Сонеты 107, 46 Уильям Шекспир, - литературный перевод Свами Ранинанда

Комаров Александр Сергеевич

Эссекс был признан виновным и 25 февраля 1601 года был обезглавлен в Тауэр-Грин, став последним человеком, обезглавленным в Лондонском Тауэре. Это был трагический конец многообещающей карьеры и насыщенной жизни несмотря на то, что королева считала его казнь оправданной, она необычайно сильно горевала о нём.

Вне всякого сомнения, её депрессия после казни Эссекса способствовала собственной смерти, которая произошла спустя два года.

Сообщалось, что королевскому палачу Томасу Деррику потребовалось не менее трёх ударов топора, чтобы завершить казнь до полного обезглавливания графа Эссекса. Эссексу на момент казни было всего 35 лет.

Значительно ранее Томас Деррик был осужден за изнасилование, но был помилован самим графом Эссексом (освободив его от

смертной казни) при условии, что он станет палачом в Тайберне. Во время казни сэра Уолтера Рэли 29 октября 1618 года утверждалось, что Рэли сказал сообщнику: «Не обращайте внимания на проповедника, как это сделал милорд Эссекс. Своими уговорами он признался и признал себя виновным». На том же процессе Роли также отрицал, что он стоял у окна во время исполнения приговора Эссексу, презрительно выпуская табачный дым на виду у осужденного. Эссекс в конце концов шокировал многих, обвинив свою сестру Пенелопу, леди Рич, в соучастии в заговоре: королева, которая была полна решимости проявить, как можно больше милосердия и проигнорировала это обвинение, ввиду того что она входила в число доверенных лиц, будучи придворной дамой.

За несколько дней до казни капитан Томас Ли был задержан, когда он сторожил дверь в покои королевы. Его план состоял в том, чтобы держать её под стражей до тех пор, пока она не подпишет ордер на освобождение Эссекса. Капитан Ли, служивший в Ирландии вместе с графом и выступавший посредником между ольстерскими повстанцами, был предан суду и на следующий день и приговорен к смертной казни.

Осуждение Эссекса за государственную измену означало, что графский титул, который являлся преференцией был утрачен, в связи с чем права на наследование титула графа его сыном были утеряны. Однако, после смерти королевы, король Англии Яков I, оказал милость и восстановил графский титул в пользу сына, Роберта Деверо, 3-го графа Эссекса, ранее лишенного титула по наследству.

Однако Саутгемптон и сэр Генри Невилл пережили Тауэр и были освобождены после восшествия на престол Якова I. Сэр Кристофер Блаунт, сэр Гелли Мейрик, сэр Генри Кафф, сэр Джон Дэвис и сэр Чарльз Дэнверс предстали перед судом за государственную измену 5 марта 1601 года и все были признаны виновными. Дэвису разрешили уйти, но остальные четверо были казнены.

(Примечание. Для ознакомления читателя ниже предоставляю критические дискуссии и заметки относительно сонета 107, которые могут вызвать интерес у некоторых исследователей. Текст оригинала по этическим соображениям при переводе максимально сохранен, и автор эссе не несёт ответственности за грамматику, стилистику и пунктуацию представленного архивного материала).

Критические дискуссии и заметки о сонете 107.

«Этот сонет представляет особый интерес из-за содержащегося в нём намёка на внешние события, которые привели к (широко расходящимися по времени) предположениям критиков относительно даты его написания». По-видимому, эта (заметка была написана) неким «J. G. R.», корреспондентом N. & Q. (2-ed S., 7: 125; Feb. 12, 1859), которая невольно положила начало продолжительной дискуссии. Он интерпретировал сонет, как относящийся к времени заключения Саутгемптона в тюрьму, (а после) смерти королевы Елизаветы и восшествию на престол Якова, — так (возникла) теория, которая до сих пор имеет большинство приверженцев».

Критик Мэсси (Massey) подробнее развил эту (версию): «Шекспир (примерно) так обращался к Саутгемптону после его освобождения из Тауэра, во время смерти королевы в 1603 году» (p. 203).

В своих Эссе (Essays) Бэкон нам поведал: «It was generally believed that after the death of Elizabeth England should come to utter confusion»,

«Обычно считалось, что после смерти Елизаветы Англия должна была прийти в полное замешательство» (Works, 1856, I, 291).

