Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров
Шрифт:
Бессмертная бегло осмотрела зал, обратила внимание, что здесь всего двое обслуживающих — немолодой приказчик и хозяин «ювелирки» Исаак Шмулькин.
Приказчик немедленно пошел навстречу гостье, изогнулся едва ли не до пола.
— Милости просим, сударыня. В салоне клиентов нет, поэтому вам будет уделено самое пристальное внимание.
— Благодарю, — бросила женщина и направилась к одному из диванчиков. — Покажите несколько колье и пару пристойных перстней.
— У нас, мадам, нет непристойных перстней, —
— Надеюсь, я также покину его с подобным ощущением, — заметила Табба, начиная рассматривать принесенные приказчиком украшения.
— На какую сумму госпожа рассчитывает приобрести товар? — деликатно поинтересовался приказчик.
— Я обязана отчитываться перед вами? — взглянула на него покупательница.
— Фима, оставь даму в покое, — подал снова голос Шмулькин. — У нее сегодня дурное настроение!
— Вас, сударыня, кто-то сегодня обидел? — поинтересовался вежливо приказчик.
— Вы не слышали, что вам посоветовал хозяин?
— Простите.
Табба не спеша и с пониманием выбрала два дорогих колье и два перстня, кивнула Фиме.
— Подсчитайте.
Тот отнес их в стол начальника, ловко побросал костяшками счетов, объявил:
— Триста шестьдесят три рубля, сударыня!
— Вы не ошиблись?
— Могу пересчитать еще раз! — Приказчик снова пощелкал на счетах. — Нет, ровно триста шестьдесят три рубля! — И посмотрел на покупательницу.
— Деньги платят здесь, — произнес из-за конторки Шмулькин.
Бывшая прима неторопливо поднялась, так же не спеша открыла сумочку, достала револьвер, наставила на Шмулькина.
— Откройте кассу, сударь.
— Вы шутите, мадам? — почему-то без испуга удивился тот.
— Шутят в бане, когда заканчивается горячая вода! — ответила девушка и повторила: — Кассу!
Исаак медленно повернул голову в сторону замершего и бледного Фимы, тихо произнес:
— Беги за городовым, Фима!
Тот сделал неуверенный шаг, и в тот же момент Табба нажала на спусковой крючок. Раздался негромкий хлопок, приказчик присел на пол, держась за окровавленное колено.
— Боже, что это?
— Кассу! — на лице девушки была хмельная и спокойная усмешка.
— Даниил! — заорал вдруг Исаак в сторону двери. — Здесь убивают!
В тот же момент в салон протиснулся швейцар, но произнести ничего не успел — Табба в него выстрелила.
— Кассу, сказала!.. Все деньги сюда!
Шмулькин беспомощно посмотрел на лежащего неподвижно Даниила и затем едва слышно попросил:
— Не убивайте, мадемуазель… Пожалейте. У меня трое детей.
— Деньги и изделия в сумку! Быстро!
Хозяин выгреб из ящичков кассы всю выручку, сунул ее в приоткрытую сумку Таббы, затем точно так же поступил с
В салоне стоял легкий дым от выстрелов.
Бессмертная спиной стала отступать к двери. В какой-то момент она вдруг увидела, что Шмулькин метнулся к телефону, и немедленно выстрелила в него несколько раз.
Ювелир рухнул на пол.
Табба захлопнула сумку, окинула быстрым взглядом помещение, остановилась на насмерть перепуганном приказчике, приложила палец к губам.
— Не вздумай орать!
Спокойно вернулась к пролетке, уселась, бросила извозчику:
— На Сенную!
Катенька и извозчик Антон покинули Таврический сад. Девушка держала в руках надувной шарик, парень нес целую вязанку свежих баранок.
— Меня госпожа заругает, — сказала Катенька Антону. — Наверное, с ума сходит.
— Ничего, — утешил ее он. — Мы через пять минут будем на месте!
— Все равно нехорошо. Я первый раз так задерживаюсь.
— Потому как первый раз встретила кавалера!
Извозчик помог девушке сесть в пролетку, забрался на облучок, ударил по лошади.
— Пошла, родимая!.. Застоялась, небось!
…Катенька с шариком и с баранками поднялась на свой этаж, нажала кнопку звонка.
Дверь открыла Табба — спокойная и тяжелая.
— Где болталась?
— Это вам, — протянула прислуга ей шарик.
— Что это?
— Шарик. Мне подарили.
— Кто? Граф?
— Нет, графа я не видела.
— А конверт?
— Передала.
— Кому?
— Графу.
— Какому графу?
— Петру Георгиевичу.
— Минуточку, — Табба недоуменно смотрела на служанку. — А шарик и прочую дребедень, — кивнула на баранки, — тоже Петр Георгиевич подарил?
— Нет, это подарил Антон.
— Какой такой Антон?
— Мой знакомый.
— А конверт?
— Сказала же, Константина дома не было и я передала через брата.
Глаза бывшей примы наливались гневом.
— А я тебе как велела?
— Велели по-другому.
— И ты передала через Петра?
— Да. Он буквально вынудил меня.
И тут Табба ударила ее — сильно, по лицу, со всего размаха.
Катенька от удара и неожиданности упала на пол, но Бессмертная не остановилась, принялась избивать ее ногами.
— Сука… Тварь… Паскуда! Ты понимаешь, что наделала? Нет, ты понимаешь?
Девушка плакала, скулила, закрывала лицо и все просила:
— Госпожа, не надо. Больно… Простите меня.
Табба, остервенев окончательно, продолжала избивать.
…На следующий день, когда бывшая прима еще спала, в спальню вошла Катенька, одетая не по-домашнему, в суконное платье, с котомкой в руке. Лицо ее было синим от вчерашних ударов.