Сон в зимнюю ночь
Шрифт:
– А, почему я?
– Больше некому. Нам в те края путь заказан. Вот йэти могли бы, у них там большая диаспора проживает, однако в силу природного пацифизма, сражаться, даже на стороне добра они не могут.
– Я ж уже неделю в лесу хоть какого-нибудь человека поджидаю! - Ерофей Фомич аж всплеснул руками. - А, тут ты сам на Заветную Поляну выходишь! Да к тому ж, и звать тебя Иваном!
– Далось вам всем моё имя, - пробормотал молодой человек.
– Э-э-э, не скажи! Оно конечно доброму молодцу и не обязательно Иваном быть, однако вытаскивать
Кикимора ткнула лешего в бок и досказала за мужа:
– То, как ты, Иван-не царевич. Так что, Ванюша, пособишь ли? Обещался.
Иван развёл руками. Действительно обещал, чего уж там.
– Куда идти-то?
– На Аляску, - ответил Дед Мороз.
– Почему на Аляску? Санта-Клаус же в Финляндии живет.
Дед Мороз вздохнул и покрутил пальцем у виска.
– Ага. А я в Великом Устюге.
– Ладно, - махнул рукой Иван. - На Аляску, так на Аляску.
– Вот и славно! - обрадовался Дед Мороз. - А чтобы легче было супостата обороть, дам я тебе с собою Меч-Леденец.
Он достал откуда-то из-за спины длинный сучёк, на одном конце, которого красовалась сосулька, формою похожая на петуха.
– Как захочешь привести его в боевую готовность - лизни.
Иван насупился.
– Не стану я петуха облизывать.
– Понятно, - проворчал Дед. - Добрый молодец у нас с понятиями. Ну, тогда просто подыши на него.
Иван кивнул, и вставая, сунул сосульку за пояс. Леший с кикиморой вызвались его проводить.
* * *
Ерофей Фомич не хвастал, когда говорил, что с ним в лесу долгих дорог не бывает. Пройдя по мостку, углубились в чащу. Тропинка свернула пару раз. Глядь, а вот и Заветная Поляна. По-прежнему покрыта неторенным снегом. И луна прежняя, и звёзды, и... морозец.
Иван почуял озноб и передёрнулся. Тулупчик-то от холода спасал исправно, да от воспоминаний, совсем свежих, укрыть не мог.
Впрочем, молодой человек взял себя в руки, и не раздумывая пошёл за лешим на Поляну. Кикимора шагала последней. От опушки по снегу отошли недалеко - шагов на полста. Здесь леший остановился.
– Ну-кась, паря, заткни уши и глаза закрой, - велел он.
Иван послушно прикрыл уши ладонями и зажмурился, однако, из любопытства, не до конца. Потому увидал, как леший сунул в рот два пальца, и засвистев, завертелся вдруг волчком.
Свист становился всё тоньше, Ерофей Фомич крутился всё быстрее, а с ним вместе закружился непроглядной стеною снежный буран. И не разобрать уже было кто свистит - леший, или колдовская вьюга.
Внезапно всё стихло. Ерофей Фомич остановился и отряхнул одежду от опавшего снега.
– Раскрывай зенки-то, - крикнул он. - Знаю же, что подглядывал.
Иван огляделся. Ни поляна, ни угрюмый ельник вокруг неё вроде бы не изменились. Вот только, ещё минуту назад с неба светила ущербная луна. Теперь же, над лесом низко зависло холодное декабрьское солнце, позволяя
Вообще-то, тропинки больше не было. Вместо неё лесной массив рассекала прямая дорожка мощённая... нет, не жёлтым кирпичом, а разноцветной тротуарной плиткой.
Леший задумчиво теребя бороду, пробормотал:
– Над Канадой небо синее, меж берёз дожди косые. Хоть похоже на Россию, всё же это не Россия... Видал, - сплюнул он с досадою, - Дороги у них тут какие?! Смотреть противно!
Иван ничего противного в ровной дорожке не нашёл, однако промолчал. Леший, между тем, продолжил:
– Дальше нам ходу нет. Отсюда, паря, придётся тебе одному шагать. Куды, и долго ли не знаю. А, почему? - Леший развёл руками, - А, потому что не сумели мы разведать где Лукас этот Снегурку нашу прячет. Дед уж и белочек и зайчиков засылал, да всё без толку. Ни один не вернулся. Думаю, изловили всех наших лазутчиков коварные эльфы. Может в клетках держат, а может и сожрали уже, с них станется. Ты, кстати, ежели повстречаешь в дороге животину из наших мест, так уж не оставь в беде, вызволи из неволи. Но, зверушки - побочный квест. Главное - Снегурочка.
– Дорогою этой, - подала голос кикимора, - Выйдешь к хоромам Санта Клауса. Как далее быть гляди сам, по ситуации.
– Помни, однако, - вновь заговорил леший, - Что вся сила Кактуса в его каке. Сам каку нипочём не пей, Иванушка - козлом станешь! А ежели захочется выпить, то вот, - Ерофей Фомич выудил их-за пазухи и протянул Ивану закупоренную еловой шишкой бутыль с бурой жидкостью. - Я тебе самогону припас.
– Бери, Ванюша, не отказывайся, - поддакнула кикимора. - Первач градусов семьдесят. Я его сама на калгане настаивала. Бери, и пусть этот фиал светит тебе, когда весь прочий свет угаснет!
Взяв бутыль, Иван сунул её в глубокий карман тулупа.
– Ну, - Ерофей Фомич смахнул скупую слезу, - Пора. Присесть бы на дорожку, да некуда. Не в снегу же гузно морозить. Ступай, уж, и назад не оглядывайся, не то обратно не вернёшься.
– Кстати, как же мне потом обратную дорогу найти? - спросил Иван.
– Не боись! Как вызволишь Снегурочку, она вас обоих домой воротит.
– А, если не вызволю?
– Ну, а если не вызволишь... проси у супостата политического убежища.
Вот так-то. Что ж, сожжённые мосты поднимают боевой дух не хуже чем "Виагра"... артериальное давление. Верное средство. И Юлий Цезарь, и Дмитрий Донской проверяли - работает. Аргумент, с которым не поспоришь. Потому, Иван молча поклонился, сочтя пафосный этот жест уместным в сложившейся ситуации, и ступил на гладкий заморский тротуар.
О, Русская земля! Ты уже за холмом!..
Валенки, столь удобные при хождении по сугробам, на тротуарной плитке предательски скользили. Да, и прочий наряд казался теперь несуразным. Быть может оттого, что другим стал сам лес вокруг. Каким-то причёсанным, что ли. Иван пожалел о собственной одежде, что осталась в землянке. Здесь, она оказалась бы кстати.