Сама Елизавета предрекала, что за её смертью последует свержение протестантской религии и разорение королевства. Как рассказывал Фруд (Froude): «Sometimes in mockery she would tell the Council that she would come back after her death and see the Queen of Scots making their heads fly!»,

«Иногда в насмешку она говорила (Тайному) Совету, что вернется после своей смерти и увидит, как королева Шотландии заставит их головы полететь!» ... Cf.! также (комментарии) посвящающего (в это): «... в то время как многие, кто не желал добра нашему Сиону, ожидали, что после захода этой яркой западной звезды, королевы Елизаветы, (как) самой счастливой памяти (о ней), некоторые густые и ощутимые тучи тьмы настолько затмили бы землю, что люди должны были (быть) в сомнениях относительно того, каким путём они должны были идти, и что вряд ли должно (было) быть известно, кто должен был руководить неустроенным государством; (тогда как) появление вашего Величества, как солнца во(всей) его силе, мгновенно рассеяло бы эти предполагаемые и предлагаемые туманы и дало всем, кто был хорошо затронут, чрезвычайную причину утешения; особенно когда мы (смогли) увидеть Правительство, основанное на вашем Высочестве и вашем обнадёживающими семенами несомненных Титулов, и это также сопровождалось бы в мире и спокойствии дома и за рубежом».

... «Невозможно иметь никаких разумных сомнений в том, что один и тот же дух проникает (в это посвящение и S. 107); что записана одна и та же смерть; упоминающая одни и те же страхи; выражающая одно и то же ликование; обозначающая один и тот же покой» (pp. 215-216). «Не может быть никаких сомнений в том, что сонет повествует о смерти и намекает на погребение в могиле тирана. ...Смерть (королевы) являлась предметом радости для Шекспира. Необязательно (нужно было) говорить, что он радовался личного, но он делает это драматично»

(p. 218).

Чемберлен в письме Дадли Карлтону, (датированным) апрелем 1603 года, написал следующее: «...10-го числа этого месяца граф Саутгемптон был освобожден из Тауэра по приказу короля (присланном через лорда Кинлосса). Эти щедрые начинания поднимают настроения всех людей (т. е. придворных) и вселяют в них большие надежды» (p. 334).

Критик Исаак (Isaak), (принимая сонет 107, как адресованный Эссексу, и интерпретируя его, как обращение в 1598 год) предложил следующее: «В этом году... интимные отношения между Елизаветой и её фаворитом претерпели, по-видимому, неизлечимую брешь из-за пощёчины, которую последний получил во время заседания Тайного совета. Возмущенный Эссекс несколько месяцев держался подальше от двора и, несмотря на увещевания своих друзей, не предпринял ни малейшей попытки к примирению... Наконец, 15 сентября он снова впервые появился при дворе, а 3 октября снова оказался в прежнем фаворе у королевы». (Devereux: «Lives of the Earls of Essex». Деверо: «Жизнь графов Эссекс»).

«Это примирение, должно быть, наполнило всех друзей графа великой радостью, а также могло послужить причиной написания этого прекрасного сонета поэтом, которого угнетали худшие тревоги. Однако, кроме этого, чисто частного разногласия королевы и её фаворита, имеется ещё одна ссылка, на которую, по-видимому, указывала строка 8», «...13 сентября умер непримиримый враг Англии, Филипп II Испанский; это событие Шекспир мог с полным основанием представить (в сонете 107), как начало эры мира...». (Ещё одна возможность — это отсылка на смерть самого могущественного врага Уильяма Эссекса, лорда Берли, в том же году») (Jahrb., 19: 263-264).

Критик Тайлер (Tyler) в (содержании) сонета ссылаясь на подавление мятежа Эссекса в 1601 году, отметил: «... событие, о котором, как нетрудно можно было догадаться, как об угрожающем затмении (её чести), из-за которого королева могла была представлена, как вышедшая с незапятнанной славой».

Когда в течение недели после неудачной попытки Эссекса призвать граждан Лондона (к бунту), секретарь Роберт Сесил, согласно документу из «Архивного бюро», высказался следующим образом: «Как закат Солнца приносит всеобщую тьму, так и её Величествам (дословно во множ. числе) вредит наша непрерывная ночь; и хотя одно по Природе может быть возобновлено, всё же другое, вряд ли будет соответствовать какой-либо будущей эпохе; насколько же отвратительными они должны быть в глазах всех добрых подданных, которые не искали полного разорения столь благословенного государства» (State Papers, Domestic, Elizabeth, CCLXXVIII).