должность начальника передового отряда. Император решил самолично проводить войска до Южных ворот столицы. Новый министр поблагодарил государя за оказанные милости и поспешил домой собираться в поход.
Чан-цюй расцеловался с родителями и прошел в спальню второй жены, госпожи Хуан.
— По велению государя я отбываю на войну. Расставаться с тобой мне нелегко, но долг велит. Прошу тебя: береги родителей, живи с ними в согласии и жди моего возвращения.
— Я, к сожалению, не такая ученая, как вы, и не знаю, хватит ли во мне для всего этого добродетелей. К тому же дошло до моих ушей, что вы завели себе какую-то гетеру. Смею надеяться, вы одумаетесь и исправите свою ошибку, — недовольно хмурясь, проговорила Хуан.
Ничего не ответив, Ян вышел из спальни.
На другой день он поднялся на возвышение близ Южных ворот столицы. На восемнадцатилетнем полководце алел красный халат, сияла золотая кольчуга. С большим белым луком через плечо, держа в одной руке золотую секиру, а в другой белое знамя, он отдавал четкие распоряжения, которым беспрекословно подчинялось войско. Проводить защитников родины прибыл сам император. Статный и мужественный Ян спустился с помоста, подошел к карете и отрапортовал:
— Войско приветствует вас, ваше императорское величество!
Сын Неба кивнул, своей рукой наполнил драгоценный кубок и подал его Яну со словами:
— Желаем тебе быть достойным великих героев древности и вернуться с победой!
Государь простился с Яном и отбыл во дворец. Полководец снова поднялся на возвышение, приказал раздать воинам деньги, полученные от императора, велел накормить войско и отправляться в поход. И вот загрохотали барабаны, заревели рожки, заколыхались, затмевая солнечный свет, знамена, и стройными рядами, сотрясая землю и небо, двинулись войска. Молодые, сильные воины выходили из ворот, а старики, которые только и оставались в городе, провожали их восторженным шумом. Слышались возгласы: